— Очнись. Детишек спасай. Ему уже не поможешь.
Это подействовало. Любава прекратила рыдать и осмысленно посмотрела на Завида.
— Бери детей. И выходи. Я жду.
Любава метнулась назад в избу.
Завид отщелкнул обойму. Со стержнями туго. Обойма почти пустая. Отбросив в сторону оружие, он подбежал к мертвому Змею и содрал с него оружие. Отщелкнул обойму, взглянул. Странная конструкция. Эта штука явно не стержнями стреляет. Но на это плевать, главное, что стреляет.
Разоружив трупы, Завид осторожно подкрался к проломленной изгороди (дед Мошкарь на пьяные глаза буянить начал, да вот и завалил загородку) и выглянул. Змеи рассредоточились по всей деревне. То тут, то там раздавались выстрелы. Враги, воспользовавшись внезапностью нападения, уничтожали деревню. Мужики спросонья ничего не могли им сделать. Зачастую они падали замертво в двух шагах от своей избы. Скоро вся деревня окажется в руках Змеев.
Гнев застил разум Завида. Он выскочил из укрытия, собирая в руках всю внутреннюю магическую силу. Его появление заметили четверо врагов, стоявших в оцеплении. Они обернулись к нему, и в этот момент Завид раскинул руки, заканчивая плетение силы. Поток энергии выплеснулся, сметая все на своем пути. Змеев слизнуло, не оставляя от них ничего, даже кусочка металла от доспеха. Изгородь двух ближайших изб разлетелась в стороны, как стог сена. Одна из жердин, словно копье, пробила вывернувшего из-за угла Змея насквозь. Одна изба покачнулась и развалилась — вот силища проснулась! Думать не хотелось, что случилось с теми, кто остался внутри.
Завид оступился, чувствуя, что силы в нем почти не осталось. Как бы ноги унести. Тут уже не до сражения, а супостаты, привлеченные взрывом, уже выбегали со всех сторон, норовя окружить ведуна. Как же их все-таки много. Завид попытался поставить морок, но силушки не хватило, и мираж вышел кривовато. Пусть такой, но глаза врагов отведет и хоть не надолго, но задержит. Ведун пошатнулся и стал заваливаться на бок…
Чьи-то теплые руки подхватили его и не дали упасть. Он увидел склонившееся над ним лицо Любавы и вспомнил о том, что оставил Ладу в постели. Как же она? Он должен вернуться за ней. Мысль потекла, исчезая в растворяющемся сознании.
Любава не только не дала ему упасть. Но и в чувство привела, отвесив весомую пощечину. Ну и тяжелая рука у бабы. Завид встрепенулся. Он все еще был очень слаб, практически обессилел, но надо было бежать, пока Змеи плотно не обложили.
Возле Любавы всхлипывали двое малых мальчишек, сыновья Ивача.
— Уходите околицей в сторону леса. Если разминемся, встречаемся на опушке, возле лешачьей полянки.
Любава кивнула.
Они обогнули избу, выбрались на соседнюю улицу. Первым выглянул Завид. Вроде чисто. Любава с детьми шмыгнула в соседний двор. Завид прикрывал их. До опушки леса оставалось всего ничего. Пару дворов. Тут уже Любава и сама может справиться. Он отдал ей один из чужих стержнеметов.
— Ты куда? — испуганно спросила она.
— Я за Ладой вернуться должен, — выдохнул Завид, оборачиваясь в сторону своего дома.
И тут полыхнуло. Столбы огня взметнулись к небу. Сомнений быть не могло. Это горел его дом. Один за другим вспыхнули еще дома. Похоже, Змеи намерены сжечь деревню.
Завид дернулся было к своему дому, но Любава схватила его за плечо и резко повернула к себе. Ничего себе сильна баба!
— Ты ей уже не поможешь.
— Я должен, — он посмотрел на нее с ненавистью.
— Дома горят. Там полно врагов. Ты и сам погибнешь, и мы сгинем. В лесу, одна с детьми. Мне страшно…
Что-то сомнительно, что эта железная женщина, настоящая жена кузнеца, могла чего-то бояться.
— Лада совсем не дура. А у вас и подпол большой. Она наверняка там спряталась. Когда здесь все закончится, мы вернемся и поищем ее.
Завид понимал, что это слабое утешение, но и бросить Любаву одну он не имел права. У нее двое сынишек. Их трое, а Лада одна. И их он может спасти, а вот как с Ладой получится, неизвестно. К тому же она, может, уже мертва.
В горле странно запершило, а веки предательски дрогнули. Он отказывался в это верить.
— Надо идти, — потянула его за руку Любава. Огонь разливался по деревне. Ведун поборол себя, широко раскрыл глаза, отгоняя слезу.
— За мной! — рявкнул он, увлекая Любаву и детишек за собой.
* * *
Утро выдалось дивным. После серых непроглядных дождей с утра выглянуло солнышко, согревшее продрогшую землю. Край Долуда проснулся задолго до утренней побудки и, как это водилось за ним, выскочил в одном исподнем на площадь перед дружинными казармами. Поприседав, он сделал несколько кругов вокруг плаца, полсотни раз отжался, после чего бросился бегом к колодцу. Вытянув ведро, он встал, набрал воздуха в легкие и опрокинул ведро ледяной воды на себя. Аж дух захватило! Но от этого кровь быстрее заструилась в жилах, моментом ушли остатки сна. Стяжник Край Долуда был готов к службе. Теперь дело за малым — разбудить бойцов и устроить им утреннюю разминку.
Военная крепость Мельничный Ручей находилась на границе между землями, принадлежащими боярским родам ур-Ламов и ур-Камыдов. Здесь была сосредоточена система ПВО данного сектора, бронесамоходный полк и полтысячи пехотинцев.
Вернувшись в казарму, Край стянул с себя мокрое исподнее и облачился в форму. Застегнувшись на все пуговицы, он затянул вокруг пояса кожаный ремень с кобурой, внутри которой лежал пистолет, пристегнул за спину горизонтальные ножны с родовым мечом и нахлобучил на голову меховую шапку. Оценив свой внешний вид в зеркале, стяжник остался доволен увиденным. Староват, конечно, стал, вон и морщины лицо испещрили, не то что несколько лет назад, когда у него были жена и сын — Ольга и Игорь, — но ничего. Он еще поборется за место под солнцем.
Стареть Край стал аккурат после гибели жены и сына, которому тогда еще и пяти лет не исполнилось. Накануне дня рождения отпрыска, в месяц лютый[25] Ольга собралась к родителям. Он сам провожал их на вокзале и не знал тогда, что видит родных в последний раз. Поезд не доехал до города Изборска, вотчины бояр Маловичей. На подходе к городу взрыв буквально разметал в щепку и стружку несколько вагонов, другие сошли с рельсов, налезли друг на друга… Погибших тогда исчисляли десятками. В этот траурный список попали и Ольга с Игорем. Официальная сводка говорила о подвижке грунтовых пластов, в результате которой произошло смещение рельсов и их разрыв…
Край затряс головой, избавляясь от воспоминаний, и отвернулся от зеркала. Почитай три года уж прошло, а он ничего не забыл. Если бы не служба, то свихнулся бы окончательно.
Когда он вышел из своей комнаты, в казарме зазвучала сирена побудки. Она пропела положенные двадцать секунд, после чего торжественно зазвучал княжеский гимн.
Мы родины своейОтважные сыны.Мы встанем как один —И двинутся полки.
В сердцах своих мы веруОтцовскую храним.И ворогу любомуОтпор всегда дадим.
Не успел еще закончиться второй куплет, как казарма наполнилась грохотом, топотом сапог и громкими командами десятников. Довольно осклабившись, Край вышел на плац, вытянул за цепочку из кармана полукафтана хронометр и, зажав его в левой руке, стал следить за стрелками. Из казармы выбегали и строились дружинники, а он не отрывал взгляда от циферблата. Наконец, когда стрелки остановились на делении «6», означавшем шесть утра, Край вернул хронометр в карман и пристально осмотрел выстроившихся в пять колонн по десять дружинников.
Все были на местах. Ни одного опоздавшего. Хорошо для новичков. Управились. А то в первое время после прибытия не всем по утрам бередила нервы сирена побудки. Кто-то умудрялся под такую музыку блаженно спать дальше. Пришлось с этим бороться. Хорош боец, если во время авианалета врага он одеяло между ног тискает, словно желанную милку.
Край Долуда набрал побольше воздуха в легкие и рявкнул:
— Здравия желаю, братия!
И тут внезапно рвануло…
Здание за их спиной провалилось внутрь, осело и вспухло изнутри от взрыва, разлетаясь горящими обломками в разные стороны. От неожиданности дружинники попадали на бетон плаца, закрывая головы руками. Край тоже не удержался и пригнулся, припав на одно колено. Но в ту же секунду он уже распрямился и заорал:
— По местам! Нападение!
Все-таки он отлично вымуштровал своих бойцов. Они бросились врассыпную, при этом в их действиях не было хаоса. Каждый дружинник действовал слаженно, без паники. Десятники мгновенно разобрали своих подчиненных, и вся масса бойцов, словно ветром унесенная, очистила плац. Вои устремились по местам согласно боевому расписанию.
Долуда бросился в центральный терем, где располагался командный пункт крепости Мельничный Ручей. На бегу он пытался связаться со штабом — безрезультатно. Стяжник попробовал резервный канал — тишина.
