Крэйг смотрел с фотографий усталым, спокойным взглядом, а Мэтью – с плохо скрываемым превосходством. Но делать какие-либо выводы о характерах Холта и Хоторна по их фотографическим образам было нельзя.
Как нельзя было делать это и на основе имеющихся в Эй-Нете газетных публикаций и фильмов о покойном магнате и его наследнике. Изучив достаточное количество статей и просмотрев множество видеороликов – причем не только о Мэтью и Крэйге, но и о других влиятельных гражданах страны и мира, – превенторы обнаружили, что ничего толкового во всех этих материалах нет. «Отправился туда-то… Выступил с речью там-то… Продал либо приобрел то-то и то-то… Оказал финансовую поддержку такому-то политику… Ездит на такой-то машине, носит такую-то одежду, ужинает в таком-то ресторане…» и прочее в том же духе. Некоторые из мировых знаменитостей были к тому же замешаны в разного рода скандалах. Но интересующая превенторов парочка к «скандалистам» не принадлежала, поскольку бережно заботилась о чистоте собственной репутации.
Однако кое-чего во всезнающем Эй-Нете отыскать не удалось. Шустрый поисковик не обнаружил никаких связей Холта и Хоторна с Контрабэллумом, как впрочем, не имел понятия и о существовании этого института. Какие только формулировки ни применял Бунтарь, стараясь выбить из поисковика хотя бы маломальскую информацию о Контрабэллуме, но все было тщетно. Военный институт, проводивший эксперименты над добровольцами, превращая их в превенторов, и впрямь был хорошо засекречен.
Зато по любым другим темам поисковик без заминок выдавал множество разнообразных ссылок. И пусть эти вопросы волновали затворников Фридмэн-тауэр не так остро, все равно было весьма увлекательно знакомиться с Одиумом даже таким поверхностным способом. Начатое сразу же после завтрака странствование по просторам Эй-Нета затянулось до вечера и, вероятно, продлилось бы дольше, не появись в пентхаузе Макдугал и не напомни он компаньонам о пропущенном обеде. Обедать, разумеется, было поздно, поэтому Брайану пришлось беспокоиться уже об ужине, который, как и вчера, обслуга обязалась доставить прямо на дом.
Сегодня хозяин прибыл домой не тем путем, что вчера. Не сообщи Брайан об этом заблаговременно по оставленной гостям информ-консоли, они бы не на шутку перепугались. Хотя после предупреждения Бунтарю и Невидимке стало не по себе, когда за окном послышался шум винтов идущего на посадку геликоптера – звук, который у беглецов ассоциировался только со смертельной опасностью…
Как выяснилось, помимо бассейна и садика, у Макдугала здесь имелась также геликоптерная площадка, оборудованная на крыше пентхауза. Когда у банкира возникали внезапные срочные дела, он вызывал служебный «Скайраннер», и тот прилетал за ним прямо на дом: и в загородное поместье, и даже сюда – на крышу небоскреба.
В этот вечер за штурвалом геликоптера находился сам Брайан, умеющий неплохо управлять легкой летающей машиной, поскольку, по его признанию, он с детства мечтал быть пилотом и овладел этим ремеслом еще в университете. И пусть банкир садился теперь в пилотское кресло очень редко, сегодня нужда заставила его тряхнуть стариной и отказаться от услуг личного пилота, который попросту мог стать нежелательным свидетелем.
Чем объяснялась эта секретность, стало понятно, когда Макдугал представил превенторам прилетевшего с ним спутника: пожилого грузного мужчину с аккуратно подстриженной, короткой седой бородой и большими залысинами. Бородач был одет в такой же строгий костюм, как у Брайана, и тоже производил впечатление серьезного делового человека.
Представился толстяк предельно лаконично: «доктор Хансен». Макдугал лишь добавил, что доктор был большим другом его покойного отца и сегодня числится в штате консультантов при аппарате самого Президента. Также выяснилось, что час назад Хансен спешно прибыл из самой столицы, а Брайан встретил его в аэропорту и доставил на геликоптере прямо сюда. Оба выглядели крайне озабоченными, поэтому появление столичного гостя объяснялось явно не обычным дружеским визитом.
– А вы, ребята, я смотрю, времени зря не теряли, – заметил Брайан, кивнув на дисплей компьютера, который превенторы не успели выключить. – И что, много выведали интересного?
– Да, Эй-Нет – очень полезная штука, – подтвердил Бунтарь. – Куда полезнее, чем телевидение. Все, что нас интересовало, мы, конечно, в нем не нашли, но кое-что ценное и впрямь отыскали.
– Non multa, sed multum, – глубокомысленно изрек на непонятном языке Хансен, опуская в кресло свое грузное тело. После чего пояснил, поскольку ни превенторы, ни хозяин не поняли его странного замечания: – «Не многое, но много…», как говаривали древние мудрецы… Не обращайте внимания. Просто устал и слегка нервничаю – ведь Брайан мне такое о вас рассказал, мистер э-э-э… Бунтарь и мисс Невидимка. Куда интереснее, чем в свое время рассказывал о Контрабэллуме сам Крэйг Хоторн, покойся он с миром. Я уже наслышан, что вас двоих объявили в федеральный розыск как отъявленных убийц, однако чего-то подобного от Холта и следовало ожидать. Удивляюсь, как это он вас еще не выдал за террористов… Итак, давайте прежде всего расставим все точки над «i» и убедимся, что я действительно не зря бросил дела и воспользовался этим весьма неожиданным приглашением мистера Макдугала. Присланные им записи, конечно, производят впечатление, но хотелось бы, знаете, узреть чудо наяву.
Пришлось уважить недоверчивого доктора и повторить для него вчерашний эксперимент со входной дверью. Разумеется, пожилой Хансен был более сдержан в эмоциях, чем молодой банкир. Когда превенторы вернулись из холла в квартиру, лицо гостя, который просматривал только что сделанную съемку, сохраняло прежнюю невозмутимость.
– Ну что, доктор, теперь-то вы мне поверили? – нетерпеливо полюбопытствовал Макдугал, глядя на Хансена с видом победившего в споре. – И что вы скажете насчет талантов моих новых друзей?
– Да, я прилетел определенно не зря, – согласился бородач. – Ты правильно сделал, Брайан, что не стал принимать скоропалительные решения и перво-наперво проконсультировался со мной. Однако вынужден тебя огорчить: заключать с этими людьми договоры о сотрудничестве ты не имеешь права.
– Но позвольте! – возмутился Макдугал. – Что значит «не имею права»? Они не подписывали с Холтом никаких соглашений! А если даже подписывали, после того, как он с ними обошелся, все их соглашения аннулированы! Любой суд признает мою правоту!..
– Прежде чем спорить, послушай, что я тебе скажу, Брайан! – мягко перебил его Хансен. – Люди, называющие себя превенторами, действительно не подписывали договоров с Мэтью Холтом. Но контрактные обязательства у твоих новых друзей все же имеются. Причем такие, какие возложит на себя не каждый храбрец, даже за очень большие деньги. Однако все превенторы как раз и были такими вот «не каждыми» храбрецами. Я кое-что знаю о Контрабэллуме и могу тебя заверить – в это дело тебе ввязываться не захочется. Три года назад мне пришлось в составе сенатского комитета по разведке принимать участие в закрытии этого секретного военного проекта.
– Так, значит, Бунтарь и Невидимка до сих пор работают на министерство обороны? – спросил Макдугал.
– Фактически – да, – признал доктор. – Но ситуация складывается гораздо сложней и запутанней, чем я думал. Согласно результатам нескольких сенатских проверок, все до единого превенторы официально числятся мертвыми. Причиной их массовой гибели, кажется, послужил взрыв в лабораторном бункере. Правительственная комиссия завизировала двадцать пять свидетельств о смерти подопытных добровольцев – то есть, ровно столько, сколько и было подписано контрактов на участие в экспериментах.
– Двадцать пять?! – вырвалось у Бунтаря. Все это время он и подруга стояли и внимательно следили за беседой Хансена и Макдугала, пытаясь вникнуть в ее смысл. И надо сказать, небезуспешно – сказывалось-таки общение с патером Ричардом, открывшим Первому глаза на правду. – Но нас в «Ундециме» служило всего одиннадцать! И как вообще была засвидетельствована смерть двадцати пяти человек, если, по крайней мере, половина из них три года назад была жива и здорова? Вы лично видели тела тех добровольцев?
– Нет, лично я не видел, но мои коллеги – да, – ответил Хансен. – Только не тела, а их останки. Сами понимаете, когда в наглухо задраенном бункере происходит мощный взрыв, опознать потом кого-либо из погибших чрезвычайно сложно. Но тем не менее останки двадцати пяти подопытных добровольцев коронеру были предъявлены. В том числе и ваше тело, мистер Бунтарь, он же «превентор номер один», он же… Извините, но я не запомнил вашего настоящего имени – того, что значилось в контракте. Хотя непременно сделал бы это, знай тогда, что через три года мне доведется встретиться с мертвецом. Пока я летел сюда, то не переставал думать, что рассказанная мне Брайаном история – всего лишь дикое недоразумение. Но теперь вижу, что ошибался. Выходит, три года назад наш комитет стал жертвой какой-то аферы.
