— Я буду следить за каждым твоим шагом, — в самом начале пути заявил Жора, грозно взглянув на Александра. — Только дернись, и ты труп. Понимаешь меня?
— Вполне, — согласился Калина, понимая, что ему не нужны ссоры с этим дебилом. Пусть пока радуется — сейчас его время.
«Серые» отнеслись к экспедиции серьезно: помимо пяти бойцов охраны здесь были их специалисты в области изучения аномальных зон. Они несли с собой разнообразную аппаратуру, радуясь тому, что им предстояло изучить новую и, как их заверили, очень перспективную зону.
— Одна из лучших, — ответил на вопрос одного из специалистов Калина. — Вот увидите…
Было ли ему жалко этих людей? Он об этом просто не думал. Где-то там, в двух сотнях километрах, его друзья в эти минуты готовились спасать «северян». Ему же надо было просто хорошо сделать свою работу. Не он начал эту войну — они. Да, эти четверо технарей ни в чем не виноваты. Но и он не виноват — так выпали кости. Они просто оказались не в то время и не в том месте.
— Далеко еще? — раздраженно спросил его Игорь, споткнувшись о выступающий из земли корень.
— Минут двадцать, — ответил Калина. — Я скажу, когда придем.
Он лукавил — они уже подходили к границе. Узкая лесная тропинка, по которой они шли, свернула влево — звери знают, что дальше ходить нельзя, и предпочитают обходить зону стороной. Но людям это невдомек. Вот и Игорь с Жорой ничего не заметили — идут все также спокойно, Жора даже щелкает семечки.
Самым сложным было с первого раза открыть переход. Это непросто, когда рядом много людей — своим вниманием они держат мир, не дают ему измениться. Его сила против их силы — кто победит?
Местность едва заметно пошла под уклон. Скоро справа покажется небольшой овраг. Именно там перейти легча всего, но Игорь и Жора наверняка насторожатся — сталкеры все-таки. Поймут, что тут какой-то подвох, и не полезут в овраг. Значит, придется пройти по краю. Это еще сильнее все усложняет. Что, если не получится?
Должно получиться — у него нет иного выбора. До оврага уже всего ничего, а значит, пора останавливать внутренний диалог…
К оврагу Калина подходил уже в полном безмолвии. Вот и знакомая скрученная березка — он немного замедлил шаг, чтобы их растянувшаяся процессия снова стала компактной, и попробовал открыть переход.
На какое-то мгновение пространство стало вязким, словно вода. Калина даже наклонился вперед, пытаясь продавить, прорвать эту преграду. И она расступилась — воздух перед глазами дрогнул, контуры деревьев смазались.
— Что за хрень?… — пробормотал за его спиной Жора.
— Не бойся, обычное «зеркало»… — сказал Александр, не останавливаясь, слова сами слетели с языка.
Будь Жора и Игорь поумнее, они бы остановились и не пошли дальше. Но они считали себя сталкерами, а потому не могли позволить себе выказать испуг или расписаться в своей некомпетентности. Прошло еще несколько секунд, и бежать уже было поздно — проход все расширялся, новая реальность на глазах преображала старый мир.
— Что это?! — воскликнул кто-то, указывая на дрожащие контуры деревьев.
— Назад! — крикнул Фрол.
Кинулся прочь — и замер. Бежать было некуда: вокруг, куда ни глянь, простирался совсем другой мир. Ушел в небытие овраг, да и деревья здесь были совсем другими — высокими, с толстыми красноватыми кожистыми листьями. Небо отливало багрянцем, воздух казался густым, пропитанным пьянящим сладковатым запахом.
— Вы хотели увидеть другой мир? — спросил Калина, остановившись и глядя на ошарашенных охранников и удивленных технарей. — Вот он. Я свое обещание выполнил… — Он снял рюкзак, открыл кармашек и вынул из него видеокамеру.
— Черт… — Один из бойцов поморщился и потер виски. — Голова болит. Просто раскалывается…
— Что это, Игорь?… — Жора испуганно огляделся, его лицо побледнело. Потом схватился за голову. — Проклятье… Как больно…
— Вот зараза… — Игорь пригнулся, касаясь ладонями висков, потом упал на колени. Его лицо исказилось от боли.
— Это все ты, сука?! — содрогаясь от невыносимой боли, Фрол с перекошенным лицом шагнул к Александру — тот уже снимал его и остальных.
— Я, — согласился Калина и опустил видеокамеру. Когда Фрол попытался его ударить, просто отшагнул в сторону, тот по инерции упал на землю. Тут же поднялся на четвереньки, застонал — Калина методично фиксировал все это на кассету. Вот Фрол взглянул на него, хрипло дыша, дрожащей рукой вытянул из кобуры пистолет. Снова опустив камеру, Александр шагнул к нему и ногой выбил оружие из его руки. Зарычав от боли и ненависти, Фрол охватил руками голову, уткнулся лицом в землю. Потом закричал.
Кричал не он один, лес наполнился воплями и стонами. Люди катались по земле, Кленов бился в истерике головой о дерево. Его друг и напарник Жора стонал, сидя на земле и качаясь из стороны в сторону, по его щекам текли слезы. Вот раздался выстрел — кто-то из «серых», не выдержав боли и ужаса, свел счеты с жизнью. Александр бесстрастно снимал все происходящее, зная, что эта запись позже будет отослана Дарию.
Он как раз снимал катающегося по земле, извивающегося от боли человека, когда какой-то импульс заставил его оглянуться. Сделал он это очень вовремя: Фрол вытащил из скрытой под штаниной кобуры маленький тупорылый револьвер и теперь, стоя на коленях и покачиваясь, пытался прицелиться в него. Лицо его побагровело от напряжения, зубы были плотно сжаты. За какое-то мгновение до выстрела Калина успел шагнуть к нему и сильным ударом ноги обезоружил его во второй раз.
— Ненавижу!.. — произнес Фрол и ничком повалился наземь.
Опасность миновала: убедившись в этом, Александр продолжил съемку.
Один из техников полз на четвереньках, тихонько подвывая. Из приоткрытого рта стекала струйка слюны, широко раскрытые глаза уже ничего не видели. Вот он задел плечом дерево, потом ухватился за него. Попытался встать, кое-как поднялся. Затем грузно опрокинулся на спину и замер.
Все было кончено. Выключив видеокамеру, Александр какое-то время стоял, отрешенно глядя на лежавших повсюду людей. Не было мыслей, не было эмоций. Убедившись, что все мертвы, он подошел к своему рюкзаку, убрал камеру. Закинул рюкзак за спину, повернулся и медленно пошел назад. В какой-то момент воздух вокруг него зашевелился, контуры тела Калины дрогнули и исказились. Когда воздух снова успокоился, на тропинке уже никого не было.
Он никогда не говорил ей о том, что уходит в зону. Но она всегда об этом знала. Вот и теперь, сидя в инвалидном кресле и глядя в никуда ничего не видящими глазами, Мария отчетливо различала идущих по лесу людей. У многих из них было оружие, это настораживало — с каких пор сталкеры стали брать с собой автоматы? А если это не сталкеры, то почему с ними Саша?
— Ну же, пожалуйста… — попросила она, обращаясь к тому незримому и неведомому, что иногда позволяло ей прикоснуться к пластам рассеянных в этой безбрежности знаний — Помоги мне. Расскажи, что происходит…
И безбрежность вняла ее просьбе. Знание того, что происходит, пришло само собой — просто возникло в сознании. Теперь она знала все: и кто эти люди, и куда их ведет Саша. И зачем ведет…
Это было связано с ребятами из «Севера» — Саша спрашивал ее о них вчера утром. Она видела, что они живы, что их держат в подвале какого-то здания. И это все, что она могла сообщить, — безбрежность не пожелала рассказать ей все.
И вот теперь Саша вел в зону этих людей. Они шли, еще не ведая о том, что их ждет. Этого не знали они, в этом еще не был уверен Саша. Но это знала она.
— Спаси его, пожалуйста… — прошептала она, вцепившись в подлокотники кресла. — Ты же можешь…
А потом наступил момент, когда Саша открыл дорогу в другой мир. Ее восприятие тоже смазалось: картинка расплылась, померкла. Когда же она появилась снова, в сознание ворвался хор голосов. В них были боль, ужас, непонимание — Маша знала, что так будет, и все равно ей стоило больших усилий сохранить самообладание и не выпасть из картинки.
Саша снимал происходящее на видеокамеру, царившее вокруг сумасшествие его не затрагивало. Вот послышался выстрел — один из бойцов свел счеты с жизнью. А вот и то, о чем она знала и чего так боялась…
Она видела, как стоявший на коленях позади Саши человек вытащил из спрятанной под штаниной кобуры маленький пистолет, не без труда взвел курок. Его лицо исказилось от боли, но взгляд оставался цепким и сосредоточенным. В сознании Маши всплыло его имя — Фрол. Вот он ухватил оружие двумя руками, медленно приподнял его.
Не дать, не допустить: собрав все свои силы, призвав на помощь всю мощь и милосердие безбрежности, она попыталась отвести пистолет. Тянула его изо всех сил, мешала прицелиться. Лоб Марии покрылся капельками пота, впившиеся в подлокотники пальцы побелели от напряжения.
