Я пришлю тебе видео, если хочешь.”
“Спрашиваешь?! Конечно! Что за бар?"
“Какой-то Бульон, кажется.
Он новый, но отзывы хорошие.”
“Будь осторожна и юбка чтоб как у школьницы — на ладонь ниже колена!
А то примчусь, увезу домой и запру!”
Улыбаюсь, как дура и чувствую как мурашки пробегают вдоль позвоночника. Закусываю губу и пишу ответ. Настолько глупый, что в лицо я бы ему такого точно не сказала, а тут… Интернет спрячет мой стыд и смущение.
“А вдруг мне у тебя не понравится? Ты так и не показал, где живешь.
Мне было бы интересно увидеть хоть одним глазком,
где меня собираются запирать.”
“Вообще, я имел в виду что отвезу тебя к тебе домой.
Но раз уж ты настаиваешь…”
Закрываю лицо руками и утыкаюсь в подушку. Господи, кошмар какой! Неловко, стыдно и смешно. Телефон в руке вибрирует и я заглядываю, чтобы прочитать последнее сообщение от Майера:
“До встречи, Ия.”
Читаю это короткое предложение, а в голове так и звучит его голос, произносящий мое имя. Тягуче, с акцентом на “йа”. А ведь не так давно меня это раздражало, сейчас же сводит с ума…
43
Мы с ребятами всей командой уже прибыли в бар и готовим инструменты. Сегодня на нас два часа, поэтому репертуар каверов выбирали самый разный, от тяжелого рока до мелодичного классического. Место весьма уютное, вполне себе стандартной планировки, интерьер только своеобразный. Все выполнено под старую столовую, даже мебель и аксессуары, а возле бара есть подобие раздачи с подносами. Подобный стиль коснулся и обслуживающего персонала, и даже оформления меню.
— Хватит уже дергаться, отличное платье! — ругается Лика и тихонько бьет меня по рукам, когда я в очередной раз собираюсь одернуть катастрофически короткий подол ее черного кожаного платья, которое она заставила меня надеть.
Короткий подол не единственный его недостаток, к слову. Глубокое декольте и молния по всей длине спереди меня тоже малость смущают, именно поэтому я кутаюсь в кожанку. Нет, вещь безусловно очень дорогая и красивая, но не для подобных людных мероприятий. Как-то я не подумала совсем…
— Просто непривычно, — бурчу я.
— Зато очень сексуально и возбуждает, — хихикает она. — Яну нравился подобный шмот, он…
— Избавь меня от подробностей, умоляю, — скулю я, стараясь ничего себе не представлять. На что Лика поднимает руки в сдающемся жесте и вымученно улыбается.
Пока парни подключают инструменты, мы стоим возле сцены и молчим. После упоминания брата подруга как-то помрачнела, сложила руки на груди и смотрит невидящим взглядом в конец зала. Мне даже показалось, что в ее глазах заблестели слезы. Черт, вновь чувствую себя неловко…
Все же по идиотски они тогда разбежались с Яном. Ему на скорости тогда могло показаться что угодно, рвать отношения из-за простого "почудилось" неимоверно глупо. Там ведь на самом деле была такая сильная любовь, буквально на грани одержимости и просто, бах, все рассыпалось.
— Сотри со своего лица эту сострадательную мину, — пихает меня в бок локтем Лика. — Жизнь продолжается… Твой придет на выступление?
— Нет никакого моего, — закатываю глаза и прекрасно представляю, насколько это выглядит фальшиво.
— Ой, ну конечно, да, — повторяет мою реакцию Энжи. — И Макс с которым ты "писькаешься" целыми днями тоже не твой и его не существует. Я ведь могу и обидеться! Ты мне не доверяешь? С каких пор?
Челюсть буквально отвисает от шока! Откуда она знает?! Я же старалась при ней не светить телефоном и не палиться!
— Как? В смысле, откуда? — понижаю голос до шепота я, глядя в повеселевшее лицо подруги.
— Пока ты на прошлой неделе крутилась перед зеркалом возле гардероба, я видела Майера, он смотрел на тебя и написал сообщение, — говорит Лика так, как будто это очевидные вещи. — И после, моментально, на экране у твоего телефона всплыло сообщение. Он следил, как ты будешь отвечать… Ну была еще парочка знаков…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я растеряна. Давление, кажется, даже подскочило от волнения.
— Не паникуй, я могила. Жаль только сама догадалась, а не ты рассказала, — дергает плечами подруга. — Охренеть, конечно… Склеила профессора! Все мечтают, а она действует, — смеется она. — Не зря говорят, от ненависти до любви один шаг.
Почему-то становится стыдно за свое поведение. Ведь правда, от ненависти до любви… Подхожу к подруге и крепко обнимаю ее:
— Прости, я просто не знала как рассказать, хотя очень хотела.
— Ну теперь я жду все и в подробностях! Он будет сегодня?
— Нет, он в Германии, — вздыхаю я, вновь ощущая тоску.
— Ах, да, я и забыла что он у тебя пижон!
Заливисто смеемся как две дурочки, пока нас не вызывают на сцену.
Сначала я вновь ощущаю волнение и дрожь в коленях, но постепенно привыкаю к публике и к звуку, пропитываюсь этой атмосферой и музыкой. Вот только к липким взглядам мужчин не могу привыкнуть. Время пролетает почти мгновенно. Мы по традиции меняемся с Антоном, чтобы дать друг другу передышку и сменить женский голос на мужской.
— Может твою споем? — шепчет мне Антон, во время паузы и нашей смены. Сначала не понимаю о чем речь, но потом понимаю и отрицательно качаю головой. — Почему? Посмотришь реакцию на песню, чего ты боишься?
— Я не готова, я еще не совсем отшлифовала ее… — пытаюсь сопротивляться, но к парню подключаются еще и Лика с Егором.
— Давай! Нужно же узнать, как люди будут реагировать!
Пока друзья меня уговаривают, я стараюсь договориться сама с собой. А это, между прочим, очень сложно.
Я написала песню быстро, за пару дней, потому что хотела кричать о своих чувствах. А как кричать, когда ваши отношения не особо правильные? В песне, конечно.
Потом мне ребята помогли с музыкой, но факт остается фактом — весь текст пропитан мной и моими чувствами. Возможно, чуть гиперболизированными, но это все равно слишком интимно. Для меня спеть ее сейчас, значит открыть душу, признаться в чувствах.
— Эй, — привлекает мое внимание Лика, — он же все равно не услышит, так? Его же здесь нет. Попробуй, так ты хотя бы поймешь что она не фуфло.
Вижу, как к нам уже направляется администратор, явно чтобы не по головке погладить. Поэтому решаюсь на отчаянный шаг.
Лика права. Макс не услышит, а как еще узнать, что песня стоящая? Конечно же показать публике.
— Хорошо, давайте, — киваю и ставлю микрофон на стойку.
Мягкий перебор гитары, затем вступают ударные, отбивая ритм моего влюбленного сердца, темп ускоряется и я начинаю петь. Агрессивно, может быть даже навзрыд, но это мои эмоции, мои чувства и выразить их иначе никак. Пою свою историю, историю первой любви, возносящей меня на седьмое небо.
И вновь земля уходит из-под ног, И мир кружится словно в танце. Кто чувства пробудил во мне и кто зажёг Огонь войны, как в чокнутом повстанце? Кайфую, когда народ в зале перестает выпивать и смотрит на нас. Заглядываю в лица зрителей и вижу, с ума сойти, восторги! Горжусь собой, ведь это моя песня ввела их в оцепенение, приворожила. Становлюсь смелее, цепляюсь за взгляды и останавливаюсь на одном единственном.
На том мужчине, что сидит у бара и сосредоточенно смотрит на меня исподлобья. На том, кого здесь быть не должно было. На том, кому эта песня предназначена и благодаря кому написана.
Мечтала, как сожгу тебя я в этом пламени, Эгоистично и бесчеловечно. Но вдруг пожар, сама горю и вижу знаменье: Люблю тебя, люблю навечно.
