— Есус! — промолвил Вагнер.
Зорг высунул голову из люка.
— Вхххат? (Что?)
— Пробка. Два конвоя одновременно. За горами мы можем потерять сразу четыреста пятьдесят грузовых машин.
— Йхххзуз, — протянул гепард.
Для него это было лишь присловием. Звери, к счастью, не имели представления о Боге. Поэтому, вместо того чтобы молиться, поручик, не теряя времени, отправился искать валериановых капель, которые этот сукин кот прятал где-то в багаже.
Вагнер выругался.
Насосавшиеся водки наемники, нализавшиеся валерианы коты… Это было все, чем он мог помочь двум попавшим в засаду познаньским конвоям.
Вскинув руку, он несколько раз крутанул ею в воздухе. Сигнальщики бронемашин тотчас же принялись дублировать его приказ «полный вперед!». Паровые двигатели заработали на полную мощность, вырывавшийся из труб дым стал заметно гуще. На Тржебницкие взгорья они взбирались уже на скорости в сто тридцать километров.
— Ахтунг! Внимание! Готовность! — крикнул Вагнер, узрев ставшую легендарной, во многих местах продырявленную пулями табличку, так часто описываемую в повестях, посвященных сражениям на познаньском автобане. «Сейчас ты окажешься вне защиты артиллерии Вроцлава. Теперь ты должен защищать себя сам. Гарнизон Фестунг Бреслау желает тебе удачи!»
Вагнер подумал, что эта надпись никогда раньше не казалась ему такой зловещей.
Если бы только не четыреста пятьдесят грузовых машин одновременно. Есус Мария…
— Аллес поволи. (Все потихоньку.) Лангзам. (Медленно.) — Вагнер толкнул ближайшего сигнальщика, чешку, вся амуниция которой состояла из нового пояса-патронташа, к которому был прицеплен пистолет-пулемет, и флажков. — Звяд на автобан. (Разведку на шоссе.)
Первые машины уже сбавляли ход, из них выскакивали разведчики. По обочинам дороги бежали коты. Они весили так мало, что могли не опасаться противопехотных мин, а уж находили их просто превосходно. В общем, кошки действовали гораздо эффективнее, чем миноискатели тех времен, когда на свете еще существовало электричество. Правда, бегали звери не слишком шустро, и движение конвоя это замедляло страшно. Коты не пропускали ни одного подозрительного места, суетились, совали нос в каждую щель.
Алексей, ветеринар, высунул голову в люк и, показывая пальцем направление, завыл:
— Собаки! Собаакккии!
— Хунден! — подхватили остальные наемники. — Хунден!
Вагнер тоже увидел псов. Немного погодя их стало больше. Мутанты, а также всякие придорожные ублюдки, похоже, собирались покрошить разведчиков. Ошибка. Они начали действовать слишком рано. Коты кинулись наутек организованно, разделяясь на две группы. В тот же момент Зорг отправил свой отряд гепардов на убийц. Сто… сто двадцать… сто сорок километров в час! Пятнистая смерть набросилась на псов, и все они были уничтожены чуть ли не в одну секунду.
Где-то затрещал станковый пулемет. Наемники, защищая зверей, ответили огнем. Немного погодя гепарды возвратились в машины, а жутко довольные коты принялись обследовать трупы тех, кто еще недавно угрожал их жизни. Теперь можно было снова возвращаться к поиску мин.
К Вагнеру подскочил Долгоруков и заявил:
— Нам надо шнеллеровать (торопиться).
— Знаю!
— Они все буда тодтне (погибнут). Эти ласткрафтвагоны (машины) из Познани…
— Знаю. Молчи, Иван.
— Шайсе (непереводимая игра слов), — пробормотал Хейни и ткнул пальцем в горизонт.
Вагнер увидел клубы дыма от стартовавших ракет.
— Шайсе, — повторил он за своим шофером.
Ракеты. Остановленный конвой. Йееесуууусе… Что за день!
— Катце, шнеллер! (Кошки, быстрее!) — крикнул он. — Быстрее, кошки, важе матен (непереводимая игра слов).
А котам было на его приказы наплевать. Они вовсе не хотели погибать ради идиотских людских интересов. Они делали свое дело как надо, тщательно и не спеша. Автостраду, конечно, заминировать было нельзя, поскольку дыры в бетоне были заметны издалека, но никто не мешал сделать под нее подкоп. Именно поэтому скорость конвоя не превышала скорости бегущего кота. Не более тридцати километров в час. А из машины при желании можно выжать и все двести.
Дьявол! Проклятый автобан!
Десятки бронемашин потихоньку сползали с Тржебницких гор, напрасно исходя паром и дымом.
Тихий ужас! А коты все осторожничали.
Мутанты, избрав самоубийственную тактику, устраивали собачьи атаки еще дважды. И два раза Зорг в знак быстрой победы приносил Вагнеру отгрызенное собачье ухо. Чужие гибли от огня автоматов, умирали от осколков мин, исходили кровью от укусов ядовитых зубов гепардов… Но они задерживали продвижение польской ударной группы, которая была вынуждена ехать медленнее, объезжая мины и подкопы, жаря яичницу на перегревшихся кожухах паровых котлов, тратя водку, порох и валерианку. А в это время два окруженных познаньских каравана отбивались от врагов буквально на расстоянии вытянутой руки.
Часов в восемнадцать они вступили в Чекпойнт Жмигрод — брошенный несколько лет назад передовой пост, от которого теперь остались лишь присыпанные песком руины. Только тут Вагнер смог развернуть свои силы. Под защитой выжженных еще столетие назад противовоздушных башен он предпринял атаку на левое крыло мутантов, которые, почувствовав на себе смертоносный огонь самоходной артиллерии, тотчас отступили.
Потом в пустыню ушли разведчики. Коты были измучены, как черт знает кто, но Алексей каким-то чудом умудрился заставить их двигаться. И наконец…
Они услышали паровые сирены познаньских машин.
— Форвертсовать! Форвертс! Вперед! Наступовать…
Русский штурмовой отряд очистил подступы. Бронемашины резко увеличили ход. Немцы и чехи занялись флангами и вымели их убийственным огнем. Вагнер приказал двигаться быстрее. Они, сопровождаемые руганью и мяуканьем шарахавшихся от гусениц котов, преодолели песчаное взгорье…
И наконец увидели те самые четыреста пятьдесят машин. Они занимали круговую оборону. Так, словно ими командовал наиглупейший стратег на свете, кретин, почерпнувший все знания о тактике из книжек для подростков о покорении дикого Запада. Индейцы, вооруженные луками, и ковбои с кольтами в руках… Круговая оборона в двадцать третьем веке! Словно бы только для того, чтобы их противникам было удобнее целиться. Причем, у них не было ни луков, не шестизарядных кольтов. Зато у них имелись пулеметы и базуки.
Бойня.
Вагнер выругался. Зорг фыркнул. Долгоруков отпустил такое замысловатое ругательство на русском, что, по идее, должен был получить за него Нобелевскую премию по категории «владение языком».
— Майн готт… — Вагнер закрыл глаза, видя, как пошли в атаку два познаньских паровых танка. Один моментально налетел на мину. Другой, обшитый броней локомотив, забуксовал в песке, потерял управление и упал в ров. У него взорвался котел, заливая кипятком экипаж, и минуту спустя с ними было покончено. — Йа… Что они делают?
— Йа-а-а. Зер гут, — буркнул Хейни. — Почернвера ам кампф. (Познанъцы на войне.)
— Уууу — Долгоруков плюнул на кожух. — Поляк, дай мне свой взвод.
— Пепрц шен. (Перебьешься.) — Вагнер не собирался отдавать никому командование над своими двумя взводами. А о взводе миротворцев вообще не могло быть и речи. Кроме того, он ждал повышения и не мог позволить опередить себя какому-то поручику. Чешская сигнальщица, наполовину высунувшись из люка и ехидно хихикнув, спросила:
— Ну, ребята, так будет хоть какой-то приказ?
— Пусть выступают штурмовой взвод и взвод миротворцев!
— То йеее… Вир махен им впердол? (Мы их сделаем?) Йеа?
— Йеа.
Все еще похихикивая, она замахала флажками.
Машины Вагнера потихоньку спускались вниз. Самоходная артиллерия садила в пустыню наугад. Можно было уже расслышать крики познаньцев: «Вроцлав! Вроцлав! Задайте им жару!» А сигнальщики все еще вовсю орудовали флажками. Русские из штурмового взвода строились в цепь… И тут чешка вынырнула из люка.
— Дева Мария! Бункер! Там йе вердамте песи бункер! (Там проклятый собачий бункер!)
— Йезус! Йя пер… О мамуси моя кохана… — Наемники в бронемашине обменялись ошарашенными взглядами.
Бункер!!!
Проклятые мутанты умудрились построить настоящий бункер. Да такой, что ему и огонь артиллерии нипочем.
Долгоруков отреагировал первым.
— Русские, назад! — крикнул он, высовываясь в люк. — Быстро возвращайтесь!
Штурмовой взвод отступал, попав под огонь пулеметов. Артиллерия стала бить по вспышкам, но это не принесло никакого результата. У противника был бункер. Построенный тайно, под носом у проезжавших здесь ежедневно патрулей… Чудо какое-то.
