Вышесказанное вовсе не означает, что коррупция в России — это сущие выдумки. Проблема, конечно же, существует — и это неудивительно, поскольку коррупция получила столь широкое распространение в Европе в целом. Существенная разница заключается в том, что сообщениям о коррупции в России уделяется самое пристальное внимание, чего не происходит с аналогичными или более серьёзными проблемами, имеющими место в других странах. Такое искажённое восприятие коррупции в России оказывает сильнейшее влияние на формирование её международной репутации, в то время как уровни коррупции, определённые собственными гражданами других европейских стран, мало сказываются на их репутации. «Transparency International» проявляет самый ярый фанатизм в сообщениях о коррупции в России и остаётся сонным слепцом, когда речь идёт о коррупции в странах, которые финансируют эту организацию.
После меня хоть потоп: Александр Мотыль клеймит Новую Путинскую Россию
Статья была первоначально опубликована на веб-сайте Kremlin Stooge[157] в марте 2012 г.
***
Однажды — скажем, в 1993 г., когда была опубликована книга Александра Мотыля «Дилеммы независимости: Украина после тоталитаризма», — вы вполне могли бы подискутировать с ее автором. Я хочу сказать, что он действительно неглупый человек: опубликовал уйму книг, как художественных, так и научных, пишет стихи, рисует — судя по тому, что я видел, довольно эмоционально — и, судя по некоторым сведениям из его жизни, он — восприимчивый человек, отличающийся глубоким пониманием вещей. Он бегло говорит на нескольких языках и может объясниться на паре других, в том числе на русском. Он был — и, насколько я знаю, остаётся — профессором политологии и директором «Отделения глобальных проблем» Университета Рат-джерса. Но тогда «Дилеммы» наводили на мысль о том, что он ратовал за «постепенные реформы постсоветских государств». Всё правильно; так оно и есть, правда ведь? Кто же думает, что эти регионы не выиграют от постепенных реформ? Так я думал тогда.
Все иллюзии об инклюзивности рассеиваются в первом же предложении введения: «Украина стоит особняком среди государств — преемников Советского Союза». Ну, пока ещё ничего, не правда ли?
Перспектива становления великой Украины изложена во втором предложении: «Она имеет особую важность по многим причинам и потому призвана сыграть центральную роль в будущем Европы и, следовательно, в иностранной политике Соединённых Штатов». Пусть его слова не вводят вас в заблуждение, будто он украинец. Александр Мотыль — американец, он родился в Нью-Йорке, хотя и имеет украинские корни.
И пока мы быстрыми штрихами рисуем его портрет, который, несомненно, не даёт возможности оценить по достоинству всю многогранность Мотыля, самое время поведать о том, что он ненавидит[158] в России: а это — тайная полиция. «Я занялся советологией с целью понять это криминальное государство и получить возможность писать о нём так, чтобы ослабить его и способствовать укреплению прав человека, а также национальных и гражданских прав. Это весьма близко связано с моим происхождением — я родился в украинской семье, и некоторые из моих родственников погибли в застенках советской тайной полиции — и поэтому мной руководят как личные, так и политические мотивы». Понятно? Мотыль рассматривает своё образование как обязательство отомстить за убиенных родственников, делая всё, что в его силах, для ослабления современной Российской Федерации и таким образом наказывая её «тайную полицию», членом которой некогда был новый лидер Российской Федерации. Еще раз подчеркиваю: я уверен, что вышесказанное не даёт точного представления о Мотыле как о многосторонней личности и это лишь краткий портрет в рамках 3000 слов, а нам совсем не хочется тратить время на пространное описание всей многогранности этого парня.
А потому я хотел бы сосредоточиться на том, что он пишет[159] (спасибо Леошу Томичеку из Austere Insomniac[160]). Поскольку если Александр Мотыль образца 1993 г. мог быть открытым для дискуссий и, возможно, просто лелеял надежду на то, что Украине суждено стать одной из господствующих держав расширенной Большой Европы, то сегодняшний Александр Мотыль кажется настолько озлобленным и недоброжелательным, что несёт полный бред. Уверен, дальше вы поймёте, что я имею в виду.
И я не заставлю вас ждать. Он с самого начала прибегает к гиперболе. «Массовые демонстрации, которые сотрясали Россию после думских выборов 4 декабря 2011 г., удивили всех, включая большинство россиян». Где вы видели сотрясающие Россию массовые демонстрации, профессор Мотыль? В твитах Джона Маккейна? Самая крупная из них насчитывала не более 150 000 человек — в городе, где население составляет около 14 миллионов жителей. В протестах во время Оранжевой революции, финансируемых и поддерживаемых Западом, приняли участие более 500 000 — в городе, население которого составляет лишь треть от Москвы. Российские протесты носили совершенно иной характер и не были объединены общей целью — это было выступление оппозиции и ни к чему изображать его как создание коалиции.
Теперь, наверное, будет уместно подчеркнуть, что когда авторы, поддерживающие прозападную программу действий, говорят «наблюдатели сходятся во мнении», они практически всегда подразумевают западных наблюдателей и западные неправительственные организации (НПО), такие, например, как «ГОЛОС». Вот почему такие авторы не утруждают себя цитированием источников для подкрепления своего утверждения о единодушном согласии. Думаю, все мы единогласно признаем, что было бы ошибкой допустить западных представителей к опросу своих избирателей на выходе с избирательного участка — разве что вы абсолютно уверены в том, что они ваши надёжные союзники и не собираются вам вредить. Иначе они могут легко подвергнуть сомнению законность ваших выборов — а то и спровоцировать бунт, который приведёт к смене режима, угодного Западу. Для этого им достаточно всего лишь внести расхождение[161] между опросами избирателей на входе и выходе. Такие расхождения привели к «Розовой» революции в Грузии и «Оранжевой» — в Украине, и в обоих случаях западные организации контролировали опрос избирателей на выходе, а также имели при себе множество собственных «административных ресурсов» для мгновенного проведения флэшмоба.
Во всяком случае, выбранные профессором Мотылём наблюдатели, по всей видимости, сошлись во мнении, что «общенациональные демонстрации были спровоцированы» как высказыванием[162] Медведева о том, что они с Путиным поменяются местами (хотя в действительности он этого не говорил — это было бы верхом цинизма; он объявил, что в 2012 г. кандидатом от Единой России будет Владимир Путин, а позже Путин объявил[163], что ожидает, что г-н Медведев возглавит список Единой России на парламентских выборах и станет премьер-министром), так и фальсифицированными выборами в Думу. Запомните, вы сами заставили меня сказать следующее: общенациональные демонстрации охватили менее 0,001 % из 61 % проголосовавших россиян (спасибо за статистику московской газете Exile).
Г-н Мотыль вполне прав, когда говорит о едином мнении наблюдателей по поводу того, что ведущая роль в протестах принадлежит среднему классу и молодёжи. Однако достаточно было взглянуть на лес флагов на проспекте Сахарова и на Болотной улице, чтобы понять, какую разнородную группу представляли собой демонстранты: у них были разные цели и чаяния, и это было далеко не единое движение, объединённое общей целью. В сущности, если бы они добились своего, то, вероятно, в итоге передрались бы между собой, как чеченские военачальники. Националисты под жёлто-чёрным флагом Имперской России, коммунисты под красным знаменем и тут же красно-черный флаг[164] Украинской повстанческой армии (УПА: ловко подмечено, Леош!). Странно видеть серп и молот рядом с флагом гражданской армии, лидеры которой сотрудничали с нацистами[165] и объединялись с немецкими войсками в борьбе против Советского Союза в надежде, что Германия победит и предоставит Украине независимость — поистине, свобода выражения на марше.
По словам профессора Мотыля, система, которую создал Владимир Путин, «чрезвычайно неустойчива… и по всей видимости разрушится, придёт в упадок и, возможно, даже рухнет», причём этот процесс «может быть, уже начался». Так ли это? Я бы предположил, что наступивший в 2008 г. глобальный финансовый крах серьёзно сказался бы на такой системе. И было бы странно увидеть быстрое[166] и гибкое восстановление этой системы, которая менее чем за два года вернулась к прежнему уровню прибыльности (настолько быстро, что пришлось ввести ограничения, чтобы обуздать инфляцию) и превзошла[167]другие страны-БРИК по всем параметрам, кроме одного, где оказалась второй. Вероятно, профессор Мотыль сильно удивился, когда это произошло. Трудно представить себе пёструю толпу, где кого только не встретишь, начиная от националистов, которые требуют отделения Кавказа от России, и кончая студентами, которым было меньше 10 лет, когда Путин впервые стал президентом, и которые вышли на улицу, полагая, что выражать несогласие и расшатывать неустойчивую систему Путина — это круто. Но именно так и говорит профессор Мотыль.
