икону и найти какую-то бумагу? Что мне с ней потом делать? Вам принести? Нет? Что тогда?
— На-а-ас… ны-ы-ык…
— Я, правда, не понимаю… Нас, нык… Наснык?
— На-а-аслнык… — дед начал сердиться, и в какой-то момент я испугался, что моя недогадливость станет причиной его второго инсульта.
— Наслнык… наснык… наслоник… наслынк… — я вслух перебирал непонятные звуки, но ни одно нормальное слово не приходило на ум.
— Насленик! — выплюнул дед, и до меня, наконец, дошло.
— Наследник? Там будет наследник? Нет? Кто наследник? Кто?
— Ты! — яростно выдохнул дед и снова отключился.
Глава 14
Ну, все понятно, у деда крыша поехала на почве инсульта. Какой еще наследник? Четко помню, парень мой, в чьем теле нахожусь, сирота. Ошибся старик, нафантазировал на почве одиночества и болезни.
— К-к-лчи! — старик опять пришел в себя и неожиданно схватил меня за руку.
Хватка у него оказалась крепкая, несмотря на общее состояние тела. Дед упрямо и зло сверлил меня взглядом, чего-то требуя.
— Ну, хорошо, — стараясь не огорчать больного пожилого человека, кивнул я. — Съезжу, проверю, найду и привезу Вам в больницу, договорились? А там выздоровеете и разберемся, кто так и кому наследник.
— Б-бе-толошь… — искривленные от удара старческие губы скукожились еще сильнее, видимо, старик всеми доступными ему средствами пытался продемонстрировать, что он думает о моих умственных способностях.
— Федор Васильевич. Вам отдыхать нужно, сил набираться, — я легонько пожал ему руку. — Я все сделаю, обещаю.
Черт, ну такое себе обещание. Даже с ключами ехать к деду было стрёмно. Что я скажу родственникам, если таковые имеются? Или глазастым соседям? В деревня любой чужак как на ладони, если сами на разведку выйти не рискнут, то в любой момент за участковым сбегают и объясняй потом, что я делал в чужой хате пусть даже и вошел с разрешения хозяина.
Да только пока выяснят, придется посидеть в деревенской ментовке, да еще суету наведут: начнут звонить по учебе и работе, выяснять личность задержанного. Оно мне надо? Оно мне точно не надо. Но, положа руку на сердце, я четко осознавал: и поеду, и войду и найду. Любопытство в этом времени становилось моим вторым именем. Любопытство и желание разгадать трудную загадку. Не зря же я большой поклонник детективов и прочих историй, в которых голову сломаешь, пока до истины докопаешься.
Смирившись с собственным поражением, я вздохнул и уточнил у старика:
— Ключи где брать-то?
— С-с-ума…
— Сумма? Нет? А, сумка? В палате осталась Ваша сумка и ключи в ней? Понял, принял.
Мне показалось, что старик даже выдохнул как-то с облегчением, прикрыл глаза и задышал ровнее что ли, чище. Во всяком случае, гневное клекотание в горе, когда он злился на мои попытки перевести его исковерканную речь, исчезло напрочь.
— Федор Васильевич, — осторожно вынимая свою руку из его ослабевшего захвата, позвал я. — Может, родственникам сообщить? Я спрошу у медсестер адрес, попрошу приятельницу, она телеграмму даст или позвонит…
Насчет позвонить, это я точно погорячился. Какие телефоны в районе? Тут в Энске не у каждого городского жителя аппарат имеется, а в селах и вовсе только в сельсовете. Но, с другой стороны, можно позвонить в администрацию и попросить передать родне, что деду совсем плохо, разбил инсульт, приезжайте, не бросайте одного.
Идея мне понравилась, и я решил выпытать у девчонок дедовские контакты, а в телефонном справочнике выяснить явки и пароли колхозного правления. Все-таки в моем мире все намного проще: провел пальцем по экрану гаджета, зашел в интернет, нашел нужную информацию, позвони и все выяснил. Минута и дело сделано. А тут придется пройти маленький квест, чтобы добыть нужное.
— Васильич?
Старик молчал, сверля меня единственным нормально открытым глазом. Второй был полностью прикрыт опустившимся веком.
— Так что? Звоню?
— Н-е-э-т…
— Телефона нет? Так я в сельсовет звякну, чтобы родственникам передали…
Дед продолжать пристально на меня смотреть, никак не реагируя слова. До меня, наконец, дошло: одинокий, некому звонить… сердце сжалось, а перед глазами мелькнули картинки из моих сновидений: неподвижное тело в палате, вокруг жена, родители, даже тёща, будь она неладна.
Но это сны. По факту, если я жив и в коме, рядом со мной в том времени никого нет. Осознание собственного одиночества выбило из колеи. Я коснулся старческой руки, от души желая, чтобы старик понял: он не один. Фёдор Васильевич дернул краешком рта, и вдруг подмигнул мне.
Я улыбнулся, принимая его ответную поддержку.
— Васильич, мне пора. Загляну завтра, если пустят.
Хотя о чем это я, какое «если», попробуют пусть не пустить.
— Ты-ы… с-с-ыам…— корявый палец рабочей руки ткнулся в мою сторону.
— Сам, сам, — кивнул я головой. — се понял, все сделаю, как только доктор выпустит. Обещаю! Возвращайся в строй, скучно мне одному в палате-то, — я пожал деду руку и ушел.
В полумраке коридора долго стоял, переваривая мысль про смерть в одиночестве (тьфу три раза), и тотальную ненужность к старости. Жуткое ощущение, лежать вот так и знать: никому ты не нужен, то есть абсолютно никому в этом мире. Не знаю, хочет ли старик получить свой стакан воды, но, думаю, от простого внимания не откажется.
Я потопал в обратном направление, но по дороге решил заглянуть на пост, надеясь разговорить медсестру. Девчонки, как и ожидалось, на месте не оказалось. В сестринскую я лезть не стал: внезапно разбуженная женщина хуже татарина. «Это смотря как будить», — хохотнул я про себя. Но пришлось смириться с тем, что это не тот случай, когда такие вольности примутся на «ура».
Отложив все выяснения до завтра, я тихой мышью проскользнул в свое отделение, нырнул в палату, завалился в кровать и уснул сном праведника. Как ни странно, в эту ночь никакие сны мен не посещали, чему я несказанно обрадовался.
А утром медсестра Вера вместе с очередной порцией таблеток, уколов и градусника, пряча глаза и тяжко вздыхая, поведала о смерти Федора Васильевича. Ушел старик во сне ближе к рассвету. Верочка, выдавая мне назначенное, все порывалась что-то спросить, но так и не рискнула.
Оглушенный и раздавленный, я машинально принял, выпил, измерил все, что требовалось, и завалился в постель. Хотелось сто граммов, кофе и покурить, как и всегда, когда сталкиваюсь
