Далее шла особая грамота от короля Нордении:
«Я, Филипп, король Нордении, сын короля и внук короля, царствующий по праву предков, пятый, носящий это имя, всем своим нерадивым и недостойным вассалам и подданным шлю строгий приказ – сложить оружие и подчиниться власти сира Лиора Бургуньонского»…
Далее шел перечень официальных и малопонятных формулировок, посредством которых сильные мира сего имеют привычку выражать свои мысли, а суть их была такова, что всех рыцарей лишали титулов, владений, чести и гербов…
«…И всякий, кто посмеет не покориться, будь он подданный Всевеликой Северной Империи, Лорандии, Нордении или иного королевства, сеньор, простолюдин, мужчина или женщина с потомством, будет подвергнут суровому наказанию…»
– Что будем делать? – спросил сир Джам, закончив с посланием.
– По-моему все ясно, – бодро ответил сир Друзо, – уводим людей за стены и запираем ворота. В чистом поле нас разобьют и даже не заметят, но крепость им не одолеть.
– А долго мы так просидим? – спросил сир Бэррон.
– Надеюсь, долго сидеть не потребуется, – ответил сир Друзо. – По сведениям сира Овада, осадных машин у них нет, провианта не больше чем на месяц, а подкрепление в сотнях и сотнях лиг отсюда. Так что Рам Дир им не взять.
– Верно, – поддержал сир Верьен. – Стены тут просто чудо, как будто и не стояли без присмотра тысячу лет.
– Что толку от стен, будь они хоть из самого крепкого камня, – возразил сир Бэррон, – если у нас некого на них поставить? Рано или поздно враги просто построят лестницы и переберутся внутрь.
– Разрешите сказать, – попросил слова скромно жавшийся в углу человек в одежде горожанина. Это был Дов, единственный новый член Высшего Городского Совета, который представлял простых горожан. – Вам, благородные сиры, не стоит беспокоиться, жители Рам Дира найдут способ помочь городу. Каждый из нас, не важно, крестьянин или ремесленник, купец или лекарь, готов встать на защиту нашего нового дома.
Сир Джам с гордостью и уважением посмотрел на горожанина. В глазах у того горел воинственный огонь, а во взгляде не было ни капли колебания. Сир Джам не сомневался, этот человек действительно выйдет на стены, и выйдет не один. Бывший второй капитан поблагодарил Дова за его преданность и подвел итог:
– Собирайте людей, будем готовиться к осаде!
В тот же день в открытые ворота в Рам Дира ринулся поток людей и подвод. Сир Джам отдал приказ пускать всех, но только с самым необходимым. Люди, бросая уже обжитые дома и землянки, поля и огороды, устремились под защиту высоких древних стен. Парки и площади были забиты людьми, устраивавшими себе навесы из плащей или покрывал, или просто располагавшимися под телегами. А пока люди размещались, солдаты ввозили в город все продовольствие, которое только могли отыскать в окрестностях. Рам Дир готовился к осаде.
Глава 4
Дни напролет Рик проводил в скриптории, изучал разные манускрипты и книги, пытался разобраться с тем, что узнал в последнее время. Хотя он никогда не увлекался чтением и науками, иного выхода у него не было. Ему нужны были ответы, а магия хозяина замка вложила ему в память знание языков и письменности многих народов, но даже с ними он никак не мог уловить суть происходящего. Пока что Рику попадались в основном переписанные тексты древних летописей, рассказывающие об ужасных катастрофах и бедствиях, которые обрушивались на города и королевства.
Вот, например, «…год 892 от основания Первого Элиата. На юге началась первая война магистров, и десятки тысяч беженцев наводнили большие и малые владения Сианской Долины. На севере бушевали восстания скидов, на западе империя Каарито захватила власть над землями Салланы. Но вскоре и в самой империи начались волнения, которые положили начало бунту «серых колпаков»».
Или другое:
«Дикие племена кочевых людоедов бесчинствовали на юге и востоке, а из северных лесов хлынули столь же дикие племена скрилиггов. После внезапной смерти благочестивого Риона в Корио к власти пришел Нгар’Крулл и многие верные подданные лишились своих жизней…»
Или:
«…год 912-й от основания Первого Элиата. По всему миру бушевали шторма и смерчи. Во многих областях случались землетрясения, в горах извергались вулканы, а приморские берега заливали огромные волны. Земля огонь, вода и ветер равно несли разрушение и голод. Многие чародеи и книжники отчаянно винили в бедствиях пророчества темных времен…»
Рик подметил, что истории с пророчествами о бедах и конце мира повторялись с изрядной периодичностью. Поразмыслив о том, что и сейчас, по слухам, миру грозит истребление и хаос, он задумался – а стоит ли верить всем этим предсказаниям?
«…в первый новый месяц восьмого года от… (тут бумага была испорчена) …вместо тепла и возрождения в мир вернулись страдания. Небеса заволокли тяжелые черные тучи, и хлынул дождь, длившийся без остановки много дней и ночей. Ни единое зерно не взошло, реки вышли из берегов, а плодородные земли превратились в непроходимые топи. Пал скот. Умерли слабые и больные. Когда великие маги Корио все же рассеяли тучи, и выглянуло солнце, тепло стало еще одной напастью, ибо в огромных болотах расплодились тучи комаров, которые без устали разносили болезни и недуги. А затем вернулись снега и морозы. Лютый мор поразил все земли, и только вороны и стервятники радовались происходящему, кружа над городами и весями…»
Рик отложил ветхую хронику и взял другой листок, поновее:
«…стремление вскрыть Колодец Хаоса, чтобы предотвратить надвигающееся бедствие, побудило Лидьена собрать лучших учеников и отправиться в Великий Залив. А своего друга и заклинателя ветров, Алтурио, он послал предупредить Совет Дважды Рожденных. Но из-за склонности везде искать выгоду Алтурио направился не в Совет, а пришел к владычице Аштаре и все ей рассказал. Предавая друга и учителя, Алтурио не испытывал никакого раскаяния. Желая любыми путями остановить Лидьена, Аштара лично возглавила экспедицию к острову Сэрэм, где и настигла своего противника, когда тот уже вскрыл врата в главную залу Сердца Хаоса. Лидьену оставалось лишь дотянуться до колодца, но, ведомый Аштарой, Алтурио сразил своего бывшего друга. Он не знал, что все это время из глубины колодца с Аштарой беседовал неведомый голос, он рассказывал ей о могуществе тех сил, что заправляют стихией, и предлагал помочь владычице обуздать их. Аштара не устояла перед соблазном.
Алтурио оказался застигнут врасплох, подручные высокорожденной правительницы убили его, и он пал рядом с Лидьеном, а Аштара разрушила последние барьеры, и тогда катастрофа стала неизбежной. Вихрь вырвался наружу. Мощный взрыв потряс Западные горы до самых основ и расколол землю. Из трещин вырвался пепел и затянул небеса. Случившееся сдвинуло кости мира, воды заполнили зияющие раны земли, создав новое море».
Рядом была приписка выцветшими чернилами:
«Скорее всего именно так появились Семь Морей».
Ниже был текст, записанный другим почерком – видимо, древнее предание о тех днях:
«…земля наша опустошена вконец и совершенно разграблена, ибо Владыка изрек Слово Власти! Ужас, гибель и мука для тебя, житель поднебесья! Тогда побежавший от крика ужаса упадет в яму, и кто выйдет из ямы, попадет в огонь, и основы земли сотрясутся. Земля сокрушается, земля распадается, земля сильно потрясена. Шатается твердь, аки недужный человек, и нет тому предела…»
И еще – как будто в дополнение:
«К солнцу взлетели обломки скал,Час разрушенья и смерти настал.В море ударило пламя Укуна,Вскипела вода в прибрежных лагунах.Темные силы встали у Врат,В ночи скелетов кости гремят…»
Рик отложил свиток. Он и так догадывался, что случилось потом. Интересно было другое. Когда все это было написано? Сколько лет этим преданиям? И не эти ли события древнейшей истории породили Хранителей?
В подобных условиях власть переходила к самым решительным, но не самым знающим. Собственно, знания сделались уже и не нужны, их стали бояться. Но даже оставшиеся знания, помноженные на непреклонность и злость, принесли немало вреда. Впрочем, Хранители возникли как раз в благополучное время, когда цивилизация Намори была на вершине могущества и процветала.
Невольно Рик вспомнил о своем новом знакомом. Овир все же был странным типом. Он вел себя как самый настоящий Дух, вернее, как Жимор из Великого Леса, но не переставал возмущаться взглядами хранителей, которые рассматривали мир как свою собственность, где все и вся существовали только ради их собственного блага. Сам же Овир уверял, что видел мир иначе. Он верил в то, что и хранители, и намори, и люди были лишь малой частью чего-то гораздо большего и должны были стремиться к гармонии с миром, а не господству над ним. Как обстояли дела на самом деле, Рик не знал. Но его не оставляло ощущение, будто он попал в чье-то видение, где все ненастоящее, где все – обман, наложенный на другой обман, но обман, крепко спаянный временем и традицией.
