просто сдёргивает с меня одело и снова переворачивает на спину.
– Чёрт, ты ещё и разделась. – Я слышу, как он шумно втягивает воздух
Я в пограничном состоянии между реальностью и сном, веки закрыты, а ресницы крепко переплетены между собой. Но я физически ощущаю, как взгляд Колдера крадётся по моему телу. Я чувствую, как он смотрит на мою грудь в кружевном лифе. Белом. Спускается по рёбрам, словно по ступенькам, к животу. Потом я чувствую, как он добирается до бёдер, потому что он касается раны чем-то влажным. Больно. Но пальцы Колдера, обхватывающие мою ногу, действуют как обезболивающее. Он даже обматывает рану бинтом. То же самое он проделывает и с ладонью.
– А теперь вставай, – говорит по завершению Колдер.
– Дай мне десять минут. – Я поджимаю колени к груди, дрожа от холода. Где одеяло?
– Мэд, за нами уже идут. Нужно убираться отсюда.
Эти слова немного бодрят меня. Я с трудом заставляю себя встать с кровати. Голова кружится, нога болит.
– Почему так больно? – с искреннем непониманием спрашиваю я. – И холодно. Я замёрзла.
Почему-то Колдер рычит. Буквально.
– Пьяные девушки ещё тот геморрой. Одевайся. И возьми самое необходимое. Мы выезжаем через десять минут.
Парень не остаётся помочь мне. Больная ладонь лишает меня практически целой руки, когда я натягиваю джинсы, которые с такой лёгкостью снял с меня Колдер. Только потом я понимаю, что они рваные и в крови. Приходится надевать другие. Затем я накидываю первую попавшуюся толстовку. Беру свой рюкзак и переворачиваю его вверх ногами. На пол летят тетради, ручки и какие-то учебники. Это всё мне не понадобиться. Начинаю набивать его действительно необходимыми вещами. Теми, до которых я смогла додуматься в моём состоянии. Парочка шмоток, немного косметики и ванные принадлежности.
Уже на выходе из комнаты мне на глаза попадается потрёпанная записная книжка с заклинаниями и рецептами зелий. На раздумья нет времени, поэтому я хватаю её и запихиваю в рюкзак.
Колдер встречает меня в прихожей. На нём худи, капюшон которой он накинул на голову, и кожаная куртка поверх неё. Он без сумки, но уверена, что его карманы напиханы ножами и пистолетами, поэтому можно с уверенностью заявить, что он готов.
– Оставь телефон.
– Что? – Я останавливаюсь на полушаге.
– Оставь телефон здесь. По нему нас могут вычислить.
– Но ты же сказал, что сделал его максимально безопасным.
– Максимально, но не полностью. Оставь его здесь.
Мама сделала то же самое. В первую очередь он избавилась от телефона. Поэтому я послушно достаю мобильник из заднего кармана джинсов, выключаю его и оставляю дома.
– Садись сзади, – говорит мне Колдер, когда мы подходим к его машине. – Сможешь поспать.
– А ты? – Я замираю и поворачиваюсь к парню. Усталость опустила его веки и уголки рта. Он смыл кровь с лица, оставив ссадины и синяки. Левая скула слегка опухла. – Колдер, ты уверен, что выдержишь дорогу?
– Хочешь сесть за руль и угробить нас почти наверняка? – Искорка вспыхивает в его тусклых глазах, и я понимаю, что он ещё держится.
– Ты победил. – Я забираюсь на заднее сиденье и подкладываю под голову свой рюкзак. Сон сейчас моё единственное спасение от страха и вопросов, которые только и ждут момента, когда мой разум прояснится.
Я оживаю. Со старыми мыслями и новым смятением. Вместо заднего сиденья в машине Колдера, я лежу в кровати. Большое пространство вокруг ощущается физически, словно кровать это маленький островок среди океана. Я сажусь, осматриваясь вокруг. Голые кирпичные стены, местами разбавленные картинами. Книжная полка, заполненная, как мне кажется, научной литературой. Ровно напротив скромный потёртый диванчик, перед которым небольшой журнальный столик. Справа барная стойка, за которой современная уютная кухонка. Этот аутентичный лофт кажется живее и приятнее той комнаты, в которой держал меня Колдер.
Колдер.
Я смотрю рядом собой, и выдох облегчения срывается с губ. Он здесь. Он лежит ко мне широкой спиной, и его тело вздымается от каждого размеренного вздоха. Дурманящее тепло разливается по моему телу и покалывает на кончиках пальцев. Видеть его покой слишком приятное чувство. Я не знаю, сколько сейчас времени, не знаю, где мы и насколько опасность близко. Но поддаюсь моменту и прижимаюсь к Колдеру.
Это очень
очень
очень
неправильно.
Но ощущается так правильно. Быть в одной кровати с ним, прижиматься к его коже и ощущать твёрдость его мышц мягкими подушечками пальцев.
Колдер шевелится и переворачивается лицом ко мне. Грубая щетина покрывает его щёки. Вокруг левого глаза образовалась галактика. Скула разбита. А он – прекрасен.
– Кэт… – бормочет он сквозь сон. Пшеничные брови сдвигаются к переносице. – Детка, иди сюда. Я должен кое-что сказать, – невнятно говорит он в подушку.
– Я здесь.
Я.
Я принимаю правила этой жестокой игры. Я готова быть той, кто ему нужен, пока могу быть в его объятиях. Которые не предназначаются мне.
Слеза – одна маленькая капелька, которую я себе позволяю – стекает по моей щеке и впитывается в подушку. Сломанные, повреждённые, сплетённые вместе, мы засыпаем ещё на несколько часов.
Я просыпаюсь на две секунды раньше. Его глаза открываются вслед за моими. Открываются и сразу округляются в удивлении.
– Мэднесс? – произносит он хриплым голосом. Далее он осознаёт, что лежит со мной в одной кровати. Колдер поднимается и осматривается вокруг.
– Дай угадаю, ты думал, что нежишься в мягкой постельке с Кэтрин? – Обида отравляет каждое слово желчью. Я не хотела, чтобы это прозвучало слишком явно. Я вообще не хотела произносить это вслух.
Парень смотрит на меня сквозь сонный прищур, словно убеждаясь, что это действительно я. Он не отвечает на мой колкий комментарий, а просто встаёт с кровати. Его совершенно не смущает, что он предстаёт передо мной в одних боксёрах. А я совершенно не против насладиться этим видом.
– Где мы?
– В моей квартире, – на ходу отвечает Колдер, перемещаясь в зону кухни. Он включает чайник.
– Кровать? Вау, – подкалываю я.
– Оказывается я нормальный, да? – ухмыляется он в ответ.
– А что насчёт места? – Я уснула почти сразу, не знаю, как долго мы провели в пути.
– Сиэтл.
Не слишком долго. И не слишком безопасно.
– Сиэтл? То есть ты приехал туда, где сейчас находит твой отец?
Парень невинно пожимает плечами.
– Мы можем убежать на другой конец страны, как сделала твоя мать и перебиваться в задрипанных мотелях. Либо залечь на дно в достаточно уютном месте.
– И нас не будут здесь искать? – скептично спрашиваю я.
– Никто не знает, что у меня есть своя квартира, – нехотя отвечает Колдер. – Отец лишил меня кредитки и наследства,
