После того как эксперт посыпал все интересующие поверхности на кухне своим «волшебным» порошком и снял несколько отпечатков пальцев светлую дактопленку, хотя, по-моему, это был обыкновенный скотч, я заглянул под печь, в печь и в «холодный» шкафчик под подоконником, но кроме стеклянных банок и плохо отмытых кастрюль, ничего интересного я там не увидел — незнакомая мне Катя хозяйкой была не самой лучшей.
В зале, судя по всему, успел порезвиться Леша Волобуев — ящики были вывернуты из стоящего здесь старого шкафа и опрокинуты на пол, кто-то успел поднять спинку дивана и надорвать в нем обивку. Судя по всему, ничего интересного в этой комнате Волобуев не нашел, значить нам она тоже не интересна. Маленькая кладовая, выходящая в зал, тоже не осталась без внимания борца за денежные средства трудового коллектива станции «скорой помощи» — вещи и книги были сброшены с вешалок и полок и огромной кучей громоздились на полу. Но меня интересовала вторая комната, за запертой на ключ дверью. Я незаметно переместился к этой двери и навалился га нее спиной и тем, что ниже — запертую комнату следователь могла отказаться осматривать, под предлогом, что Волобуев не успел туда проникнуть, а меня больше интересовала именно одна. За моей спиной предательски громко скрипнула дверь, я испуганно вскинул глаза, но на резкий звук выдираемых из дверного полотна шурупов почему-то никто не обратил внимание — эксперт ушел в ванную, следователь, высунув от усердия кончик розового язычка, писала протокол осмотра, а понятые, устроившись на диване, громко обсуждали отсутствие хозяйственности у хозяйки квартиры — в жилом помещении и правда было грязновато.
Под моей спиной исчезло сопротивление двери, и я чуть было не провалился назад, в последнее мгновение успев ухватится за стену.
— Ну что, заканчиваем? — следователь подняла голову от почти законченного протокола осмотра
— Я эту комнату? — я, уже успев переместится от двери к подоконнику, показал на приоткрытую дверь во вторую комнату.
— а что, жулик туда тоже входил? — следователь, как человек, закончивший нудную работы, была неприятно удивлена.
— Наверное, видишь дверь взломана –я толкнул дверь рукой, и она со скрипом приоткрылась во внутрь дальней комнаты.
— Ну зови эксперта — следователь, как раб на галерах, горестно вздохнула и достала новый бланк протокола осмотра.
После эксперта в маленькую комнатку вошел я и тут-же заорал: — Товарищи понятые, подойдите, пожалуйста сюда!
Судя по всему, эта комната служила мастерской –лабораторией творческого, но не самого праведного человека — Михаила Пронина.
Через час мы изъяли, упаковали и опечатали следующие доказательства по делу — пакеты каких-то медицинских порошков с синими штампами, металлическую ступку с тяжелым пестиком, металлический же пресс, который хорошо подходил под объем той большой таблетки, что пытался накормить Миша Пронин майора Метелкина, толстая фольга, очень похожая на облатку таблетки того же Миши.
Под диваном, завернутый в джутовый мешок, лежал обрез одноствольного охотничьего ружья и несколько патронов в тусклых, латунных гильзах. Самое главное, под подоконником был обнаружен тайничок, откуда, отковырнув дощечку мы извлекли перевязанные черными резинками пачки денег, рассортированных по номиналу и паспорт гражданина СССР, на имя Колюжного Андрея Викторовича, с фотографии которого на меня смотрел вполне узнаваемый Миша Пронин.
— Ну что, все? — утомленная писаниной, следователь Маша Рукавишникова смотрела на меня как образ с иконы — с все прощающей скорбью.
— Да, Машенька, сейчас в отдел поедем. — я махнул рукой подчиненному: — Остаешься в засаде, но не в квартире. Я группу отвезу в отдел и потом мы с Кадетом тебя сменим, так что постарайся пару часов продержаться. Пистолет с собой?
Студент, без всякого энтузиазма признал, что пистолет у него с собой, после чего я загрузил следственно-оперативную группу и повез ее в РОВД. Пока мы завезли эксперта — не тащиться же человеку с тяжелым чемоданом пол километра до однокомнатной квартиры в жилом доме, выделенной местной властью под экспертно-криминалистическую лабораторию, пока я помогал Маше перенести в ее кабинет изъятые из квартиры Кати и Миши вещественные доказательства, пока докладывал дежурному о результатах осмотра-обыска, наступило восемь часов вечера, и оказалось, что ушлый Кадет, оставив на столе дежурного по РОВД подробное покаяние Волобуева Алексея Михайловича о его моральном падении, свинтил из расположения отдела милиции, пользуясь официальным окончанием рабочего дня. Из камеры выглядывал и подавал мне какие-то знаки грустный гражданин Волобуев, а мой сотрудник исчез в неизвестном направлении. По домашнему телефону моего хитрожопого подчиненного сухо ответила женщина, судя по всему –мама, сообщившая мне, что сын после работы дома еще не появлялся, и вообще, она преисполнена горячим желанием пообщаться с руководством сына по поводу…дальше я слушать не стал, а, буркнув «до свидания», не вежливо положил трубку.
За оставшийся час, через который я обещал сменить Студента, мне было необходимо найти напарника и что-то перехватить из съестного.
Хорошо, что в морозильнике был кусок соленого сала, презентованный мне мамой пару месяцев назад. Пара кусков хлеба тоже нашлась. Обрадованному возвращению хозяина Демону пришлось кинуть несколько ребер с образками мяса — кобель за десять минут сожрал мясопродукты третьей категории, которыми я в виде кулеша, надеялся кормить его несколько дней.
Я жевал очень вкусное сало с горбушкой, глядя на довольно урчащего Демона, что с удовольствием перемалывал поросячьи кости, и думал, что отсутствие постоянной женщины в этом доме скоро приведет нас с песелем к гастриту или даже язве. Если на уборку «малогабаритки» времени требовалось немного, то готовка, с учетом того, что в магазинах в последнее время исчезли даже пельмени в красно-серых картонных пачках, что выпадали в кастрюлю единым смерзшимся килограммовым прямоугольником.
Я оделся потеплее и позвал Демона, который со вздохом оторвался от недогрызенных ребрышек, и потащился вслед за мной на улицу.
Машину я припарковал между двух старых, дровяных сараев, что темными громадами чернели метрах в тридцати от нужного мне дома. Практически тут же в стекло застучал замерзший Студент, который, очевидно, прятался где-то поблизости. Я выгнал Демона, гордо восседавшего на переднем сидении «Нивы» погулять на улицу и приглашающе хлопнул по теплому от собачьего зада сидению. Студент, не чинясь, уселся рядом со мной, туже самовольно включив обдув печки
— А где этот? — Студент жалобно шмыгнул носом.
— Кто? Кадет? Свинтил домой в семь вечера, мама по телефону сказала, что еще со службы не вернулся. А завтра сделает невинные глаза и скажет, что я ему сам не дал команду нас ждать.
— Сука! —
