Руслан заходил ночью: «Хвойная, 37». Немного в стороне располагалась бумажка «Руслан и Блинов “дружат” со школы», украшенная черепом и костями. Затем Арсений изобразил анфас Михея и подписал: «Темный душитель. Признался сам».
На следующей карточке появился шедевр – набросок дуэли, типа Онегина с Ленским, под заголовком: «Руслан, убивающий Михея».
Создав эти творения, Арсений занялся своей гимнастикой для пробуждения энергии «ки».
А я продолжил разглядывать рисунки Арсения и попытался рассортировать их по-своему. На правую половину стола – факты, которые действительно заслуживали внимания: «УАЗ», на котором ездил Руслан, его подозрительное рандеву на Хвойной улице, давняя вражда с Блином, убийство Михея. Не то что мне было жалко этого наркодилера, он вполне заслужил наказание… Просто Руслан застрелил его сразу после того, как тот прилюдно сознался в убийстве девушек! И его признание теперь не проясняло ситуацию, а, наоборот, – добавляло вопросов. Михей нужен был живой, чтобы дать ответы на эти вопросы.
Нет, конечно, я не мог представить себе, что Руслан имеет отношение к убийствам или что он сам преступник! Мне он казался честным и хорошим человеком. Но факты бросали на него тень… Вероятно, и Арсений подозревал что-то подобное…
Строганов разбудил-таки энергию, бодро подошел к столу и посмотрел на результаты моих размышлений: слева остались лишь две карточки – пропавшая шляпа и признавшийся в убийствах Михей.
– Молодец! – искренне похвалил он меня. – И я так же подумал!
Я с подозрением уставился на него.
– Мы с тобой гении! – хлопнул он в ладоши и потер руки. – Исчезнувшая шляпа и признание Михея! Вот два главных факта, на которые стоит обратить внимание! Полностью с тобой согласен! Вопрос лишь в том, говорить ли о них Руслану? Или дать ему возможность догадаться самому?
Я тяжело вздохнул.
– И самое главное! – продолжил Арсений. – Ты заметил, чьи портреты висели у Михея в комнате?
Я пожал плечами. Вроде какие-то современные исполнители. Но если это главное, то что же тогда второстепенное?
– Птаха, Фейс, Слим, Фараон, – перечислил этот знаток современной музыки. – Это российские рэперы. А музыка в квартире – это Prodigy! Ну, какие ты делаешь выводы? – наставил он на меня указательный палец. – И колонка, через которую играла музыка, беспроводная! Все это крайне интересно! – Он плюхнулся в кресло. – Я и мечтать о таком деле не мог! А ты что думаешь?
«А я бы его придушил», – подумал я о Строганове. В самом деле, несет какую-то чушь, да еще и издевается! Но вслух сказал, что мне очень жаль убитого полицейского.
– Полицейского? Да, этим он точно испортил свою карму, – абсолютно серьезно ответил Арсений, имея в виду Михея. – Теперь он будет гореть в аду. А Витек попадет в рай.
Я решил не душить его, только чтобы не испортить свою карму.
Воскресенье, 14:30
Мы вышли из отеля и направились к отделению. Погода была неуютная. Дул ветер, серое небо, казалось, накроет и лес, и поселок. В лицо мело колючим снегом.
Как быстро стали развиваться события. Я вспомнил, как в первый день – солнечный, с легким морозцем, – мы так же шли в сторону отделения полиции знакомиться с Русланом. Вон у того столба стоял, прислонившись, пьяный Шустин, а потом жена тащила его домой… Проходит немного времени – и уже жена задушена мужем. А полицейский Виктор, нашедший труп несчастной Шустиной, тоже мертв. Мне было жаль их обоих… Михея я жалеть не стал, пусть это и не по-христиански. Сам виноват – не убей он полицейского, Руслан бы действовал спокойнее и не стал бы стрелять на поражение. Вот интересно, врал Михей или нет, когда признавался в убийстве девушек? Я поинтересовался об этом у Строганова, который шел молча и, наверное, тоже размышлял о последних событиях.
– Михей? – переспросил тот. – Мог ли он быть «душителем»? Ну да, почему нет? А я вот сейчас думаю, если бы Будда Шакьямуни родился на 500 лет позже и познакомился с Иисусом, они бы смогли подружиться? Ты как считаешь?
Я кашлянул вместо ответа.
– И еще интересно, если бы они сюда приехали, во Тьму, – продолжал словоблудить этот фантазер, – что бы они сделали?
– Думаю, что 2000 лет назад были те же проблемы, – вздохнул я, удивляясь в который раз непредсказуемости своего приятеля. – Люди не слишком изменились, по мнению Булгакова…
– Люди – нет, – кивнул Арсений, – а возможности – да. Сравни, например, маньяка Радкевича и Михея!
– Ху из Радкевич? – поинтересовался я.
– Да придурок один, который пытался очистить мир от развратных женщин, – пожал плечами Арсений и поднял воротник, защищаясь от ветра. – Его бросила любовница и заразила сифилисом. Ну, точнее, наоборот: вначале заразила, потом бросила…
– Это когда было? И где?
– В Питере, в начале двадцатого века. Он и мстил всем женщинам, – ответил Строганов и поморщился, то ли от ветра, то ли от поступка маньяка.
– А при чем тут Михей?
– Причины! – многозначительно сказал Арсений. – Радкевич, по прозвищу Кровяник, убивал, потому что его переклинило и он стал маньяком. А Михей… Он, может, и не хотел никого убивать… Знаешь, как компьютерный персонаж, который сам, может, и не хочет ни в кого стрелять, но ты его направляешь, кликаешь мышкой и… бах!
– Ба-бах, блин! – я уже пожалел, что развесил уши.
В отделении было многолюдно. Руслан был мрачнее погоды. К нему в кабинет все время кто-то заглядывал, что-то спрашивал, не умолкая звонили телефоны. Он махнул нам рукой – мол, заходите, – и продолжал заниматься несколькими делами сразу.
– Мишаня, – обратился он к своему заму, – я Витькиной жене позвонил… ты насчет похорон…
– Будет сделано, – кивнул Блохин. – Тут ребята скинулись немного, я отвезу ей?
– Давай, – согласился Руслан. – Я тоже добавлю…
Заглянул дежурный:
– Руслан, там до тебя Живодер зашел! Пускать?
Шериф нахмурился, но кивнул.
В кабинет тяжелой походкой вошел местный авторитет.
– Типа, соболезнуем, – негромко сказал он. – Я это, Руслан, насчет этого мудака… ты не думай… он хоть и на меня работал, ну, короче, мы к этому отношения не имеем.
Руслан скрестил руки на груди.
– Пацаны говорят, что он с утра конченый был, какой-то дрянью наширялся, – продолжил Коля Живодер. – Не нашей. Дерьмом каким-то. Я поспрошаю, где он его взял. Но не у нас, это стопудово! Бл* буду! Ты меня знаешь! И насчет баб придушенных… Я не знаю, может, он попутал чего, сечку с гречкой… но я поляну стригу, ты в курсе… если бы я знал, то сам его… на хрен мне эта чичигага?
– Я понял, – медленно произнес шериф.
– Во, – обрадовался Коля. – Короче, мы с пацанами наскоряк из общака собрали дэцл… похороны там…
Он протянул толстую пачку денег и положил на стол.
Руслан продолжал сидеть со скрещенными руками. Авторитет занервничал.
– Ну, это нормально, – наконец сказал Руслан, одобрительно кивнул и забрал деньги. Живодер облегченно вздохнул и, не прощаясь, вышел.
– Блохин! – заорал Руслан, высунувшись в коридор. – Мишаня! Захвати еще!
И он передал деньги, полученные от Живодера, своему заместителю.
Арсений тем временем читал лист бумаги, взятый
