Беру его за руку. Она теплая. Утыкаюсь в его руку лбом и шепчу в ответ:
-Привет! - он пожимает мои пальцы.
-Выйдешь за меня замуж? - скрипит. Ему не так легко говорить.
В бинтах, с не сошедшими до конца синяками и царапинами, он смотрит на меня с такой надеждой, что у меня щемит сердце. От нежности. От невысказанных чувств. От моей любви к нему, которая никуда не делась.
-Ты еще не развелся, - мягко напоминаю.
Даже не злюсь. Я так боялась, что он умрет... Что я его больше не увижу, не услышу его голос.
-Разведусь, - отрезает от нас прошлое. Свои ошибки. Другую женщину, которую он предпочел мне, - Выйдешь?
-Я не стала богаче, известнее. Не достигла твоего уровня, - замечаю очевидную вещь.
-Аль... Я люблю тебя... - он говорит это робко. Как будто удивлен. Сам от себя не ожидал, что способен на это?
В отличие от него я давно приняла свою обреченность болеть им.
-Я тебя тоже люблю, - его пальцы осторожно прикасаются к моей щеке.
От такого простого прикосновения в моем теле рождается трепет. Как от откровенной ласки. Никто до сих пор так и не смог объяснить магию любви. Почему за одного человека мы, не задумываясь, готовы отдать жизнь, в то время как другой не рождает в нас ни малейшего отклика?
В дверь стучат. Савва всё ещё ждет моего ответа.
-Выйду, конечно. Куда я денусь, -отвечаю.
И вижу, как любимые серые глаза вспыхивают ликованием.
За дверью остальным надоедает ждать, и в палату входят Фрида Яковлевна за ручку с Кристиной и Остап Евгеньевич.
Остап Евгеньевич задает несколько вопросов Савве, после прощается и уходит.
Я забираю Кристину и подхожу с ней к окну палаты. Когда лечащий врач выходит, оборачиваюсь и вижу, что Фрида Яковлевна, присев на краешек стула, гладит Савву по щеке и плачет.
--Сынок, как же ты меня напугал...
-Мам, ну, чего ты? Обошлось же.
Обошлось. Неужели и вправду обошлось? Зато какой ценой...
Мы остаемся еще минут на пять, а потом нас выпроваживают домой. Больному нужен отдых. Да и по Савве видно, что он устал.
-Всё хорошо будет, - жму руку Фриде Яковлевне в коридоре.
-Будет, Алечка. Как не быть, - она достает салфетки из сумочки и вытирает слезы, - Просто всё это время я была в таком напряжении. А сейчас оно наружу вырвалось. Поехали домой. Ребенку врача надо вызвать. Пострадать она не пострадала, но напугали Тину сильно.
Соглашаюсь с ней. Нас привозят тоже в особняк. В обособленном пространстве легче обеспечить охрану. Я купаю Кристину и переодеваю, потом кормлю. Фрида Яковлевна вызвала педиатра. Он должен скоро подъехать.
Когда приезжает, то внимательно осматривает ребенка, рекомендует консультацию невролога. Но дочка слишком мала, чтобы понять, что случилось. И для нее это лучше. сама я не знаю, когда всё забуду.
На следующий день мы с матерью Саввы узнаем свежие новости - Дебора не беременна. Она лгала. А еще у нее шизофрения и другие психические отклонения. По решению суда ее отправили на принудительно лечение в больницу. Кроме того, всё имущество Шиффов арестовано. И теперь Джозефу не на что будет организовывать новые нападения.
Как бы хотелось, чтобы таких людей вовсе не существовало. Но мир намного сложнее и не отвечает нашим желаниям.
Дальше тянется длительная реабилитация Саввы. Врачи в один голос твердят, что он выжил чудом. А мне хочется верить, что к чуду причастны мои молитвы за него. Он ведь мне так нужен.
Перелом на одной ноге беспокоит Остапа Евгеньевича. Несмотря на все усилия, что-то в заживлении идет не так. И он рекомендует лечение в Германии, в клинике, где очень хорошо справляются с такими случаями.
Савва не соглашается. Мы несколько раз сильно ругаемся из-за этого. Не понимаю причины его упрямства. Мне хочется, чтобы он полностью поправился. Чтобы ничего не напоминало об этом кошмаре, через который мы все прошли.
В конце концов, он в сердцах выдает мне правду:
-Не могу я за границу ехать! Ясно тебе? У меня теперь стойкое ощущение, что там одни извращенцы. А мы дочку с собой повезем...
У меня даже дар речи пропадает на несколько минут. Неужели его тоже всё это сильно зацепило? Настолько сильно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
-Сав, но это... Ты же понимаешь, что это не так. Что плохие люди есть и в нашей стране. И за границей. Это не зависит от страны. А там тебе помогут. Ты же слышал Остапа Евгеньевича. Если не поехать, есть большая вероятность, что хромота останется.
-Не нужен тебе хромым? - выдает снова.
Злюсь. Некоторые, когда болеют, невыносимы. Кидаю в него полотенце, которое держу в руках.
-Дурак!
-Завтра заключительное заседание по бракоразводному процессу, - переключается он, - Я стану снова свободным человеком. Поедем заявление в ЗАГС подавать?
-К чему такая спешка? - удивляюсь.
-Боюсь, ты меня бросишь, - очень серьезно отвечает на мой вопрос.
-Хорошо, - решаюсь я на военную хитрость, - Подадим заявление, а потом полетим в Германию. Лечиться.
-Ты меня шантажируешь?
-Ага, - и не собираюсь отрицать.
Подхожу ближе к нему. Он меня обнимает двумя руками и привлекает к себе. Смотрит снизу вверх.
-Ладно. Договорились.
Глава 43
Глава 43
Аля
Заключительное заседание громкого бракоразводного процесса крупного российского бизнесмена Саввы Морозова и швейцарской наследницы огромного состояния Деборы Шифф было кратким и тихим. Суд вынес решение о разводе и разделе имущества согласного заключенному брачному договору. Интересы наследницы представлял её опекун. Дебора по-прежнему находилась в психиатрической лечебнице.
Я в суд вместе с Саввой не ездила. Это то, что он должен был решить сам.
Савву недавно выписали из больницы, передвигался он на костылях. Жить переехали в квартиру. Фрида Яковлевна вернулась к себе, чему была несказанно рада.
Приехав из суда, Савва кладет передо постановление, согласно которому его брак расторгнут.
-Теперь я свободный человек.
Кристина спит. У нее - дневной сон. А я могу уделить немного времени себе и хотя бы спокойно попить чай.
-В ЗАГС когда пойдем? - спрашивает свободный человек Морозов.
Притворно хлопаю ресницами.
-Ты не хочешь насладиться прелестями холостяцкой жизни? Блондинки... Брюнетки... Рыженькие... Слушай, а какой размер груди ты предпочитаешь?
Савва хмурится.
-Ты меня стебешь, да? - доходит до него.
-Нет. Просто постановление вступит в силу лишь через 30 дней. И свидетельство о разводе ты получишь тоже только тогда.
Вместо того, чтобы снова загрустить Савва откидывается на спинку стула и улыбается кончиками губ, хитро на меня поглядывая:
-Узнавала?
Вот я и прокололась...
-Узнавала... - признаюсь честно.
-Иди ко мне, -зовет он внезапно севшим голосом.
Мне бы поломаться. Подразнить его. Но я так хочу к нему сама, что внутри всё трепещет. Подхожу ближе, чувствую прикосновение мужской ладони к своему запястью. Савва тянет меня на себя, усаживает на здоровую ногу.
Почти прикасается своими губами к моим:
-30 дней пройдут, Аля. И ты от меня никуда не денешься.
Я и не планировала. Просто ему об этом не рассказываю. Пусть понервничает. Иногда мужчинам это полезно. Потому что, когда сама идешь им в руки, тогда ты не слишком большая ценность, А мне хочется быть для Морозова самым ценным приобретением. Практически бесценным. Причем навсегда.
Прикасаюсь к его губам. Сама. Я теперь смелая. И мне можно. Сухие. Теплые. Самые любимые. Чуть слышно стону. Как же я, оказывается, боялась, что больше никогда этого не будет. Но вот оно... Счастье.
Язык Саввы ныряет мне в рот, переплетается с моим. Я слышу, как стучит сердце. Его? Моё? Или оба? Дыхание утяжеляется. Мы так давно не были близки. И я так этого хочу. Посторонних в нашей квартире нет. Мы так захотели оба.
-Тебе можно? - спрашиваю я, отрываясь от его губ.
