у меня ножа не было и устал я сильно от спуска. И темнота сделала свое дело — стабильная психика напрочь отсутствовала — то мышью был, то видел себя с разных ракурсов. Всё одно к одному. Вот и накопилось. Да, и тварь на мозг воздействовала. Сумела диктовать свои условия. Теперь я такого ей шанса не дам.
Нож!
Я погладил оранжевую рукоятку.
Сдается мне, про истинные свойства ножа аборигены не знали и никогда не узнают. Магия у закаленного клинка на самом деле очень простая: лазерная батарея.
Да, что там дикари, даже капрал со своими рейнджерами, так и не понял, как мне удалось тогда атакующую из-под крыла змею угомонить. Может оно и к лучшему, когда есть недосказанность: у ВМФ свои секретные плюсы и новые разработки, мы то знаем, что сильнее и являемся оплотом для любой армии.
Я не удержался от улыбки. Видел бы меня сейчас капрал — представляю реакцию. Ладно, парни, помокните в воде, не растаете. Я пока найду червя и сделаю то, что от меня не ожидают.
А он, как чувствовал: спрятался и не высовывался.
Как настоящий хищник затаился в засаде и ждал.
Прикинув, сколько у меня есть времени для следующего вдоха на поверхности, я поплыл на глубину. Надо разведать. Видел я под собой неясные скальные обломки. В одной из них, вполне могла находиться пещера с червем. Думаю, его и выманивать не придется. При такой скудности питательного рациона — я для червя лакомым кусочком окажусь. Какая долгая засада, когда голод терзает. А дальше дело техники и ножного боя. На верх я его точно не потащу. У парней из оружия только грибы и то, те что я у булькающего котла нашел, когда из жилища матери племени выходил. Подумал, что съем по дороге, а потом рейнджерам раздал, повинуясь внезапному импульсу. Ибо вера она чудеса творит.
Только не со мной. Я до сих пор не понимал, как червь может воздействовать на мой разум, раскрыть его и помочь вспомнить.
У него и шанса такого не будет.
Не успеет.
14.1
Пора сплывать. Пара свежих глотков воздуха и можно будет снова нырять, и обследовать скалы. Я стал подниматься к поверхности и замедлился, привлеченный необычный каменным пиком. Находился он много дальше от обломков, стоял в стороне. Острые грани имели слишком правильные формы и наверху сходились в три луча, создавая треугольник. Сомнений не оставалось. Подо мной, в глубине озера, зарываясь основанием глубоко в ил, возвышался пирамидальный маяк.
Я отогнал от себя любознательную медузу, которая в негодование сделалась малиновой и пошла зелеными пятнами, и сделав несколько взмахов всплыл на поверхность.
Отплыл далеко. Ильюха, радостно вскрикнул и взмахнул рукой. Старик покрутил головой, вытер слезу и промолчал. Сережка запрыгал в воде. Зашел по шею, но тут же поспешно вернулся назад к своим, чуть не утонув. Туземцы подошли ближе к кромке воды. Хозяин Руксика, отважился запрыгнуть на валун в воде. Рейнджеры и аборигены выжидающе молчали. Я слышал мирный плеск воды и не торопился начать беседу. Туземцы зашептались, начиная делая ставки, предчувствуя развлечение.
— Надо нырять, — сказал я, тоном не терпящем возражения и без сомнений.
— Понял, — сразу засопел Ильюха и двинулся ко мне.
— Куда? — остановил его окрик капрала. Дембель остановился и обернулся. — А, как же план? — спросил у меня старик. — Ты же обещал его выманить на мелководье!
— Обещал, — признался я и вздохнул.
— И, что не так? — насупился Прохороваич.
— Всё, — признался я. — Там маяк под водой и некого выманивать: червь прячется в логове — под водой есть пещеры.
— А может нет никакого червя? Уплыл? — громко зашептал Ильюха, но его услышал даже самый глухой туземец.
— Есть, — подумав, признался я, вспоминая мрачную пустоту под водой и отсутствие живности.
— Маяк на глубине? — протянул капрал. — Я думал, его затопили.
— Я уже понял, что мир двояк и свыкся с мыслью о разных реальностях: здесь под водой, там- затоплен. Парни, надо нырять. В маяке будут воздушные карманы, отсидитесь в них, пока я стану разбираться с червем.
— С водным драконом, — поправил меня Ильюха и тут же добавил, — долбанутый план, но я готов.
— Разберется он! — хмыкнул старик. — Тоже мне «разбиральщик»! Идиот морской.
— Я не умею плавать, — тихо напомнил Сережка.
— А нырять? А плыть под водой?
Новобранец замялся. Признался:
— Десять метров. Один раз проплыл, когда в детстве с мамой и ее другом на море отдыхал. Они забыли про меня, увлекаясь друг другом. А я купаться пошел. За рыбками нырял. Мама тогда сильно испугалась: решила, что меня течением унесло. А я проплыл. — Сережка довольный улыбнулся. — Десять метров под водой.
— Рекорд! — хмыкнул Ильюха.
— Подойдет! — соврал я, в душе уже откачивая утопленника.
— Ну, раз другого плана нет, — развел руки в стороны старик.
— Нет, — признался я. — Я в паре с Ильей. Ныряем первыми. Находим проход. Возвращаемся за вами. И в маяк! А там НЗ — недельный рацион пищи для монтеров, и я знаю, где он находится, воздушный карман — обязательно найдем, глубина и червь между нами и дикарями — самое укромное место, чтобы дождаться спасения.
— А он дело говорит! — оживился дембель. — Мне нравится план. В — первые я чувствую, что мы спасемся и выживем!
— На то и лейтенант, чтобы говорить дело! Не зря шесть месяцев учился! — хмыкнул Прохорович и одобряюще посмотрел на меня. Его глаза заблестели надеждой.
— Что он говорит? — спросил Сережка, нахмурившись, находящийся в вечной прострации. Впервые, я заметил, что у новобранца длинные ресницы — таким любая девчонка обзавидуется. — Какое дело?
14.2
На берегу, где стояли плотной шеренгой туземцы, пошло движение и к воде вышел подросток. С секунду он смотрел на нас. Выискивая взглядом меня. Нашел. Его лицо исказилось гримасой ненависти и безраздельной злобы. Мальчик присел у кромки воды и быстро
