Шеньшун уже потерял счет дням, когда под крылом дракона наконец-то промелькнули знакомые вершины Пологих гор. Целеустремленный повелитель, несмотря на усталость, сперва отправился через все свои угодья на север, к растущим в ожидании совсем уже близкой зимы ледникам, рассеял с таким трудом доставленные водоросли сразу в нескольких местах и только после этого наконец-то повернул домой.
Глава шестнадцатая
Утром Волерика с удивлением ловила на ладони первые редкие снежинки, мгновенно превращающиеся в мелкие капли.
— Что это, Сахун?
— Это пока еще только намек, — ответил он. — Для зимы рановато. Но скоро придет. Пора корни сосновые копать, да колья точить. И дрова готовить. Хотя самое главное мы сделать уже успели…
Юноша придирчиво осмотрел расселину, в которой они с предсказательницей провели остаток лета. Теперь трещину в скале надежно перекрывала стена из валунов, каждый из которых весил больше него раз в пять. Пришлось немало помучиться, ворочая этакие махины — но что с трудом ставится, так же трудно и убрать. И уж конечно, этого не сумеют сделать ни рыси, ни волки, ни даже медведи, слегой работать не умеющие. Крупные сильные ящеры, может статься, с такой преградой и справятся — да только зимой их в снежных лесах не бывает. На юг уходят, за солнцем.
Поверх стены была наброшена крыша из толстых, плотно уложенных слег, накрытых лапником и дерном. Нарезать высокой травы в здешних хвойных лесах у Сахуна не получилось, камыша вдоль протоки тоже почти не росло. Вот и пришлось выкручиваться с тем, что имелось под рукой. Но получилось, вроде, ничего. Не протекало. Незакрытой осталась только небольшая щель у скалы, на которую упирались кончики слег, но это было только к лучшему — туда уходил дым от костра.
— Ничего, перезимуем, — решил он. — Лишь бы дров по весне хватило.
— Почему по весне? — не поняла женщина, прижимаясь к нему и пристраивая голову на плечо.
— Снег весной тает, все сырое, — пояснил он. — Так что в лесу ничего не собрать. Зимой и то проще. Валежник не сыреет, мясо не портится, шкуры не тухнут… Корни нужно тянуть, для ловушек. Вот как раз их-то в мороз будет уже не достать. А без добычи пропадем. Шкуры нужны: туниками в мороз не обойдемся. И мясо. Ставни в реке замерзнут, рыбы не будет. А тебе, — он опустил руку и погладил живот Волерики, — тебе нужно хорошо кушать.
— Это все неправильно, — вздохнула она. — Мы опять нарушаем волю богов. Это плохо.
— Что плохо? То, что мы живы, — или то, что мы вместе? Или то, что скоро у нас появится малыш? Или плох наш дом?
— Нет, это все хорошо, — улыбнулась она, обняла супруга и потерлась кончиком носа о его нос. — Я самая счастливая на свете! Я даже рада, что не прошла испытание. Ведь тогда бы ничего этого не было, да?
— Тогда что плохо?
— Плохо нарушать волю богов. Мы с тобой плохие рабы, Сахун… Зато счастливые, — засмеялась она и поцеловала его в губы. — Давай нарушим ее еще раз?
* * *
Шеньшун напрасно надеялся на отдых. В своем гнездовье Повелитель Драконов задержался всего на одну ночь, сменил измотанных невероятно долгим перелетом ящеров на свежих и на рассвете снова поднялся в студеный осенний воздух, грозящий вот-вот ударить ночными заморозками. Юный страж не успел даже увидеться с Хоттаку — ни розги от того не получил, ни ругани не послушал.
Впрочем, себя повелитель тоже не щадил, воздерживаясь от еды с середины лета. Десять дней, необходимые для отдыха и переваривания пищи, были сейчас слишком большой ценностью, чтобы ученый мог себе их позволить. Он слишком задержался с возвращением после праздника в храме Океанов, и теперь любой день, первая же ясная ночь грозили убить холодом с таким трудом выращенную в Серой топи лилию.
У болота, окруженного скалами, оказалось куда теплее, нежели окрест. Правда, и тут над всей поверхностью топи стелился белый пар, наглядно доказывая, что вода стремительно отдает свое тепло, пытаясь хоть как-то противостоять подступающей зиме. Пять огромных зеленых шаров и один маленький вяло покачивались над каменными уступами, иногда сталкиваясь, иногда отплывая под порывами ветра. Они были полупустыми, и оттого казались сонными, усталыми, опадающими, как пожелтевшая листва с соседних деревьев.
Драконы, что перенесли сюда повелителя и его стража, перекаркиваясь и норовя клюнуть друг друга длинной зубастой мордой, снялись со скал, полетели в сторону гнездовья Растущего. А вскоре появился и он сам, закружил над Серой топью, глядя вниз со спины дракона.
— Ты торопишься, учитель, — с беспокойством сказал бог. — Ты не убедился, насколько правильной выросла лилия, хватит ли прочности ее клубня, хватит ли силы листьев для безопасного полета. Ты голоден! К тому же небо в тучах — ты ничего не сможешь там увидеть, вскоре может случиться дождь…
— Я знаю, Растущий, — согласился Повелитель Драконов. — Но уже завтра может быть поздно.
Словно в ответ по поверхности болота застучали капли, пошли частые круги. Дождь намочил Шеньшуну волосы, потек по рукам, за ворот туники. Нуар недовольно поморщился. Приключение обещало стать куда более неприятным, нежели в прошлый раз. Мерзнуть мокрым гораздо хуже, чем просто мерзнуть. Хотя бы потому, что есть риск покрыться ледяной коркой, которую потом придется отрывать вместе с кожей.
Нуар невольно поежился, а Растущий вдруг вспомнил:
— Предсказательница сбежала, учитель! Вместе со своим кормителем.
— Печально, — ответил Дракон и сразу забыл о неприятном известии.
Под его взглядом корень лилии начал вспучиваться из болота, безжалостно обрывая верхние тонкие нити. Облепленная тиной и водорослями громадина медленно поднималась на свет, заставляя испуганно дрожать туго натянутые стебли. На сей раз клубень был выращен уже довольно крупным и с норой внутри. Сейчас из нее, переливаясь через матовый бесцветный край, выплескивалась наружу бесцветная жижа.
Повелитель поднял голову, следя за трепещущими шарами, потом скользнул взглядом по болоту, заставив его буквально вскипеть пузырьками, и снова вперился в клубень. С корнем лилии видимых изменений не случилось, однако бог испустил волну удовлетворения и пополз вперед. Шеньшун немного постоял, ожидая приказа — а потом проявил своевольность и сам полез следом.
Пещера в этом корне заметно отличалась от предыдущей. Прежде всего, она была овальной, и повелитель мог вполне благополучно ползать вдоль стены с места на место. Кроме того, стены оказались не просто бесцветными, но еще и полупрозрачными, какими становятся многие белесые окатыши после того, как смачиваются водой. Сквозь низ клубня были неплохо видны разводы тины, мечущиеся в ней стрекозиные личинки и плавунцы. Кроме того, хорошо просвечивала густая сеточка одревесневших прожилок, со всех сторон пронизывающая стенки внутри.
