Ну и притопил малька, ну чуть-чуть совсем — ведь девочка же сверху.
Едем мы где-то под шестьдесят, девчонка, высунувшись из люка с раскинутыми руками, поет и смеется от радости. Счастье!
И вдруг:
ВА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!
Рядом с нами пролетает черный бумер. Затонированный в ноль, без огней, даже без габаритов.
Прожужжал он с такой скоростью, что крохотную машинку вбок чуть не снесло на соседнюю полосу, а девчонку сверху аж согнуло пополам.
Реально — за двести пер, не меньше.
От такого дела девчонка сразу протрезвела, опустилась вниз, люк закрыла, окна подняла, музыку потише.
— Что это было? — спрашивает.
— Ну мало ли придурков на трассе встречается, — отвечаю. — Ну бумер, ну без света, ну торопится. Такое часто бывает.
— А-а-а-а, — кивает девочка. — Понимаю… — Посидела покурила, вроде успокоилась и снова музыку погромче делает, окна опускает.
А я-то уже в зеркало заднего вида смотрю и говорю ей: мол, секундочку! Потому что в зеркало вижу, что эта машина опять нас догоняет!
И опять этот бумер:
ВА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!
Пролетел он снова мимо нас с той же офигительной скоростью, так что нас опять чуть не снесло вбок на соседнюю полосу.
— Фигасе, — пугается девочка. — Он еще и без номеров, это я заметила.
— Да ла-а-адно, — успокаиваю я ее. — Может, второй такой дурак нашелся…
— Не-не-не, это тот же самый. Но он же не мог за пять-то минут всю МКАД кругом объехать?
— Не мог, — соглашаюсь.
— А прибавь-ка скорости чутка, — просит она.
Да мне-то что, я прибавляю. Едем уже под сто где-то, подружка в кресле вертится, назад оглядывается. И вдруг за меня хватается — опять он! А я в зеркало вижу — и правда догоняет!
Подружка визжит:
— Давай к обочине и тормози!
А я ей начинаю объяснять: мол, куда там к обочине, он же правее нас едет, по второй полосе, но слова сказать не успеваю. ВА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!
Опять пролетает этот темный бумер мимо нас.
Тут уже и сам я малька очконул.
А девочка прямо чуть не в слезы:
— А вдруг это какой-нибудь «Летучий бумер», вроде «Летучего Голландца»? Предвестник смерти и все такое?
— Да ла-а-адно…
— Не, ну правда! Вдруг это призрак какого-нибудь бумера, который расстреляли со всеми пассажирами в бандитской разборке? А наемных убийц не нашли… И теперь он никак успокоиться не может?
— Тогда бы привидение возникало где-нибудь в расстрельном месте или перед МУРом, а не гонялось бы по МКАД…
— Да? А если это призрак бумера, который на полном ходу как раз на МКАД и разбился и все-все-все погибли? И вот он теперь ездит ночами по МКАД как предвестник смерти всех, кто его встретит?
— Блин, хорош дурить, — успокаиваю я подружку, а сам уже тревожусь, принял вправо, еду по первой полосе. И блин, как нарочно, машины как-то совсем попадаться перестали, только встречные иногда проезжают…
И тут подружка ка-а-ак завизжит. Опять! Он опять догоняет!!!
Блин, это уже совсем стремно…
Ну, тут как раз съезд на Дмитровское шоссе, я думаю, хрен с тобой, золотая рыбка, резко торможу и съезжаю на ответвление, а подружка еще громче визжит:
— Он за нами, за нами едет!!! — и прямо за руки меня хватает.
И правда, оглядываюсь — этот бумер вслед за нами на ответвление съезжает.
И я прямо представляю, как он сейчас поравняется с нами, опустятся тонированные стекла, а там внутри скелеты нам руками приветливо машут…
«И правда, конец…» — думаю.
Ну и остановился при въезде на Дмитровку. Только собрался аварийку включать, как этот бумер мимо нас проехал, потом — дальше под мост и на ответвление, снова на МКАД. Я сдержанно так порадовался, что аварийку включить не успел, как будто и не обосрался совсем, и так гордо на девчонку оглядываюсь, типа ну вот, стоило тут истерики закатывать. Выезжаю на шоссе под мост, а девчонка опять визжит и пальцем показывает — этот самый бумер выкатывается с ответвления нам навстречу…
Тут уж я на всякий случай на аварийку-то надавил. Но бумер спокойно под мостом проехал и снова на МКАД подался.
И только тут до меня дошло.
То есть, пока мы спокойно себе на сотке по МКАД ехали, этот гад на каждой попавшейся бабочке делал себе такую полную петлю, может, просто по приколу, а может, и изучая развязки, хрен его знает. Мы за то время, пока он разворачивался, проезжали вперед, и тогда он снова нас догонял — до следующей развязки. Все просто.
Это я потом уже понял, что все просто. Но была такая пара-тройка секунд, в которые я по-настоящему боялся.
А уж подружка-то моя с перепугу так за меня хваталась, что у меня на руке аж синяки от ее пальцев остались, вся пятерня.
Меня потом кое-кто спрашивал ехидно: мол, что за синяки-то такие чудные, откуда?
А я скромно отвечал: от встречи с призраком.
Защита собственности — дело рук самого собственника.
Дело было, как сейчас помню, в лохматом уже 1998 году, осенью, аккурат после дефолта. Тогда я ездил на «форде-эскорт», и у меня, как и у многих владельцев иномарок, со взлетом курса доллара начались серьезные проблемы. Запчасти на иномарки стоили просто нецензурных денег, и поэтому многие машины стали внаглую раздевать, снимая с них все, что можно.
И вот, помню, октябрь, выхожу утром, собираюсь выезжать на работу. Смотрю, а рядом с моей машиной следы — сразу видно, что кто-то пытался пристроить под нее домкрат, но лапа домкрата просто уходила в разбитую грязь, и машину приподнять не смогли.
Я загрустил, помню, потому что сигналка у меня стояла дрыговская, одна надежда была на огромную мандулу, держащую руль и педали, но если с моей машинки решили снять колеса, то мандула-то от такого не поможет.
Ладно, думаю, погодите, черти…
На следующую ночь запарковался на газоне прямо под окном, с вечера напился кофе, сижу бдю.
Около половины третьего пришли они. Трое.
Я на цыпочках из комнаты выхожу, в ботинки прыгнул и по лестнице бегом. И тут только сообразил — у меня ж руки голые. Смотрю, возле лифта бутылка пустая стоит. Я ее прихватываю и опять бегом. Выскакиваю из подъезда, а один, смотрю, сидит перед бампером, похоже, номер свинчивает, а двое уже домкрат качают. Я тому, который сидел молча, бутылкой по голове, он на бок завалился. Остальные двое бегом в темноту.
Я рукоятку из домкрата вынул, лежачему по коленям ею пару раз тюкнул, и за одним из сбежавших — вдогонку, просто потому, что у него куртка светлая была, в темноте виднее. Догнал, повалял немного в грязи, потом довел до машины, и вдвоем мы потащили в милицию того, которого я бутылкой офигачил. Милиция у меня близко — метров сто пятьдесят от дома. Возле самого отделения он снова убежать попытался, тут я уже ему ручкой от домкрата ключицу сломал, но вдвоем с сержантом из будки мы их в дежурку все-таки затащили.
Дежурный меня выслушал, тех двоих в обезьянник и отправил со мной двоих дежурных оперов, место посмотреть. Привожу я их к машине, смотрим что как, и вдруг из кустов какие-то ребята в масках выскакивают и нас всех троих в грязь кладут. Мне-то ладно, я уже грязный, а дежурным операм в грязи было обидно.
Оказывается, дело было так: я Любимой ничего не сказал, но она, вестимо, что-то почуяла и с вечера тоже не спала. Когда я из квартиры выскочил, она к окошку — прыг, увидела, что там творится с нашей машиной, набрала 02, и уж я не знаю, что она там сгоряча наговорила, но приехал какой-то ОМОН. Приехал, заметил, как мы возле машины ковыряемся, и нас на этом самом месте сразу и задержал.
Пока опера с ОМОНом объяснялись, пока те связались с отделением и получили подтверждение, пока мы все вместе в отделение добрались — уже часа четыре было. Там, пока я заявление писал, опера с ОМОНом замирились и по рюмке хлопнули.
Отпустили меня из милиции в полпятого. Иду себе домой, прохожу мимо машины, смотрю — БЛИН! А колеса-то все-таки свинтили. Тот третий черт, который в темноту сбежал, видать, все это время где-то прятался, а потом, наверное, достал второй домкрат и колеса с номерами скрутил.
Я опять бегом в милицию — мол, так и так!
А они меня встречают уже грустные. Мол, эти двое дали одинаковые показания. Как бы идут они ночью домой, смотрят, какой-то мужик домкрат качает. И он им типа говорит: «Мужики, помогите!» Ну и добрые ребята, приняв мужика за хозяина, как бы честно взялись ему помогать. А тут я налетел и, как говорится, все испортил.
И вот эти их показания как раз подтверждаются тем фактом, что, пока они сидели в обезьяннике, колеса и номера-то у меня все-таки сняли.
Так что бедных ребят они сейчас отправляют в травм-пункт на первую помощь и после отпускают, а мне надо молиться, чтобы они не подали на меня в суд за нанесение телесных повреждений.
А что касается моих колес, так дело, конечно, положенным образом будет заведено, так что можно надеяться, что колеса мои когда-нибудь найдут.
