ей при добывании хлеба насущного — приготовлении пищи, толчении [зерна], ношении дров и воды. Однажды он пошел отнести дрова [платой] за учение, и мать его не нашла, кто бы занялся приготовлением ее ужина в ту ночь: была она стара и слаба. Она направилась к чашке, из которой ел ее сын Усман, наполнила чашку очищенным рисом, но не толченым, и накрыла ее. Когда же вернулся Усман из школы, мать показала ему на чашку и сказала: “Возьми свою чашку и ешь!” А у нее была другая женщина, с которой она беседовала. Усман пошел к миске, взял ее — и вот она полна приготовленной еды с разными приправами, /
91/ мясом и обильным жиром. Мать его встала к нему, запустила свою руку в чашку — а в ней еда с приятным запахом, распространяющая аромат, и от нее идет приятный запах, заполняющий двор ее дома. Мать вернулась на место своего сидения и уразумела, что это — чудо от Аллаха, которым Аллах почтил сына. А могила Усмана — позади соборной мечети Тендирмы; молитвы возле его могилы, как испытано, оказываются услышанными. И она — целительна, как говорит ал-Кушайри в своей “Записке”[235]. А багдадцы говорят, известная-де могила ал-Керхи[236] — [тоже], как испытано. Полезное [примечание]: могилы, около коих молитвы бывают услышаны.
Могила помянутого кадия Усмана Драме — она известна: молитвы около нее будут услышаны — это испытано и [признано] единодушно. Молитва, [совершенная] подле нее, не бывает отвергнута. Мы видели это собственными глазами. Я обращался к Аллаху около нее с молитвами, и они были услышаны Аллахом ради меня — слава же Аллаху и благодарение ему! — и возле могилы Мори Мухаммеда ал-Кабари.
Могила Сиди Йахьи — испытана: мы видели это и слышали об этом от многих, кто пробовал это и нашел его подобным тому, [что уже сказано]. Факихи Томбукту, с которыми мы встречались, непрестанно посещали эту могилу — подобно Сиди Ахмеду Баба и факихам Сиди Ибрахиму и Сиди Мухаммеду, двум сыновьям Ахмеда Багайого. Мой коллега факих Махмуд рассказал мне, что это место, в котором люди останавливаются сейчас, полагая, что это — могила Сиди Йахьи (а это место рядом с минаретом, откуда возглашают азан), не то [место]. А настоящее — близ тех ворот и недалеко; оно и есть место остановок факиха Ибрахима и брата его, Мухаммеда Багайого.
Могила факиха Сиди Махмуда ибн Омара ибн Мухаммеда Акита — подобно тому, [что] сказано.
Могила ученого факиха Мухаммеда Багайого, сына кадия Махмуда Багайого, — я сам испытал ее и видел, что молитва принята. Слава принадлежит Аллаху!
Могила факиха Усмана ал-Кабари, погребенного в мечети Кабары. Один из праведных поведал мне известие о том, которое бы было слишком долгим для передачи.
Могила Мори-Хаугаро в городе, называемом Йара. /92/ Но сегодня Йара запустела, и теперь мало кто знает место могилы его.
Могила факиха Букара-Сун — внутри соборной мечети Мори-Койра.
Могила альфы Мухаммеда Таля в Хундибири — испытана. Часто к ней приходят больные проказой и слоновой болезнью, и около нее Аллах их излечивает и избавляет: я видел то неоднократно.
Могила Мори Мана-Бакуа в селении, называемом Таутала в земле Бары, — известная и знакомая, а над нею — знак, по которому ее узнают.
И около могилы ал-Хаджа Касура-Бер в городе Коко (вангара по происхождению, да помилует его Аллах); кахийя ад-Даллул построил над его могилой стену.
Могила фодиги Мухаммеда-Сано в городе Дженне, погребенного в кибле (апсиде. — Л. К.) большой мечети города и позади мимбара (кафедры имама. — Л. К.).
Около могилы факиха Ибрахима в городе, называемом Гума. К ней пришел кахийя Мухаммед ал-Хинди, а он тогда был правителем в Бенге.
И могила факиха Самба-Тенени, похороненного в Дьяука-ле[237]. [Есть могилы] и кроме этих, [могилы], о которых не знают и не слышали; достоверное принадлежит Аллаху, мы же только то привели из них, что знали мы и что слышали мы от надежных людей.
Аския Исхак был прозван, его звали Исхак-Кедебине. А “кедебине” — это оборот языка уакоре: [его значение] “черный камень”.
Среди тех, кто умер в его дни из числа виднейших ученых, [был] шейх факих Махмуд ибн Омар ибн Мухаммед Акит, да помилует его Аллах — в ночь на пятницу, шестнадцатое рамадана. Но автор “Дурар ал-хисан” говорит, что он скончался пятнадцатого рамадана, в ночь на пятницу. Его жизнь [длилась] восемьдесят восемь [лет]. А его старший брат Ахмед ибн Омар ибн Мухаммед Акит скончался /93/ в ночь на пятницу — первый день раби ал-ахир девятьсот сорок второго года [30.IX.1535], во время эпидемии, прозванной гафе[238], согласно “Дурар ал-хисан”; с тем, что он сообщает, согласен ученейший Абу-л-Аббас Ахмед Баба в “Кифайат ал-мухтадж”: что кадий Махмуд ибн Омар умер в ночь на пятницу шестнадцатого [числа] месяца рамадана, что он родился в восемьсот шестьдесят восьмом году [15.IX.1463—2.IX.1464] и умер в эту эпидемию, которая погубила многих. Должность кадия получил после альфы Махмуда ибн Омара его сын кадий Мухаммед ибн Махмуд, в пятницу пятнадцатого шавваля [17.XI.1548].
В начале [девятьсот] пятьдесят шестого года [30.I.1549— 19.I.1550] умер аския Исхак (он оставался на царстве девять лет, девять месяцев и девять суток) в городе Кукийя, там и находится его могила. Из детей у него были Тунка-Слимана и Абд ал-Малик, которого он сделал [было] наследником престола. Но люди Сонгай согласились только на аскию Дауда[239].
После Исхака царская власть перешла к его брату, аскии Дауду, сыну аскии Мухаммеда, двадцать второго сафара, [девятьсот] пятьдесят шестого года [22.III.1549]. Он оставался у власти тридцать четыре [года] и четыре месяца.
Этот мир споспешествовал ему: он получил то, чего желал из власти и главенства и к нему пришли обширные мирские богатства. Он следовал за своим отцом, аскией Мухаммедом, и братьями своими: они посеяли для него, он же пришел и собрал урожай. Они выровняли землю, Дауд же пришел и спал на ней. И не было в стране ат-Текрур, от Мали до Лоло, того, кто поднял бы руку; и нашел он их в день восшествия [на престол] покорными, послушными рабами. И не было того, кто бы сравнился с войском Сонгай, исключая только Курмину[240].
Передает Ахмед ибн Ибрахим ибн Йакуб, да помилует его Аллах, что аския Мухаммед, когда утром проходил мимо него аския Дауд, хмурился, удивлялся и смотрел на того рассеянно. Один из его слуг сказал: “Сына твоего Дауда как будто
