— А кто еще принимает участие? Будет ли моя дорогая подруга Анна Уиддекомб?
— Насчет Анны Уиддекомб не знаю, но приглашен еще один автор, работающий с «Хатто».
— Кто? — оживилась Эвфемия.
Сглотнув комок в горле, Грейс скрестила пальцы. После разговора в баре она больше ни разу не видела Генри Муна и даже не разговаривала с ним по телефону. С другой стороны, хуже быть уже не могло, так что можно было ожидать наконец перемен к лучшему.
Успешное появление Генри на телевидении даст ей возможность реабилитироваться профессионально, а может, и во всех остальных отношениях. Да и что может пойти наперекосяк в такой строго регламентированной передаче, как «Субботнее вечернее обозрение»?
Направляясь по исхлестанному дождем шоссе в телестудию, Грейс чувствовала себя уже не столь оптимистично. Генри, встретивший ее на удивление сдержанно, едва перемолвился с ней парой слов. Вместо того, чтобы сесть сзади вместе с ней, он устроился рядом с водителем, и они всю дорогу слушали радиотрансляцию футбольного матча. Настроение Грейс испортилось хуже некуда. Не вызывало сомнений, что если у Генри Муна и был к ней какой интерес, то он бесследно пропал.
Эвфемия, сидевшая рядом с Грейс, мгновенно заснула и громко храпела с полуоткрытым ртом, раздувая ноздри.
Грейс с отвращением наблюдала за тем, как струйка слюны стекает по покрытому толстым слоем косметики подбородку автора «Нашей мамы» и капает на шею. Судя по всему, для появления на телевидении Эвфемия воспользовалась всем, что имелось у нее на туалетном столике. Кроме того, она где-то раздобыла большое ожерелье с драгоценными камнями и яркую блузку с вышитой люрексом бабочкой. Завершала ансамбль меховая шуба, такая тяжелая и огромная, что ее посчитал бы чрезмерной даже доктор Живаго.
Телестудия «Чарлтон» находилась в массивном сером здании, похожем на штаб-квартиру КГБ на Лубянке, на окраине маленького городка неподалеку от Лондона. Тот час же по приезде Эвфемия скрылась в поисках туалета.
Грейс и Генри в неуклюжем молчании изучали растения в горшках, пока им на выручку не пришла молодая особа в кожаной куртке. Представившись Дарси, помощницей продюсера, она сообщила, что ей поручено проводить гостей в Зеленый зал.
Говорила Дарси с сильным ливерпульским акцентом; ее лицо застыло ровно на середине между мужскими и женскими чертами.
— Вы знакомы с нашей программой? — спросила она у вернувшейся в вестибюль Эвфемии, довольно сверкавшей вышитой бабочкой.
— Ни разу в жизни не видела, — объявила та.
— Ага.
— Насколько я поняла, это что-то вроде «Вопросов и ответов», — продолжала Эвфемия.
— Ну, вопросы действительно будут.
Они прошли следом за затянутой в кожу спиной Дарси по серому ярко освещенному коридору, чем-то напоминавшему больничный и длившемуся, казалось, несколько миль, и наконец остановились перед одной из множества одинаковых серых дверей.
— Вот мы и пришли, — сообщила Дарси. — Это Зеленый зал.
— А, Зеленый зал, — промолвила Эвфемия голосом человека, повидавшего на своем веку все и еще немного. — Обязательный пункт остановки, — театрально добавила она, — для ветерана телепередач перед тем, как его бросят на растерзание львам-зрителям.
— Совершенно верно, — усмехнулась Дарси. — Вижу, вы все поняли. Зрители уже здесь. Проходите, знакомьтесь с ними, выпейте чего-нибудь.
Дарси распахнула дверь, и Грейс услышала, как Генри тихо воскликнул:
— О господи, мне не было так страшно даже тогда, когда я встретился лицом к лицу с афганскими моджахедами!
Узел у нее в желудке затянулся еще туже. Быть может, мысль прийти сюда все же была не слишком правильной?
Ее взору открылось просторное помещение без окон, застланное усеянным крошками ярко-зеленым ковром. Повсюду толпились кучками воинственные личности внушительных габаритов. Многие держали в каждой руке по кружке пива, в то время как другие, казалось, курили сразу несколько сигарет. Грейс быстро поняла, что объяснение кроется в бесплатных пачках, разложенных на нескольких столах. Столы эти смутно напоминали что-то похожее на буфет — но на буфет, пострадавший сначала от опустошительного урагана, а затем от нашествия стада разъяренных слонов.
Воинственные личности разом обернулись к двери, глядя на вошедших. Их лица никак нельзя было назвать радушными. Поймав на себе подозрительный взгляд грузной краснолицей женщины с выпирающими из леггинсов ляжками, с зализанными назад черными волосами, и бровями, не заслуживающими упоминания, Грейс поспешно опустила взор на соломинку для коктейля, валявшуюся у нее под ногами.
— Боже милосердный! — громким веселым голосом объявила Эвфемия. — Кто эти люди?
Грейс ощутила, как атмосфера в Зеленом зале стала на несколько градусов более зловещей.
— Я чувствую себя Марией-Антуанеттой, увидевшей толпу черни, приближающуюся к Версалю, — продолжала Эвфемия, бренча браслетами.
Судя по всему, она совершенно не замечала бросаемых в ее сторону злобных взглядов. Грейс испугалась, что скоро вслед за взглядами туда же полетят соломинки для коктейлей и пирожные. Но когда она услышала следующие слова Дарси, ее сердце упало еще ниже.
— Мы привозим их на автобусах из здешних муниципальных домов, обещая дармовые выпивку и курево, — вполголоса объяснила помощник продюсера. — У них было время накачаться, и, когда начнется передача, они будут вести себя очень… гм… живо. Да, очень живо. Но на экране это смотрится замечательно.
— Что, вы хотите сказать, они примут участие в передаче? — спросил Генри.
Его подчеркнуто нейтральный голос напугал Грейс еще больше.
— А вы как думали? — ухмыльнулась Дарси. — Шоу — это зрители, во всех смыслах. Они орут — я хотела сказать, задают вопросы приглашенным гостям. Громко высказывают собственную точку зрения. Не стесняясь.
Несмотря на нарастающую панику, Грейс ощутила прилив сострадания. Что это за жизнь — жалкое существование в муниципальных домах Центральных графств, где единственным развлечением является выезд на телестудию ради бесплатного пива и возможности покричать в телекамеры.
Лицо Генри оставалось сосредоточенным.
— Каковы наши шансы унести отсюда ноги живыми?
Дарси фыркнула.
— О, на самом деле здесь ничего страшного нет. Перетяните их на свою сторону, и все пойдет как по маслу.
Похоже, ее слова не убедили Генри.
— Другими словами, встаньте на место Рассела Кроу в «Гладиаторе» или Реда Кемпиона в «Легионере»?
— Ха-ха! Нет, все не так плохо. Так или иначе, со зрителями вы уже познакомились, теперь я представлю вам остальных участников.
— Замечательно! — радостно воскликнула Эвфемия, до сих пор не замечавшая убийственных взглядов, потоком стрел летящих со стороны группы крупногабаритных дам в крикливо-пестрых нарядах. — Ведите меня к цивилизации. Дорогуша Дэвид уже здесь — я имею в виду Фроста? Или Анна — естественно, Уиддекомб?
— На этой неделе они слишком заняты, — язвительно заметила Дарси, но ее издевка просвистела у Эвфемии высоко над головой.
Облаченная в меха, люрекс и бриллианты, с высокомерной снисходительной усмешкой на лице, Эвфемия шагнула навстречу бурлящей толпе, воображая себя Марией-Антуанеттой, и у Грейс мелькнула тревожная мысль, не ждет ли ее столь же трагический конец?
— Когда мне пройти в гримерную? — проблеяла создатель «Полли с гороховым пудингом». — Я должна обновить косметику.
Скрипя кожаной курткой, Дарси помахала рукой, подзывая одну из сотрудниц телестудии.
— Стейси, будь добра, проводи эту даму в гримерную.
— А разве она там еще не была? — спросила Стейси, с удивлением разглядывая напудренную маску на лице Эвфемии. — Впрочем, ты права. Кое-что придется счищать.
— У вас есть косметика от «Канебо»? — спросила Эвфемия, направляясь следом за Стейси к выходу. — Хотя я, наверное, смогу удовольствоваться и «Кристиан Диор»…
— Сходите перекусите.
Дарси проводила Грейс и Генри к горке сосисок, заначенных в тесте с сыром, далеко не первой молодости. Источая сальные, желеобразные потеки мертвенно-желтого тертого сыра, они лежали на красных бумажных салфетках, покрытых жирными пятнами.
— А какой конкретно аспект текущего положения будет обсуждаться на этой неделе? — неестественно высоким голосом спросила Грейс, проходя мимо группы мужчин, похожих на огромные пивные животы с приделанными к ним руками и ногами.
Оставалось только судорожно цепляться за соломинку и надеяться, что тема дискуссии окажется достаточно респектабельной.
Похоже, ее вопрос удивил Дарси.
— Как какой? «Текущее положение», естественно. Как и указано в подзаголовке нашей передачи.
— Да, но что именно? — пришел на помощь Грейс Генри. Несмотря на внутреннее напряжение, она ощутила признательность. — Образование, здравоохранение, иммиграция, что конкретно?
