- Вы победили! - сказал Тим очень спокойно.
- Это была увлекательная игра, и вот она проиграна. Мне остается принять яд.
- Вам известно, что в ту ночь вас видели?
- Меня видели? - удивился Тим.
- Да, в ту ночь, когда погибла Линнет Дойль, как раз в десять минут второго некто видел, как вы выходили из ее каюты.
- Послушайте, - снова заволновался Тим, - неужели вы думаете... Я не убивал ее! Клянусь, это не я! Я попал в жуткую ситуацию. Надо же было выбрать именно эту ночь... Боже, какой кошмар!
- Да, я могу себе представить, как вы должны были себя чувствовать, сказал Пуаро
- Но теперь, поскольку нам известна вся правда о вас, вы могли бы нам помочь. В тот момент, когда вы брали жемчуг, мадам Дойль была жива?
- Не знаю, - хрипло проговорил Тим
- Клянусь жизнью, мсье Пуаро, не знаю! Я выследил, куда она его кладет перед сном: на маленький столик у постели. Я пробрался неслышно в каюту, ощупью нашел нитку, взял ее, положил другую и так же тихо вышел. Я, разумеется, думал, что она спит.
- Вы слышали ее дыхание? Конечно, вы должны были прислушаться.
Тим задумался.
- Было совсем тихо, очень тихо. Нет, не помню, слышал ли я ее дыхание.
- А в каюте не пахло дымом? Если там только что выстрелили, то должен был чувствоваться запах гари.
- Нет, я не помню. Пуаро вздохнул.
- Тогда мы все на том же месте.
- Кто же меня видел? - спросил Тим с любопытством.
- Розали Оттерборн. Она пришла с другой стороны судна и увидела, как вы вышли из каюты Линнет Дойль.
- Значит, это она сообщила вам?
- Нет, она нам ничего не сообщила, - скромно сказал Пуаро.
- Как же вы узнали?
- Потому что я Эркюль Пуаро! Мне не обязательно получать сообщения. Я неоднократно пытался заставить ее признаться, но каждый раз она отвечала, что никого не видела.
- Но почему? Пуаро пожал плечами.
- Странная девушка.
- Тим вдруг как бы забыл, где находится.
- Ей, наверное, так тяжело жилось с этой ужасной женщиной, ее матерью.
- Он вдруг очнулся и заговорил официально.
- Итак, сэр, я признаюсь в краже жемчуга, вы найдете его там, где вы и предполагали. Я виновен. Что же касается мисс Саутвуд, я ничего не знаю. У вас нет улик против нее. А каким образом я достал поддельное ожерелье, это уж мое дело.
- Очень правильная реакция, - пробормотал Пуаро.
- Джентльмен, как всегда, - пошутил Тим и добавил:
- Теперь вы понимаете, как весело мне было сидеть за одним столом с преуспевающим детективом. Я еще недостаточно закоренелый преступник, и острота ситуации меня отнюдь не привлекала.
- Однако это вас не остановило? Тим пожал плечами.
- У меня не было выбора. Представилась редкая возможность: ее каюта почти рядом с моей, а Линнет была настолько занята своими личными бедами, что вряд ли заметила бы подделку.
- Я в этом отнюдь не уверен.
- К чему вы клоните? - отрывисто проговорил Тим. Пуаро нажал кнопку.
- Попросите мисс Оттерборн зайти ко мне, - обратился он к стюарду.
Вошла заплаканная Розали. Увидев Тима, она удивилась. Вела она себя совсем иначе, чем прежде. От былой подозрительности и грубости не осталось и следа. Она послушно села, ожидая вопросов.
- Ради бога, извините нас, мисс Оттерборн, - заговорил Рэйс, с упреком глядя на Пуаро.
- Ничего, - тихо ответила девушка.
- Мне необходимо уточнить несколько обстоятельств, - сказал Пуаро.
- Я неоднократно спрашивал у вас, видели вы кого-нибудь на палубе в один час двадцать минут в ту ночь, и каждый раз вы отвечали отрицательно. Мне, к счастью, удалось выяснить истину без вашей помощи. Мсье Аллертон сам признался, что заходил в ту ночь в каюту Линнет Дойль.
Она искоса посмотрела на Тима, и тот сурово и решительно кивнул в ответ.
- Я назвал правильное время, мсье Аллертон?
- Совершенно правильное, - ответил Тим Аллертон. У Розали задрожали губы.
- Но это не вы... не вы...
- Мсье Аллертон признался, что прошлой ночью он вошел в каюту Линнет Дойль, взял жемчужное ожерелье и положил на его место подделку.
- Это правда? - спросила Розали, глядя по-детски серьезно и печально.
- Да, - ответил Тим.
Наступило молчание. Полковник Рэйс нетерпеливо ждал.
- Такова версия мсье Аллертона, - загадочно проговорил Пуаро, отчасти подтвержденная вашими показаниями. Вернее, имеется свидетельство того, что он заходил в ее каюту. Однако, что он там делал, мы не знаем.
- Но вы же знаете
- Тим смотрел на него недоверчиво.
- Что именно?
- Ну как же - вы знаете, я взял жемчуг?..
- Я знаю, что жемчуг у вас, но мне неизвестно, когда вы завладели им. Это могло произойти и до вчерашнего дня... Вы же сами только что сказали: Линнет не заметила бы подмены. Я же в этом отнюдь не уверен. А если предположить, что она заметила... Если предположить, что она узнала вора... Если предположить, что прошлой ночью пригрозила вам разоблачением, и вы знали, она именно так и поступит... Предположим, вы подслушали скандал в салоне между Жаклиной де Бельфорт и Симоном и, как только все ушли из салона, пробрались туда и взяли пистолет, а потом, час спустя, когда все успокоилось, вы вошли в каюту к Линнет Дойль и заставили ее замолчать.
- Боже мой - простонал Тим, лицо его стало землистым, измученные молящие глаза искали взгляда Пуаро.
Тот невозмутимо продолжал:
- Но вас заметила Луиза Бурже. На следующий день она начала шантажировать вас, требуя огромных денег и угрожая вас выдать. Поддаться шантажу - это конец, и вы соглашаетесь, но лишь для вида. Вы уславливаетесь о встрече и перед обедом являетесь к ней в каюту с деньгами. В тот момент, когда она пересчитывает купюры, вы убиваете ее ножом. Но вам не повезло и на этот раз. Снова вас застали на месте преступления, - он обернулся к Розали.
- На сей раз это была ваша мать. Опять вам пришлось действовать рискованно, отчаянно, но другого выхода не было. Пеннингтон упомянул при вас о револьвере. Вы бросаетесь в его каюту, хватаете револьвер, прислушиваетесь к разговору в каюте Бесснера и стреляете в мадам Оттерборн как раз в тот момент, когда она была готова произнести ваше имя.
- Нет! - с плачем выкрикнула Розали.
- Этого не было! Этого не было!
- Потом вы бросаетесь к корме, огибаете ее и спешите ко мне навстречу. Револьвер вы держали в перчатках. Эти самые перчатки вы потом вручили мне...
- Клянусь богом, все это не правда.
- Но его голос, дрожащий и неуверенный, никого не убедил.
И тут-то Розали удивила всех присутствующих.
- Разумеется, все это не правда, и мсье Пуаро прекрасно это знает. Наверное, у него есть какие-то свои соображения, раз он вздумал вас напугать...
- Мадемуазель умница... Но, признайтесь, чем не обвинение?
- Какого черта, - начал Тим со злостью, но Пуаро поднял руку.
- Против вас, мсье Аллертон, можно возбудить дело по обвинению в убийстве. Я хотел, чтобы вы это осознали. А теперь я сообщу вам нечто более приятное. Я еще не осматривал ваши четки. Возможно, в них и нет ничего и, поскольку мадемуазель Оттерборн по-прежнему отрицает, что видела вас на палубе, тем лучше, значит, никакого обвинения против вас нет. Жемчуг украла клептоманка, его уже вернули. Он лежит в маленькой коробочке на столе у двери, пожалуйста, взгляните, мадемуазель.
Тим встал, не в силах произнести ни слова. Но когда он снова обрел дар речи, вряд ли ему удалось выразить то, что хотелось. Однако Пуаро был вполне удовлетворен.
- Спасибо, - сказал Тим.
- Я оправдаю вашу доброту.
Он открыл дверь и пропустил вперед девушку; потом взял со столика коробку и последовал за ней. На палубе он открыл коробку и закинул далеко в Нил нитку поддельного жемчуга.
- Вот и все! - сказал он.
- Когда я верну коробку Пуаро, там будет настоящий жемчуг. Ну и дурак же я!
- Как это все началось? - тихо спросила Розали.
