знакомы. Он мне неприятен, и не более того.
И из этих мыслей меня вырывает стук каблучков.
Это Сирина, за которой идут двое мужчин в бархатных красных костюмах с подносами. У одного чайник с чашкой. У другого тарелка со стопкой блинов. Толстых, коричневых блинов.
— Всё как заказывали, Ваше Высочество.
Блины-то из печёнки… И даже никакой сметаны нет. И всё равно я благодарю их и даю понять, что можно идти. Всем, кроме моей камеристки.
— Я хочу посетить главную деревню при замке.
Она удивляется.
— Хотите на ярмарку?
Ярмарка? Да, пожалуй, это то, что нужно.
— Да, хочу.
— Но ведь парад скоро, а деревня не входит в семь мест, которые нужно посетить.
— Наверное, потому что туда я могу ходить, хоть каждый день, — пожимаю плечами, тыкая вилкой в блинчик. Я вообще раньше завтракала американо и всё.
— Потому что, — подходит к нам Ричард, живой всё-таки, — принцесса не должна вести себя, как простолюдинка. Сколько тебе можно повторять?
— Завидуешь и хочешь так же? Так и скажи.
— А если хочу? — он выгибает бровь. — Я отправлюсь с тобой.
Ричард походит больше на вампира, чем на дракона — бледный, с едва заметными синяками под глазами, со взглядом будто бы пустым, отрешённым. Со взглядом, к которому не слишком подходит живая, острая усмешка.
Сердце начинает биться чаще. Ему действительно не слишком хорошо, я это чувствую. Дело в том, что он спас меня, или наша истинность всё-таки какая-то ошибка? Ведь из-за ошибок обычно страдают.
О, как я буду рада этому!
Не знаю даже, из-за этой мысли поднялось настроение, или это наша связь теперь, когда он рядом, так влияет.
Как бы то ни было, в любом случае, я всё ещё должна опасаться новых меток, так что…
— Ни шага больше, — вытягиваю руку. — Не подходи ко мне, дорогой супруг.
В ответ мне звучит смешок. Затем он переводит взгляд на Сирину и приказывает:
— Это конфиденциальный разговор.
Она тут же спохватывается, краснеет, опускает милую головку и делает что-то типа книксена. Она — не Магда. Молодая, питающая восторг к королевской семье, образованная по меркам этого мира, из хорошей родовитой семьи. Ей есть что терять. И к тому же она не обладает ни одним рефлексом, который мог бы позволить ей ослушаться. Поэтому Сирина уходит и оставляет меня наедине с драконом.
Он рассматривает костяшки своих пальцев. На трёх из десяти два кольца, на одном из десяти — массивный перстень. Правильные украшения плюс правильный мужчина равно зашкаливающая сексуальность.
— Хорошо… — выдыхает Ричард. — Я сыграю с тобой в эту игру. Хочешь нарушать правила? Пожалуйста. Как я и сказал, Ви, теперь тебе можно всё. Я хочу, чтобы ты это почувствовала. Чтобы смогла отойти от нашего прошлого. Я был не прав. Но и ты тоже. Согласна?
— Оставайся на расстоянии, — отвечаю тут же. Будто меня и не задели и не тронули его слова. — И будь вежлив.
Он улыбается. Немножко через силу.
Упрямец… Если плохо, оставался бы в своих покоях, а не вот это всё!
Погоди, Тоня, что это такое в тебе? Касаюсь подушечками пальцев ключицы и слегка хмурю брови. Волнение что ли? Беспокойство? За него? Этого нахала?
— Ах, да… — отвечает Ричард. — Как я мог забыть? Приятного аппетита.
Он садится напротив. Я спокойно ем горьковатые, слишком жирные и солёные блины из как будто говяжьей печёнки. Хотя не удивлюсь, если она принадлежала какому-нибудь лесному животному.
А так хочется белых блинчиков. С творогом и сметаной. Кашку на молоке. И — внезапно — борща.
Интересно, Ричард бы оценил борщ?
Так-с, Тоня, прекрати, это тебя волновать не должно.
Я не хочу воротить носом, это съедобно, да и силы мне нужны. Поэтому ем, смотрю в портал на сияющие будто бы пыльцой фэйри красивые цветы, делаю вид, что мужа здесь нет, обдумываю собственные планы.
Моя главная проблема сейчас — эльф. Я не знаю, где он и где его искать. Это информация в ларчике памяти Виктории как будто чуть глубже, чем вся остальная. Я боюсь пока её трогать. А тем временем опасаюсь Викторию в принципе. Что будет в другой раз, когда она завладеет моим — своим! — телом? Бросится с обрыва?
Может быть, и лучше будет, если Ричард окажется рядом. Он сильный.
Но он может инфицировать меня новой отметкой — раз.
Совсем заболеть — два.
В какой-то момент я не выдерживаю, взгляд с цветка, что сильно смахивает на большую зелёную розу со стразами на некоторых лепестках, соскакивает на дракона за моим столом. Всё это время, я уверена, он не сводил с меня взгляда. И сейчас даже не думает опускать глаза.
— Чего спать не идёшь? — хотела просто спросить, но едва ли не рявкнула в итоге, тыча в него вилкой с наколотым кусочком печёночного блина.
— Прости? — дракон, бесконечно властный и мрачный, даже теряется и выгибает бровь.
— Я говорю, плохо себя чувствуешь — ложись спать. Нечего по замку шататься.
Он вздыхает театрально (даже не подозревала, что вообще так умеет) и произносит:
— Мы могли бы сейчас спать в одной постели в тёплых объятьях друг друга. Оба восстановили бы силы естественным образом.
Ага, и наследник бы вышел естественным образом.
И куча золотистых пятен на теле — тоже.
Тоже мне, дурочку с переулочка нашёл. Хотя прозвучало уютно, да…
— А вместо этого тебе потребовалось… — он машет ладонью в воздухе, — что ты вообще делаешь?
Обустраиваюсь, Ричард, что ещё может делать попаданка? Что за глупый вопрос?
Я усмехаюсь, отпиваю травяной чай. По всей видимости из крапивы… И закашливаюсь. Дракон тут же оказывается рядом (говорю же, на самом деле он вампир, вот ещё и суперскорость подъехала, точнее, подбежала), собирается коснуться меня, но я отшатываюсь, всё ещё кашляя.
— Не смей! Сама!
— Сама себя по спине похлопаешь?
— Кха-кха-кханешна!
А то, щас позволю ему мне помочь и будет звезда на лбу гореть в качестве ещё одной медали за нашу такую огромную, чистую, светлую и в общем УБИЙСТВЕННУЮ любовь.
Ричард выдыхает, берёт графин с водой с соседнего столика и подаёт мне. Я всё ещё кашляю, горло от этого в лоскуты, так что хотя бы такую помощь принимаю. Но без энтузиазма. Наконец, всё проходит, я красная, встрёпанная, со слезами на глазах и соплями
