«Скарборо», линейный фрегат флота его величества, командированный Британским адмиралтейством на Барбадос для поимки и уничтожения Черной Бороды, изменил курс и, судя по его топселям33, направлялся прямо к ним. У Тича еще была возможность повернуть под ветер и пуститься в бегство, с довольно реальными шансами на успех. Но бежать он не хотел. Он приказал лечь в фордевинд34 не для того, чтобы бежать, а чтобы сберечь еще несколько драгоценных минут. Нужно было еще многое сделать. «Мщение королевы Анны» всегда находился в состоянии близком к боевой готовности, но, конечно, не в таком напряженном и безукоризненном, чтобы вступить в единоборство в фрегатом Британского королевского флота.
Все важные тросы, растяжки и крепления были дублированы, палубные надстройки разобраны, чтобы уменьшить опасность ранений щепками и обломками досок, нижние реи укреплены цепями, и между орудиями расставлены лохани с водой, в которой мокли одеяла, чтобы тушить пожары или местные взрывы. Лохани меньшего размера были заполнены разведенным уксусом для охлаждения стволов орудий, и повсюду, — в проходах между палубами, на реях среди вздымающихся под ветром парусов, — полуголые, мускулистые и загорелые пушкари развесили ведра с раствором квасцов. Из плотницкой каптерки были доставлены листы свинца, войлок и дубовые чурки, чтобы были под рукой для заделки пробоин, и Анна с изумлением наблюдала царящее повсюду оживление, матросов, разгоряченных ожиданием схватки, которые суетились, карабкались и перекликались по всему судну, натягивая дополнительные штуртросы на корме, закрепляя снасти и очищая фордек35 для предстоящей кровавой резни.
Однако оказалось, что Тич планирует нечто совсем другое чем просто стычка очертя голову, грудь с грудью с боевым кораблем. Он остановил матросов, которые принялись было натягивать вдоль бортов длинные полотнища брезента чтобы укрыть команду от прямого прицельного огня вражеских стрелков и палубных орудий, стреляющих картечью.
— Нет! — сказал он. — Ничего этого не нужно! Израэль, долой всех людей с палубы! Чтоб ни одной рожи не было видно! Все — в трюм! Отстегни люки орудийных портов, но не раскрывай их. Держи их закрытыми на веревочных петлях, а пушки чтоб глядели прямо в крышки люков, понял? Будь готов зарядить их брандскугелями и «летающими ангелами»36, — но чтоб ни звука, и ни одной живой души чтоб не было видно, слышишь?
Хендс был озадачен:
— Ни одного человека на вантах? — удивился он. — Ни одного гранатометчика, капитан? А как насчет орудийной прислуги для пушек верхней палубы?
— «Скарборо»— военный фрегат, Израэль, — принялся втолковывать ему Тич. — Он не откроет огонь против безобидного судна без единого человека на борту. Нас они не знают, а флаг мы им вывешивать не собираемся, понял? Нужно сделать так, чтобы наше судно казалось брошенным, уснувшим или пораженным какими-то волшебными чарами. А когда я дам команду открыть огонь — стреляй всем бортом прямо через закрытые люки портов, но не всеми орудиями сразу, а сначала четными, а потом нечетными. Ясно?
И это, в свою очередь, тоже было удивительной новостью для Хендса, потому что ни одно боевое судно не могло выдержать одновременный бортовой залп всех своих орудий. Одновременная отдача могла его просто перевернуть. Во всех канонах морских сражений признано было за правило стрелять последовательно от носа до кормы, орудие за орудием, поочередно. Тич же приказал произвести залп сразу из десятка пушек, и затем повторить его из другого десятка. Это было настолько похоже на самоубийство, что ни один моряк на борту не мог бы похвастать, будто видел когда-либо нечто подобное. Тем не менее, умное длинноносое лицо Хендса сморщилось в понимающей ухмылке. Если и была какая-нибудь возможность справиться с военным кораблем, то она могла заключаться только в чем-то вроде этой сумасбродной идеи Тича. Ухмылка на лице пиратского штурмана расплылась еще шире.
— А рулевой? — возбужденно спросил он. — Ведь они обязательно окликнут нашего штурвального и, чего доброго, пустят нас ко дну, если не получат удовлетворительного ответа!
Черная Борода усмехнулся:
— Они не увидят у штурвала ни одного матроса, Израэль!
Он обернулся к Анне, которая молча стояла рядом, широко раскрыв глаза. Несмотря на полуденный зной, легкий холодок тревоги пробегал по ее коже.
— Снимай-ка штаны, милая! — приказал капитан. — Долой эти испанские бриджи — и живо одевай белое платье! Впрочем, нет — оставайся лучше в своей рубахе, и пусть ее развевает ветром! Я не хочу, чтобы какая-нибудь близорукая обезьяна из этих королевских прислужников подстрелила тебя из мушкета приняв по ошибке за матроса. Ты будешь иметь честь стоять у штурвала и вести «Мщение»в бой против английского фрегата, девочка!
Анна ахнула:
— Но… но я ведь не умею управлять кораблем!
— Неважно, — махнул рукою Тич. — Крути им, как хочешь, пусть его шатает и болтает, как пьяную портовую девку, — и чем сильнее, тем лучше. «Скарборо» попытается подойти к нашему борту. Главное — держи курс, который я тебе укажу. Пусть корабль сам маневрирует, а не ты. А ты всего лишь держись за штурвал и постарайся не сбиться с курса. Ну, поняла? Я задам этим собакам загадку, и пусть они поломают над ней голову, пока не подохнут!
— Но ведь это королевское судно, — бледнея, возразила Анна. — Я не могу участвовать в борьбе против корабля его величества! Это же наши соотечественники!
— Ну да — и поэтому они за милую душу вздернут нас на рею, если только мы предоставим им такую возможность! А теперь — быстро, поворачивайся!
Видя, что она все еще колеблется, капитан опустил ладонь на рукоятку пистолета:
— Или мне вытащить твоего братца из подветренного шпигата и переломать ему все кости от черепа до коленных чашек? Не смей возражать мне, черт побери, или ты пожалеешь, что не осталась с Боннетом! Долой штаны и выпускай рубаху, пока я не влепил заряд в твоего благословенного братца!
Анна понимала, что это не было пустой угрозой. Ничто не могло помешать Тичу выполнить свое обещание. Онемевшими пальцами она поспешно принялась распутывать узел на кушаке.
Тон капитана смягчился:
— Не переживай и не думай о том, что это твои соотечественники, девочка! В нашей жизни у нас нет другого отечества, кроме палубы, по которой мы ходим. Вот наше королевство — корабль, и я на нем — король, будь я проклят! И с этого момента любое другое судно для тебя — иностранец и враг!
Глава 6
Капитан фрегата его величества «Скарборо» Хьюм хмурился, глядя на сверкающую синь океана. У него было достаточно причин для дурного настроения. Сорок его матросов валялись в своих выбеленных конках в жестоком приступе дизентерии. Десять трупов, зашитых в брезент, уже отправились за борт, с плеском погрузившись в морскую пучину под душераздирающий грохот барабанов, затянутых траурным крепом.
