Члены присутствия, их заместители и сведущие лица не могли участвовать в заседаниях присутствия при обсуждении и решении вопросов, относящихся до торговых и промышленных предприятий, принадлежащих: а) лично им самим, их женам, родственникам в прямой линии без ограничения, родным братьям и сестрам, а также усыновленным ими детям; б) лицам, находящимся у них в опеке, и в) обществам, товариществам и частным лицам, в управлении делами коих участвуют или состоят поверенными они лично или кто-либо из указанных выше родственников их.
Форма присяги для не состоящих на государственной или общественной службе членов и заместителей в присутствиях и сведущих лиц была следующая:
«Я, нижепоименованный, обещаюсь пред Святым Евангелием и Животворящим Крестом Господним хранить в тайне все предъявляемые мне в присутствии по промысловому налогу сведения, касающиеся имущественного положения плательщиков. В уверении же сего моего обещания целую слова и Крест Спасителя моего, Аминь».
ПРИСЯГА ДЛЯ ЛИЦ ИУДЕЙСКОГО ИСПОВЕДАНИЯ
«Обещаюсь и клянусь Господом Богом (в еврейском тексте Аданай), Богом Израилевым, с чистым сердцем и не по иному скрытому во мне смыслу, а по смыслу и ведению приводящих меня к присяге в том, что буду хранить в тайне все предъявляемые мне в присутствии по промысловому налогу сведения, касающиеся имущественного положения плательщиков, и как я пред Богом в том всегда ответ дать могу, как сущий мне Господь Бог душевно и телесно да поможет. Аминь».
ПРИСЯГА ДЛЯ ЛИЦ МАГОМЕТАНСКОГО ИСПОВЕДАНИЯ
«Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом в том, что буду по самой сущей правде «Валлаш, Билляш, Таллаш» хранить в тайне все предъявляемые мне в присутствии по промысловому налогу сведения, касающиеся имущественного положения плательщиков, так как пред Всевышнем Богом и судом Его Страшным в том ответ дать могу».
(Ишутинов, А. С. Положение о государственном промысловом налоге / А. С. Ишутинов. — Красноярск, 1903. — С. 53.)
По нашим подсчетам, ежегодно в Губернское присутствие по промысловому налогу обращались более тысячи жителей с жалобами на неправомерные действия податных инспекторов по уплате промыслового налога. Часть дел Казенная палата выигрывала в судах, а многие ее решения отменял даже Сенат. Например, он отменил штраф, наложенный на купца Г. В. Юдина за то, что он на видном месте не поместил свое разрешительное свидетельство на мелкий торг, который он вел в селениях Балахтинской волости (ГАКК, ф. 595, оп. 56, д. 6, л. 1).
Многие красноярцы понимали: чтобы успешно развивались торгово-экономические отношения, необходимо было заменить устаревшую систему государственного управления. Постоянные конфликты у Казенной палаты возникали с губернской судебной властью. Особенно это заметно стало проявляться в начале 1890-х годов, когда многие дела по сборам налогов с физических лиц Казенная палата в губернском суде проигрывала. (По нашим подсчетам, ежегодно в судебные тяжбы с главным финансовым органом губернии в конце XIX века вступало около тысячи налогоплательщиков. — Л. Б.)
Судебная власть в Сибири переживала глубокий кризис. Не зря тогда в Красноярске говорили: «Бедный человек, вам невозможно помочь, правосудие за вас, но закон против вас». Аргументированная критика в адрес красноярской судебной власти, к сожалению, прозвучала с трибуны Государственной думы лишь в 1905 году. Защищая права сибиряков на достойную жизнь, наш земляк депутат Василий Андреевич Караулов отмечал: «В европейской части России земское самоуправление введено с 1860-х годов, а у нас его нет и сейчас. С 60-х годов вы имеете судебные уставы императора Александра II, а вот я в 1893 году, т. е. тогда, когда у вас судебная взятка стала уже почти седым или, по крайней мере, седеющим преданием, застал в Красноярском губернском суде открытую и явную торговлю правосудием. Тяжущимся оно продавалось, так сказать, с аукциона, с ними «рядилися», по местному выражению, т. е. торговались и выносили решения в пользу того, кто больше дал. С подсудимыми также рядились и оправдывали всякого, кто мог дать сколько-нибудь. Но так как были обязаны и в отчетности перед Министерством юстиции, то, чтобы затушевать, понизить тот необыкновенно высокий процент оправдательных приговоров, который получался, без разбора катали в каторжные работы, арестантские отделения тех, кто дать уже ничего не мог. Правда, ваши судебные уставы косвенно отразились и на нас, и отразились в том же году. В том же 1893 году нам был прислан в качестве губернского прокурора человек, воспитанный на лучших традициях наших реформированных судов, Лубенцов. По его представлению Министерство юстиции разогнало воров. На очистившееся во главе суда место нам попал судья кристальной чистоты, Александр Николаевич Диатроптов. Как велико было впечатление, произведенное первыми праведными судьями в крае, вы можете судить по тому, что память об этих двух людях, которых давно от нас перевели, перевели при заре судебных уставов в Сибири, память об этих людях сохранилась поднесь в широких слоях населения и сохранится еще в течение многого ряда лет» (Сибирские вопросы. — 190. — С. 46–47).
Попытки введения оценочного сбора и квартирного налога в городах Восточно-Сибирского региона отмечались с устойчивой периодичностью (1885, 1893–1896, 1906–1909, 1912 годы). С 1863 года во всех городах Иркутской и Енисейской губерний действовали квартирные комиссии. Их основными функциями являлся учет общего количества зданий в городе, частных и общественных, деревянных и каменных. Гласные должны были определять стоимость всей городской недвижимости и с помощью городского архитектора контролировать процесс строительства. Городское самоуправление в 70–90-е годы XIX века за неимением средств не участвовало в строительстве жилых зданий.
В городах губерний каменных домов было крайне мало. Поэтому сформировать городские бюджеты с большим процентным поступлением от налогов с недвижимости в сибирских городах оказалось невозможно. В 1885 году в Иркутске была произведена общая оценка недвижимости имуществ города, цель ее состояла во введении квартирного налога. Городская недвижимость была оценена в 15 миллионов 167 тысяч 861 рубль. Однако по ходатайству Иркутской городской думы в Министерство финансов налог не ввели. В Красноярске не было произведено и переоценки недвижимости. В прочих городах Енисейской и Иркутской губерний возможность введения налога даже не рассматривалась.
14 мая 1893 года министр финансов С. Ю. Витте подписал «Положение о государственном квартирном налоге». «Инструкция о порядке определения и взимания государственного квартирного налога» появилась в канцелярии Красноярска 6 ноября 1893 года. Квартирный налог предусматривалось ввести повсеместно, распространяя на владельцев любой недвижимости. В городах Сибири также планировалось распространить эту меру. Квартирный налог должен был увеличить и средства казны, и средства городского самоуправления. Налог должен был вноситься единовременно, не позже 15 апреля, в местные казначейские и особые кассы при городской управе.
Города, по Положению, разделились на 4 категории, в зависимости от количества частных домов и их состояния. В свою очередь, дома делились на 9 разрядов по оценке. Для выполнения процедуры деления домов на категории в городах губернии создавались особые учреждения. На уровне городского самоуправления квартирная комиссия была заменена Городским по квартирному налогу присутствием. Члены городского присутствия избирались думой из гласных, как и прежде. Уполномоченные составляли списки домовладельцев на основе сведений, поданных управою, с упоминанием местонахождения улицы и квартала. Именно от расположения дома в центре или на окраине зависела его конечная оценка. Квартирное присутствие собирало сведения о стоимости и условиях найма помещения, если это были арендные площади под магазины или склады. Очень важны были справки от страховых и кредитных обществ, застрахованные дома оценивались дороже, а заложенные — дешевле. На основе этих документов осуществлялась оценка. Она могла также производиться и посредством осмотра дома архитектором и оценщиками. Сумма налога должна была составлять 4 % от чистого подоходного налога. На уровне местной администрации создавалось Губернское по квартирному налогу присутствие. В Восточной Сибири оно находилось только в Иркутске. Председателем присутствия назначался управляющий Казенной палатой. Сюда же входили избранные члены присутствия, городской голова, двое гласных, избранные на три года, и два кандидата к последним для замены. Всего 4–6 человек.
Губернское присутствие и податной инспектор должны были осуществлять контроль за переоценкой недвижимости представителями городского самоуправления. По общей классификации городов, по Положению 1893 года, Красноярск был отнесен к III разряду городов. Однако для сибирских городов была принята оговорка о том, что дома могут быть разделены не на 9 категорий по оценке, а на 27. Таким образом, размер налога должен был колебаться от 225 до 2 рублей 50 копеек в год. Енисейский губернатор Е. К. Теляковский 7 октября 1894 года подписал распоряжение о вводе квартирного налога в Красноярске.
