— Так, может, они не обратили на тебя внимания.
Чак практически перешел на бег.
— На санитара в дождевике и ковбойской шляпе, выходящего из регистратуры на административном этаже? Да, нам, конечно, не о чем беспокоиться.
У них над головами несколько раз вспыхнул свет с таким треском, словно перемалывались кости. Донесшиеся издалека электрические разряды сопроводил взрыв воплей, свиста и завываний. Казалось, здание оторвалось от земли и затем опустилось на прежнее место. Звуки сирены пронеслись по каменным катакомбам.
— Восстановилась подача электроэнергии. Как вовремя, — сказал Чак, выходя на лестничную клетку.
Они спускались по лестнице, когда навстречу им протопотали четверо охранников, и им пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить их.
За карточным столом сидел все тот же тип, разговаривая по телефону. Он поднял на них слегка остекленевшие глаза, но потом взгляд прояснился.
— Секундочку, — сказал он в трубку и обратился к ним, как раз сошедшим с последней ступеньки. — Эй, вы двое, подождите-ка.
В вестибюле образовалась толпа — санитары, охранники, двое облепленных грязью пациентов в наручниках, — и приставы поспешили с ней смешаться, по дороге обойдя парня; тот вскочил из-за столика с кружкой кофе, и этой кружкой широким жестом чуть не заехал Чаку в грудь.
А первый охранник уже кричал:
— Эй! Вы двое! Эй!
Они не сбавили шаг, а люди уже оборачивались на крик, пытаясь понять, к кому взывает охранник.
Через пару секунд эти люди обнаружат объекты повышенного интереса.
— Я сказал — подождите!
Тедди толкнул дверь на уровне груди.
Она не подалась.
— Эй!
Он схватился за круглую медную ручку, этакий ананас вроде того, что был в доме Коули. Ручка оказалась мокрая от дождя.
— Мне надо с вами поговорить!
Ручка повернулась, Тедди распахнул дверь. Навстречу по ступенькам поднимались двое охранников. Тедди придержал дверь, давая выйти Чаку и пропуская охранника, который кивнул в знак благодарности. Когда оба вошли внутрь, Тедди отпустил дверь, и они с Чаком сбежали с крыльца.
Он увидел слева группу одинаково одетых мужчин: кто-то курил, кто-то пил кофе под дождиком, прислонившись к стене, народ перебрасывался шутками. Они с Чаком двинули в эту сторону, не оглядываясь назад, ожидая в любую секунду, что дверь, из которой они вышли, снова откроется и им в спину полетят новые окрики.
— Ну что, нашел Лэддиса? — спросил его Чак.
— Нет. Зато нашел Нойса.
— Что?
— Ты слышал.
Поравнявшись с группой, они приветственно кивнули, в ответ одни улыбнулись, другие помахали рукой, а один парень дал Тедди прикурить. Они шли вдоль стены, которая, казалось, тянется на четверть мили, шли, невзирая на крики, которые, вполне возможно, относились к ним, шли, поглядывая на дула винтовок, смотрящих с бастионов вниз.
Когда стена закончилась, они повернули налево, в заболоченное зеленое поле, и увидели, что поваленные ветром секции успели заменить новыми, рабочие заливали опоры жидким цементом, само же ограждение тянулось в оба конца, отрезая им путь, и было ясно, что так просто им отсюда не выйти.
Тогда они повернули назад, через открытое пространство. Это наш единственный шанс, решил Тедди. Лучше уж мимо охранников. Любое другое направление, и мы привлечем к себе слишком большое внимание.
— Думаешь, прорвемся, босс?
— Только вперед.
Тедди снял намокшую шляпу, и Чак последовал его примеру. За шляпами последовали плащи, которые они перекинули через руку. Теперь они подставили себя под редкий дождь. Их поджидал знакомый охранник.
— Не останавливаемся, — сказал Тедди напарнику.
— Ладно.
Тедди попробовал прочесть по лицу намерения охранника. Оно ничего не выражало и казалось безучастным, то ли от скуки, то ли парень просто настраивался на стычку.
Тедди помахал ему рукой.
— Есть грузовики, — сказал охранник.
Тедди на ходу повернул голову и переспросил:
— Грузовики?
— Чтобы отвезти вас, ребята, назад. Придется подождать. Один уехал минут пять назад, но скоро вернется.
— Ну и ладно. Разомнем пока ноги.
На мгновение в глазах охранника что-то промелькнуло. Или у Тедди разыгралось воображение, или парень унюхал запашок дерьма.
— Будь здоров, — сказал ему Тедди, держа курс на рощицу и ощущая спиной, что охранник смотрит им вслед и весь форт вместе с ним. Быть может, Коули и смотритель стояли сейчас на крыльце или на крыше. И смотрели им вслед.
Они достигли рощицы, никто не закричал, никто не сделал предупредительного выстрела, и они благополучно скрылись между толстых стволов с обтерханной листвой.
— Слава тебе господи, — несколько раз пробормотал Чак.
Тедди уселся на валун, только сейчас осознав, что он весь мокрый от пота. Сердце учащенно бьется, в глазах резь, плечи и шея покалывают, и все это от переполняющих его эмоций.
Они спаслись.
Тут их взгляды встретились, и через секунду они уже дружно смеялись.
— Когда я увидел, что ограждение восстановлено, я подумал: «Ну все, песец», — сказал Чак.
Тедди разлегся на камне, ощущая себя свободным как в детстве. Он смотрел на небо, проглядывающее сквозь пелену облаков. Он вдыхал запахи мокрых листьев и мокрой земли и мокрой коры. Он слышал слабый шорох уходящего дождя. Хотелось закрыть глаза и очнуться по ту сторону гавани, в Бостоне, в собственной постели.
Он чуть не задремал, и это лишний раз напомнило ему об усталости, и тогда он сел, выудил сигарету из кармана рубашки и прикурил у Чака. Потом еще придвинулся и сказал:
— Будем исходить из того, что они узнают о том, что мы были в форте. Если уже не знают.
Чак кивнул.
— Бейкер наверняка расколется.
— И этот охранник у лестницы. По-моему, ему поручили следить за нами.
— Или он просто хотел, чтобы мы расписались в журнале прихода и ухода.
— В любом случае нас запомнили.
На бостонском маяке завыла сирена; все детство Тедди в Халле прошло под эти ночные протяжные звуки. Ничего более тоскливого он не знал. При этих звуках хотелось обнять все, что угодно, — человека, подушку, себя.
— Нойс, — напомнил Чак.
— Да.
— Он действительно здесь?
— Собственной персоной.
— Господи, но каким образом, Тедди?
И Тедди рассказал ему о Нойсе, о полученных им побоях, о его враждебности, страхах, дрожащих конечностях, слезах. Он рассказал Чаку все, кроме намеков Нойса на самого Чака. Последний слушал его, время от времени кивая и глядя на Тедди так, как подростки глядят на вожатого в бойскаутском лагере, когда в сумерках все сидят вокруг костра и слушают байки про привидения.
А чем их история, в сущности, отличается от этих баек? — подумал Тедди.
Когда он закончил, Чак спросил:
— Ты ему веришь?
— Я верю, что это он. На все сто.
— Может, у него психологический срыв. Без дураков. Сам говорил, в прошлом с ним такое уже бывало. Тогда все законно. В тюрьме он срывается, и начальство говорит: «Слушайте, когда-то он был пациентом „Эшклифа“. А давайте пошлем его обратно».
— В принципе возможно, — сказал Тедди. — Но когда я его видел в последний раз, он производил впечатление абсолютно нормального человека.
— Когда это было?
— Месяц назад.
— За месяц может многое измениться.
— Это правда.
— А как насчет маяка? — спросил Чак. — Ты веришь, что там сидят сумасшедшие ученые, которые, пока мы с тобой беседуем, вставляют электроды в мозг этого Лэддиса?
— Я сомневаюсь, что они там перерабатывают отходы.
— Я тоже. Но все это, согласись, попахивает гран гиньолем.[16]
Тедди нахмурился:
— Это что еще за хрень?
— Ужастиками, — сказал Чак. — Сказочными страшилками.
— Я знаю, что такое страшилки и ужастики. Я спросил про гран гиньоль.
— Это французское выражение. Прости.
Глядя на то, как Чак пытается спрятать за улыбкой свое смущение или просто подумывает о том, чтобы сменить тему, Тедди сказал:
— Вы там в своем Портленде, я вижу, напирали на французский?
— В Сиэтле.
— Ах да. — Тедди приложил руку к сердцу. — Прости.
— Просто я люблю театр, — сказал Чак. — Это театральный термин.
— Я знавал одного парня из нашей конторы в Сиэтле.
— Серьезно? — Чак в рассеянности похлопал себя по карманам.
— Да. Ты, наверно, тоже его знал.
— Возможно. Показать тебе, что я нашел в досье Лэддиса?
— Его звали Джо. Джо… — Тедди пощелкал пальцами и вопросительно посмотрел на товарища. — Помоги мне. На языке вертится. Джо, э-э…
— Имя распространенное.
Чак добрался до заднего кармана.
— Контора-то маленькая.
— Вот.
Чак вытащил из заднего кармана пустую руку. Тедди заметил, что сложенный листок остался торчать из кармана.
