— Складно ты отвечаешь, мастер! — лицо Мстислава уже не хмурилось, но глаза по–прежнему смотрели с подозрением. — А что тебе про дракона ведомо?
— Слышал я про него, но в день, когда мы в Новосёлки пришли, дракон по небу летел. Я его заметил, но беды от него никакой не видел.
— А староста говорит, что тот ирод поля потоптал, траву примял, людей напугал. — Влез в разговор писарь.
— Это правда, зверь большой, когда садится или в небо рвётся ему место для разбега требуется. Он ведь, господин, словно птица, гусь или лебедь, вначале бежит ногами по земле, а потом оттолкнётся и в небо взлетает.
— Вижу, ты словно мудрец, природу, зверьё и людей понимаешь. Кто тебя этому обучил?
— Были в моём крае мудрецы и учителя. Они обучали, а ещё в нашем крае я много книг прочитал. В книгах много мудрости и знаний сокрыто.
— Есть у меня в городе один человек, что одну и ту же мудрую книгу читает, о ней всё говорит и о Боге. Только не вижу я в нём мудрости!
— Так ведь не каждую книгу читать надо. Мне учителя одни книги советовали, а про другие говорили, что не стоят они ни потраченного на них времени, ни денег, что за бумагу для тех книг заплатили.
— Ладно ты слово молвишь! — похвалил меня воевода. — А расскажи мне мастер, каков тот дракон, которого ты видел?
— Я видел его, когда он парил в небе! Он гудел словно большой пчелиный рой. Снизу он белый, а вверху красный. Крылья большие, а под телом лапы чёрные торчат, хвост у него задран вверх, а зубов не видать.
Воевода был удовлетворён. Похоже, такое подробное описание ему встречалось впервые.
— Говорят люди, у тебя диковинка имеется, не покажешь ли добрый человек?
— Отчего же не показать, доброму гостю!
«Интересно успел ли Василий подготовить наш фонарик?»
Будет плохо, если не успел:
— Фёдор! Поди, позови Василия! И пусть прихватит с собой мой родовой символ!
Тем временем воевода продолжал любопытствовать:
— Чем промышляешь, человече?
— Столярное дело открыл, людей под него подрядил. Доски пилим из разных древесных пород, а затем добрым людям продаём. До самого Тура у нас дела ведутся. Хотим ещё другие мастерские построить, но под них земля нужна. Мне для дела больше подходит та земля, что за пределами посёлка. Говорят, она в твоём праве и наш староста там не властен?
— Это правда, мастер! Свободной земли у нас много, людей у нас недостаток, а мастеров не хватает ещё больше! За право поставить на моей земле свои мастерские аль дома надо платить не более, чем за ту землю, что в посёлке. Две серебрушки за участок, чтоб землю купить, одну серебрушку зимой, весной, летом и осенью, как пóдать, чтоб землю не потерять.
Мстислав перевёл взгляд мне за спину. Я оглянулся: Васька, балбес подошёл и молча глазеет на воеводу. Вот же невоспитанный мне попался товарищ.
— Прости его, воевода, за неприветливость! — сказал я, когда обернулся. — Не оправился он, видать, ещё от болезни своей, видит господина, и язык ему отказывает.
— Добрый день! — смущённо пролепетал Васька, щёки его покраснели. Мстислав улыбнулся и слез с коня.
— Показывай свою диковинку!
Я взял у Василия фонарик и передал его воеводе. Мимоходом заметил, что мой товарищ раскурочил его основательно. Только корпус и остался. Мстислав покрутил фонарик в руках. Посмотрел сквозь стёкла внутрь, затем сквозь отверстие, которое осталось после снятой с корпуса кнопки и наконец, выдавил из себя:
— Хм, странная вещица!
— А тут ещё секрет есть! — оживился Васька и резво выхватил у воеводы фонарик.
Воевода оторопел от такой наглости, но тут же заинтересовался и забыл про этот проступок моего земляка, поскольку парень демонстративно отвернул крышку с фонарика и под удивлённые возгласы окружавших его людей протянул обе составных части фонарика воеводе. На всеобщее удивление по–своему отреагировал жеребец воеводы, он презрительно фыркнул и демонстративно отвернулся.
Воевода Мстислав взял крышку и корпус, покрутил в руках и так, и эдак. Затем попробовал совместить. Васька показал жестом, в какую сторону следует закручивать крышку, и Мстислав под одобрительный шёпот закрутил крышку на место.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Внутри можно все, что пожелаешь хранить! — радостно улыбаясь, сказал Василий.
Я пообещал себе, что после отбытия высоких гостей обязательно сделаю моему беспечному товарищу внушение. Воевода посмотрел на меня горящими глазами и спросил:
— Что это за ларец такой дивный?
— Досталось в наследство от отца, — сказал я, пожимая плечами. — Мать в нём бусы хранила. Я уже привык к нему, а отец говорил, что ларец ему от деда достался, а уж откуда он и почему такой дивной формы я не знаю.
— Воевода! — прошептал Мстиславу на ухо старик с книгой. — Чую я, что не всю правду тебе мастер говорит!
— Что утаил ты от меня, мастер! — спросил, хмуря брови, воевода.
Ох, и заврался я. Следовало сказать хоть каплю правды.
— Знаю ещё, что сделали его в далёкой восточной стране, Китаем её называли.
— Китай, хм! Не слыхал о такой. — удивился Мстислав. Повертел фонарик в руках и спросил, глядя мне прямо в глаза. — Продай мне сей ларец, мастер!
— Эта вещица дорога мне как память про отца. По роду мне написано владеть ею и передавать ларец по наследству старшему сыну. Это всё что у меня осталось в память о родне!
— Даю серебушку за ларец! — у воеводы появился блестящий кругляш в руке. Солнце заиграло на поверхности монеты и у меня загорелись глаза…
— Только для тебя, господин, могу я сделать исключение! Другому человеку я бы не продал ларец ни за какие деньги, — сказал я, чувствуя азарт от предстоящей сделки. — Хоть и дорога мне эта ценная заморская вещица, но я готов продать память о прошлом за будущее для своей семьи. Денег я у тебя не возьму, семь участков земли — вот там вдоль реки, те, что выберу, будут платой за неё.
— А не многовато ли земли за маленький ларец!? — Удивился воевода, хмуря брови.
Я скорчил смиренное выражение на лице и молча ждал. Тогда воевода выдвинул своё контрпредложение:
— Четыре участка земли твои, те, что сам тут выберешь!
— Земли у тебя господин много, а людей не хватает. Сам же говорил, что мастеров не хватает в особенности. За участки, что возьму в своё владение, следует платить налоги в казну твою, воевода! Эта покупка будет выгодна тебе вдвойне, но будь милостив ко мне Мстислав, не обижай память предков! Отдай мне пять участков, тогда ларец этот дивной тонкой работы китайской будет твоим!
— Ушлый ты мастер, человек! — рассмеялся воевода, пряча корпус фонарика у себя в седельной сумке. — Но пусть будет по–твоему! Пять участков у реки теперь твои.
— Тогда пускай сделка состоится сегодня! — согласился я. — Вижу с тобой человек учёный, пускай тот человек бумагу составит на земли мои, а потом ты её печатью своей и сургучом скрепишь!?
— Хорошо! Твоя, мастер взяла. Я сам внесу в казну деньги за те участки, а мой писарь Селиван останется тут до тех пор, пока не составит для тебя бумаги. Тогда приходи в управу городскую, скреплю я их своей печатью. Вот тебе моё в том слово! Но не забывай пóдать платить исправно, а не то лишу тебя земли!
Мы ударили по рукам, воевода ещё немного походил по двору, рассмотрел хозяйство, подивился нашей пильной мельнице и даже сделал заказ на несколько сотен досок, ещё и на десяток копий и сотню заготовок для стрел. Обещал, если его оружейники одобрят, сделать оружейный заказ в десять раз больший. Мы снова ударили по рукам, и воевода оставил нас со своим писарем, а сам со свитой уехал восвояси.
Среди рыцарей, приехавших убивать дракона, нашлись и другие желающие прикупить себе наши доски, но они не посмели влезать в разговор воеводы, лишь смотрели на наш товар жадными блестящими глазами. Я чувствовал, что со временем они пожалуют сюда со своими телегами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Оставленный у нас Селиван не скрывал своей неприязни ко мне и Василию, но приказ воеводы выполнил полностью. Мой товарищ уже давно мечтал поставить выше по течению запруду между холмов, пустить воду с её высоты на новую мельницу и таким образом получить новый скоростной привод. Он указал на нужную землю, мы тут же составили бумагу на пять участков земли, что шли вдоль реки от холмов и ниже. Василий предложил также оформить два участка земли, что оставались между нашей мельницей и новыми участками. Селиван поворчал, но согласился, что лучше это сделать сейчас, чем потом ехать сюда вновь.
