Питер рассмеялся.
— Уж об этом ты, голубка, не тревожься. Каролина Хейден платит мне солидное жалованье, так что с голоду мы не умрем.
— И где же я буду жить?
— У меня, — сказал он уверенно и уже осторожней прибавил: — Если захочешь, конечно.
— Захочу, — кивнула Милеа. — Но где же ты живешь? Здесь или на Лаоми?
Питер вдруг словно очнулся от волшебного сна. Ведь все эти события могут отразиться на его работе, промелькнуло у него в голове. И все же Милеа куда важнее всех на свете секретных проектов!
— По правде говоря, голубка, вот уже лет семь я почти безвылазно живу здесь, на Аоху. Я тебе слегка приврал, сказав, что приехал сюда в отпуск.
— О! — Милеа быстро глянула на него, почуяв какую-то тайну. — Почему?
— Здесь, на острове, у «Мира орхидей» есть лаборатория с теплицей, там-то я и работаю. Мы с Каролиной пока что держим это в секрете, понимаешь? Ну, как, хочешь поглядеть, где я живу?
— О, конечно!
— Это не дворец, — обеспокоенным тоном продолжал ирландец. — Я ведь не большой любитель домашнего уюта. Ну да ты сможешь все там переделать, как захочешь, а я найму служанку, чтобы она занималась уборкой и всякими там кухонными хлопотами, — торопливо добавил он. — Мне ужасно не хочется, чтобы ты возилась с грязными тарелками. Ты ведь не привыкла к этому…
— Питер! — от души расхохоталась Милеа. — Прекрати нести чепуху и поскорее отвези меня домой!
Дорога, ведущая к новому дому, ее просто восхитила. Вначале «лендровер» долго ехал через лес, потом по долине, где на много миль не было ни души. Первым признаком человеческого жилья стал забор с натянутой над ним колючей проволокой, на котором висела табличка: «Поместье Эббота. Посторонним вход воспрещен».
Когда Питер вышел из машины, чтобы отпереть ворота, Милеа заметила еще две таблички: «Осторожно, проволока под током» и «Осторожно, злые собаки».
Она не сказала ни слова, пока Питер не въехал за ворота и не запер за ними замок. Девушке казалось, что она стала участницей голливудского триллера.
Когда Питер снова уселся за руль, она с некоторой опаской глянула на него.
— Здесь и вправду живут злые собаки?
— Нет, — рассмеялся он.
— А проволока действительно под напряжением?
— Немножко, — пожал плечами Питер.
Милеа прыснула.
— То есть как это?
— Ну… убить не убьет, но пальчики подпалит.
— Ух ты! Чем же ты тут занимаешься, Питер О’Рили? Работаешь на правительство?
Ирландец разразился смехом.
— Жаль тебя разочаровывать, детка, но я не Джеймс Бонд. Я просто выращиваю в теплице кое-какие орхидеи.
Милеа прижалась к нему.
— Это хорошо. Джеймса Бонда вечно окружали всякие смазливые шпионки, а я хочу, чтобы ты был только моим!
Они проехали через густую рощу, и вдруг деревья расступились, открыв взгляду небольшую прогалину.
Исследовательский комплекс был невелик, но хорошо обустроен. Здесь располагались оранжерея, длинное приземистое здание лаборатории и маленькое скромное бунгало зеленого цвета, крытое соломой. Стены и крышу его увивали плети обильно цветущего вьюнка, и в лунном свете домик казался сказочным, напоминая жилище семи гномов.
— О, Питер! Здесь просто замечательно! Мне понравится тут жить, честное слово!
Облегченно ухмыльнувшись, Питер затормозил у крыльца бунгало. Кухонная дверь вела в небольшое помещение. Там стоял электрогенератор, снабжавший током весь дом.
— Хочешь чаю? — тоном радушного хозяина предложил он.
— С удовольствием.
Милеа улыбалась, глядя, как Питер заваривает чай, но в глубине души не могла отделаться от мысли, что он еще что-то от нее скрывает.
— Что это такое? — наконец спросила она.
— Мой дом, — не сразу ответил Питер. — Не дворец, конечно.
— Для нас — дворец.
— Но твой дедушка… Тебе нужно будет с ним помириться. Я не хочу, чтобы ты лишилась своего единственного родственника.
— Этого и не случится. Вот увидишь, он скоро остынет. Нулоки об этом позаботится. — Она в нескольких словах рассказала Питеру о старом дворецком, который стал ей вторым дедом. — Вот увидишь, все уладится.
— Хорошо бы, — вздохнул Питер, протянув ей дымящуюся чашку. — Мне тяжело думать, что ради меня ты отказалась от наследства и титула.
— А ты и не думай, — твердо сказала Милеа, стараясь, чтобы голос ее прозвучал как можно уверенней. — Так или иначе, это ничего не изменит. Нелегко, знаешь ли, всю жизнь прожить в окружении легенд о королевах-воительницах и легендарных орхидеях, не говоря уже о династических браках. Я хочу жить нормальной жизнью, вот и все.
Питер улыбнулся:
— Ну, если ты сама так считаешь… Погоди-ка! Что это еще за легендарная орхидея?
Милеа весело рассмеялась.
— Я так и знала, что тебя это заинтересует! Да, господин фанатик, на Лаоми существует древняя легенда о чудесной черной орхидее. Ее то ли похитили, то ли уничтожили во время набега, и случилось это сотни лет назад. Предание гласит, что в один прекрасный день появится герой, который вернет народу острова заветный цветок… Почему ты так смотришь на меня?
Ирландец помотал головой.
— Просто не верится, — пробормотал он. — Неужели это так просто? Голубка моя! — Он подхватил принцессу в охапку и закружил ее по кухне. — Теперь я знаю, как помирить тебя с дедушкой!
Милеа засмеялась, вторя его заразительному смеху.
— Что ты имеешь в виду?
Питер поставил ее на ноги, крепко поцеловал и взял за руку.
— Пойдем со мной, голубка. Я тебе кое-что покажу.
Глава 14
Рик Голд грубо выругался и осторожно свернул с ухабистого проселка в густую рощу. Выбравшись из машины, он подкрался к забору.
Он преследовал О’Рили от самого отеля, в котором жила та смазливая девица, твердо решив, что на сей раз отыщет логово ирландца, где бы оно ни находилось — на земле, под водой или даже в аду.
Выполнить это решение оказалось нелегко: в безлюдной местности Голду осторожности ради приходилось держаться на весьма приличном расстоянии от «объекта». Вот почему он сумел проследить за О’Рили лишь до этого забора. Ему и так пришлось немало рисковать, чтобы не потерять парочку из виду. Оставалось лишь надеяться, что ирландец не слишком часто поглядывает в зеркальце дальнего вида.
Голд прочел таблички на заборе, и губы его скривились, а уродливый шрам перекосил половину лица. Похоже, в этом местечке не очень-то привечают незваных гостей. Поместье Эббота. Голду было знакомо это имя. Люди его толка всегда хорошо знают имена миллионеров, к тому же он привык заранее выяснить все о потенциальной добыче. Поэтому Голду было хорошо известно, что прощелыга Эббот почти не появлялся в своем поместье на Аоху, хотя где-то в гуще этого леса наверняка скрывается его роскошный особняк с бассейном.
Но какое отношение имеет ко всему этому О’Рили?
Голд сомневался, что миллионер мог сдать свою усадьбу в аренду такому человеку, хотя с большой натяжкой это все же можно было допустить. Но было совершенно непонятно, откуда у простого ботаника могли взяться средства на то, чтобы оплачивать такое громадное поместье?
Подобравшись ближе, Рик с опаской приблизил ухо к проволоке, и едва слышный гул подтвердил, что она и вправду под напряжением. Что касается собачек, то это скорее всего блеф, решил Голд, потому что любой сторожевой пес, достойный мозговой косточки, давно бы уже расслышал шум мотора и сейчас вовсю облаивал бы незнакомца, скаля слюнявые клыки.
Рик подошел к воротам. Неплохой замок, но сами ворота явно не под напряжением, иначе и законный владелец получил бы удар током, пытаясь открыть замок. Если, конечно, не предусмотрено какое-то устройство, на это время отключающее электричество.
Голд уже проверенным способом убедился, что от ворот не исходит тонкий зловещий гул, а потом, вернувшись к машине, взял камеру и осторожно перелез через ворота. Он был невысок, гибок и ловок, как кошка, и старался не поднимать лишнего шума на тот случай, если злые собаки просто дремлют.
Двигаясь по всем правилам техники слежки, он поспешил укрыться в лесной чаще.
Вначале Голд отыскал особняк. Так и есть — типичный белоснежный дворец денежного мешка. Бассейн перед домом прямо-таки олимпийских размеров. Само здание тоже обнесено забором, снабженным всевозможными охранными устройствами. Но, судя по всему, здесь уже годами не ступала нога человека.
Стало быть, О’Рили не снимает особняк, а значит, поблизости есть что-то вроде домика для гостей.
Голд проворно обшарил окрестности, но ничего подобного не обнаружил.
Тогда он вновь принялся терпеливо обследовать территорию поместья. Терпение не входило в список его сильных сторон, но он нутром чувствовал, что близок к своей цели.
Наконец-то мне будет что сообщить этому жирному куску сала, удовлетворенно подумал он.
