банковскую книжку и сказал, чтобы он делал все что захочет, Джин Юнги лишился дара речи. Теперь он презирал себя за то, что тогда смотрел на документ, а не на сына.
— Он еще совсем ребенок и сказал это с добрыми намерениями. Не волнуйся так сильно.
— Дорогая.
— Да.
— Я не злюсь. Мне стыдно. — Джин Юнги мягко улыбнулся и обнял жену за плечи. — Когда Доджун сказал, что я могу делать все что захочу с более чем десятью миллиардами вон, мое сердце забилось быстрее. Оно словно даже кричало: «Это твой шанс!»
Джин Юнги передернул плечами, как будто воспоминания об этом моменте снова нахлынули на него.
— Как же я жалок… Стал отцом, а сам пускаю слюни на банковскую книжку собственного сына.
— Это случилось только потому, что сумма такая большая. И со мной было то же самое. Я подумала, что с такими деньгами мы с тобой и детьми могли бы всей семьей переехать за границу и жить там без проблем.
Даже утешение жены не могло спасти его сломленную гордость, а также успокоить стыд и чувство, что он плохой отец.
— Но, дорогой, мне тоже любопытно… А чем бы ты вправду хотел заняться? Если бы у тебя было достаточно денег. Все еще хочешь быть режиссером?
Джин Юнги не любил говорить о мечте, от которой давным-давно отказался, но все же не мог игнорировать попытки жены сменить тему.
— Нет, я и сам знаю, что у меня нет к этому таланта. Если бы я снял фильм, он получился бы очень скучным!
— Значит, ты совсем избавился от своих сожалений по поводу кино?
— Нет, их еще много осталось. Если бы я только мог, хотел бы заняться планированием и производством. Особенно в моей душе откликается роман, который я сейчас читаю. Я думаю, было бы здорово снять по нему фильм.
Как только они заговорили о кино, глаза Джин Юнги загорелись. Это взгляд мальчика, который гонится за мечтой.
— Кино ничем не отличается от производства товаров. Если фильм окажется достаточно успешным, чтобы покрыть затраты на его выпуск, можно будет снять следующий. Однако, если сократить затраты на его производство, необходимость собрать кассу тоже уменьшается.
— А как можно сократить затраты на производство?
— Сейчас в Корее фильмы выпускают бессистемно. Слишком много шелухи и тех, кто в процессе крадет деньги. Так что затраты можно уменьшить как минимум на тридцать процентов. Ты ведь и сама знаешь.
Джин Юнги посмотрел в глаза жене, которая когда-то была кинозвездой.
— Мне удалось сняться лишь в одном фильме. У меня не было времени обо всем этом узнать.
— А ведь если бы не я, ты могла бы стать звездой… Разве тебе не обидно?
— Что? Это ведь ты сказал мне прекратить сниматься, потому что мои актерские способности на нуле и я долго не продержусь.
Джин Юнги с любовью посмотрел на жену, которая ущипнула его за руку.
— Так это правда. Ха-ха. Тебе бы лучше подошло место модели, чем актрисы.
Благодаря жене он смог забыть о своем стыде. Джин Юнги чуть сильнее сжал ее плечо.
* * *
— Сколько?
— Одна лишь компенсация за землю составила четырнадцать миллиардов вон. Кроме того, осталось еще двадцать тысяч пхёнов, которые можно использовать в коммерческих целях… Их цена точно перевалит за десять миллиардов.
Джин Ёнги, заместитель председателя «Сунъян Групп» и его старший сын, стоял перед кадастровой картой нового города Пундан, потирая лоб.
— Этот малец получил в свои руки четырнадцать миллиардов? Одни банковские проценты составят больше миллиарда. Это ведь даже лучше, чем прибыль многих крупных компаний! Он на одни проценты сможет покупать по двадцать квартир в Каннаме каждый год!
Когда на лице его сына Джин Ёнджуна отразилась зависть, вице-председатель Джин Ёнги закричал:
— Ах ты, дубина! Завидуешь, думая о банковских процентах? Разве сейчас время думать о такой ерунде?
От громкого крика отца Джин Ёнджун отвернулся.
— Ты ведь уже учишься на последнем курсе университета, а все еще так себя ведешь? Ты вообще собираешься взяться за ум?
— Дорогой! Зачем ты так с сыном? Он ведь и так достаточно расстроился, потому что не смог поехать учиться за границу!
Секретарь, который сразу же почувствовал признаки надвигающейся ссоры между вице-президентом и его женой, тихо покашлял, напоминая, что он все еще находится в гостиной.
— Менеджер Ким.
— Да.
— Продолжай наблюдать за семьей Юнги. Если произойдет что-то особенное, немедленно доложи мне.
— Хорошо, вице-председатель.
— Можешь идти.
Когда менеджер Ким тихо сделал шаг назад и вышел из гостиной, вице-председатель Джин Ёнги снова начал пристально смотреть на старшего сына:
— Ты собираешься и дальше жить, сходя с ума по женщинам?
Услышав слово «женщины», Джин Ёнджун не смог поднять головы.
— А, мерзавец?! Знаменитости — единственные женщины, с которыми ты можешь развлекаться? В мире что, красоток недостаточно? Почему ты все время путаешься только с теми, кого показывают по телевизору?! Что, если такими темпами ты окажешься в газетах?
Похоже, внутри у Джин Ёнги все клокотало. Он мобилизовал все свои деньги и связи, чтобы получить письмо о зачислении сына в престижный американский университет, но этот бестолковый идиот умудрился оплодотворить лучшую актрису современности, которая еще и на семь лет его старше.
На деньги, которые ему пришлось потратить, чтобы избавиться от ребенка и заставить актрису замолчать, можно купить целое здание. Хотя Джин Ёнги и удавалось заставить молчать СМИ, раз за разом пользуясь своими деньгами и связями, заткнуть глаза и уши своего отца, председателя, он не мог.
— Ты что, кобель в охоте? Как она могла от тебя забеременеть? И такого придурка я должен отправить учиться в Америку? Даже не надейся! Ты оплодотворишь всех — и белых, и черных. Думаешь, председатель станет считать своим правнуком ребенка-метиса?
Дорога за границу для учебы закрыта, а два сотрудника надзорного отдела круглосуточно следят за сыном. Конечно, его передернуло, когда он увидел, что этот гаденыш завидует двоюродному брату, который на десять лет младше.
— Слушай внимательно. Твой дедушка не из тех, кто просто так даст кому-то даже десять вон. Ферму для маленького внука он построить мог. Однако то, что он записал ее на его имя и даже отдал огромные деньги от продажи в его распоряжение — проблема совсем другого порядка.
— Хватит. Это ведь уже в прошлом…
Вице-председатель Джин Ёнги сделал вид, что не замечает в своей жене раздражения, нараставшего все сильнее.
Его жена, Пак Хеён, тоже выросла, ни в чем не нуждаясь. Хоть ее семья и намного ниже «Сунъян Групп», она тоже из рода
