меня сейчас, через тридцать лет будут стоить как минимум сто миллиардов вон, а то и больше.
Поверить, что такая сумма есть у двенадцатилетки, нереально.
Я ждал, пока О Сэхён придет в себя и заговорит.
Прошло почти пять минут, и я услышал, как он, заикаясь, пробормотал:
— Ч-ч-ч… Четырнадцать миллиардов?..
— И еще десять добавится в течение этого года.
— Все эти деньги дал тебе дедушка?
— Нет.
— Что же тогда?
— Господин, вы же только что сказали, что не расспрашиваете клиентов о деталях.
— Да, точно. Все верно. Зря спросил.
Я протянул банковскую книжку О Сэхёну, который все еще заикался, не в силах справиться с шоком.
— Это моя банковская книжка. Можете сами посмотреть.
Пока О Сэхён несколько раз перепроверял цифры на моем банковском счете, я принял решение, как перейти к следующему шагу. Я не могу все время притворяться ребенком. Чтобы добиться цели, придется смириться с тем, что я должен немного проявить свою истинную сущность.
— Но сегодня я пришел сюда не за этим… — О Сэхён почесал в затылке и беспомощно улыбнулся. — Я думал, что скажу что-нибудь хорошее сыну моего друга… А теперь мне совсем этого не хочется.
Профессиональный инстинкт человека, управляющего активами.
Мест, куда можно инвестировать, огромное множество, а вот денег для этого всегда не хватает. Перед его глазами промелькнула огромная сумма денег, и его жадность тоже зашевелилась.
— Твой отец просил, чтобы я поговорил с тобой и убедил развиваться не спеша. Таланты, вроде музыки, рисования или спорта, следует развивать с юных лет, но вот менеджмент и зарабатывание денег… Обычно это происходит во взрослом возрасте.
— Я видел в новостях, что в США был ребенок, который заработал две тысячи долларов на продаже марок в возрасте двенадцати лет, а когда учился в школе, продавал подписки на газеты и получил еще больше.
— Торговля и бизнес — разные вещи. Что ты вообще планируешь делать с этими деньгами?
— Господин, а как лучше ими распорядиться?
Кое-что, чему я научился у дедушки, председателя Джина!
«Нужно быть тем, кто слушает, а не тем, кто объясняет».
«Нужно слушать, выбирать и принимать решения».
Я уже решил, куда потрачу эти деньги, но мне также нужно узнать и мнение топового финансового специалиста. Чем больше информации, тем лучше.
— Как сказать. Трудно решить прямо сейчас. Конечно, с такой суммой денег нужно диверсифицировать инвестиции, а также учесть множество переменных, среди которых риски, средняя доходность, стратегия вывода и прочие…
Этот мужчина сейчас видит во мне не ребенка, а человека с активами размером в четырнадцать миллиардов вон.
О Сэхён, поняв это слишком поздно, засмеялся и хлопнул себя по лбу:
— А, это… Я зашел слишком далеко, верно? Сам не понял, как разволновался.
— Все в порядке.
— Ладно. Тогда давай сделаем вот как. Сначала посоветуемся с твоим отцом, а потом…
Я поднял руку и закрыл ему рот.
— Это мои деньги, поэтому не нужно ничего обсуждать с отцом. К тому же он ведь тоже вам доверяет, да, господин? Поэтому и привел вас ко мне. Разве нет?
— Как точно ты говоришь. Да, выходит, что так.
О Сэхён, немного подумав, снова заговорил:
— Давай-ка поступим вот так. Думаю, мне нужно первым делом получить согласие родителей. Оно нужно не для того, чтобы обсуждать инвестиционные вопросы, а потому, что ты еще несовершеннолетний. Это вроде разрешения нашей компании управлять твоими деньгами.
— Да.
— А затем в компании мы разработаем для тебя план. А потом обсудим его с тобой. Хорошо?
— Еще кое-что.
— Тебе еще что-то нужно?
— С этого момента прошу вас хранить все, что происходит между нами, в секрете. Никто не должен об этом знать.
— Разве я не говорил? Я всегда держу рот на замке.
— Включая моих родителей.
О Сэхён, посмотрев на меня полным подозрения взглядом, сказал:
— Могу я спросить, почему не должен рассказывать об этом родителям? Почему это секрет?
— Я скажу вам потом.
— Ничего себе! Я пытался убедить сына моего друга, но в итоге у меня появился еще один нешуточный клиент.
О Сэхён с коротким вздохом поднялся.
— Давай на сегодня закончим. Теперь будем видеться чаще, так что зови меня дядей. Все же обращение «господин» слишком отдаляет нас друг от друга. А нам предстоит делиться секретами.
— Хорошо, дядя.
— На самом деле я старше твоего отца. Так что можно было бы придумать и более звучное обращение, но я уступлю и буду зваться дядей. Ха-ха.
С веселым смехом О Сэхён вышел из моей комнаты.
Я почувствовал это снова.
Удача составляла даже не семьдесят процентов в моей жизни, а девяносто. Мне, Джин Доджуну, невероятно везло.
Было ясно, что отец думал о деньгах, когда выбрал друга из инвестиционной компании, но мне очень повезло, что эта компания оказалась мирового уровня.
Если бы это была компания, которая занимается только ценными бумагами, или отечественная инвестиционная компания, выкрутиться было бы гораздо сложнее.
Я сел за стол, открыл тетрадь и взял карандаш. А затем начал составлять инвестиционный план. Он был таким длинным, что мне отчаянно захотелось иметь ноутбук с установленным на нем Microsoft Oficf e.
* * *
— Юнги, давай-ка поговорим.
— Хорошо. Ты рассказал ему что-то хорошее?
О Сэхён отозвал в сторону Джин Юнги, который сидел в гостиной со своей женой. А затем, выйдя в сад, закурил сигарету.
— Что такое? Почему ты так серьезен?
— Почему ты мне ничего не сказал про четырнадцать миллиардов?..
— А, это? Боялся, что, если скажу, это только вызовет у тебя предубеждение.
— Ну ладно. Как так получилось?
Как только Джин Юнги кратко рассказал о ферме своего сына, новых городах и компенсации, О Сэхён хлопнул себя по лбу.
— Да ему же улыбается настоящая удача.
— И что с того? Что ты ему сказал? Все прошло хорошо? Он больше не будет спешить?
— Юнги, ты ведь знаешь Хён Чонхва?
— Что? Так вдруг? И кто это?
— Девушка, завоевавшая золотую медаль по легкой атлетике на Азиатских играх восемьдесят шестого года. Трудолюбивая спортсменка, которая питалась одним рамёном[58].
— Дубина, это была Им Чхунэ! А Хён Чонхва занимается настольным теннисом.
Джин Юнги посмотрел на О Сэхёна так, словно считал его жалким, но тот равнодушно ответил:
— Как бы там ни было, был же еще спортсмен на прошлогодних Олимпийских играх, о котором слухи ходили, что он гениальный боксер? Лори Джонсон.
— Рой Джонс-младший.
— Да, именно он.
Джин Юнги, глядя на О Сэхёна, который продолжал говорить что-то свое, сам того не осознавая, вздохнул. Теперь он считал жалким себя, потому что попросил совета для
