Я могла жить полгода без забот и хлопот. Десяти тысяч мне, наверное, хватит на всю жизнь. А сто… да врет он. Нет у него таких денег!
— Я сама заработаю столько, сколько мне нужно. А любовь и совесть продавать — это подло.
— Понимаю… — он с серьёзным видом кивнул, а потом ударил по больному: — С вами он не будет счастлив. Он привык к совсем другой жизни. Домашний мальчик, любимец семьи, жил даже не в достатке, в богатстве. Никогда не голодал, не знал ни в чем нужды. Если он выберет вас, а зная Асура — выберет, то семья от него отречётся. Ему придётся и дальше работать по ночам в больнице, вы этого хотите? На сколько его хватит? На год, на два? Потом появятся дети, верно? Он будет работать на износ, чтобы вас прокормить. Особой карьеры не сделает просто потому, что целителей много, дар у него не сказать, что велик.
— Будет жить, как тысячи других людей, какой кошмар, — пробормотала я.
— А вы будете жить с ним. И выбирать, купить ботинки себе или сыну. И копить на образование ребёнка всю жизнь. И голодать порой. И ваши дети, конечно, тоже будут магами, но им придётся работать по ночам и учиться. Замкнутый круг, Милана. Не вырваться.
— То есть вы мне предлагаете отказаться от Асура, чтобы ему было хорошо? — насмешливо спросила я. — А я? Мне все равно вариться в этой каше. Выживать. Много и упорно работать. Копить на новые ботинки. Голодать. Но теперь в одиночестве?
— Возьмите деньги, и вы оба станете свободными и успешными.
20-2
— Не в деньгах счастье.
— Вы просто ещё очень молоды и не понимаете жизни.
— Я не буду решать за Асура, — твёрдо сказала я. — Пусть он сам выбирает. Как он скажет, так и будет. Скажет уйти — я уйду. Скажет остаться — останусь.
— Дура вы, Милана, — поднялся Рудольф Генрихович. — Я думал, вы умнее. Что ж, воля ваша. Пожалеете ещё, но обратно время не вернёшь. Счастья и удачи желать не буду. Все равно мне не поверите. Прощайте.
Он ушёл, даже не хлопнув дверью, оставив после себя грязные лужи на только что вымытом полу. А я ещё долго сидела, глядя в окно и совершенно не видя, что там происходит на улице.
А потом вернулась Аглая — очень вовремя. Мне так ее не хватало!
Она была не одна, с ней вместе явился князь Озеров. Ну правильно, второй по счёту князь за день в нашей каморке, бывают в жизни совпадения.
— Ты чего сидишь в темноте, свеч не зажигаешь? А где Асур, на работе, да? Ой, Миланка, у меня такие новости!
Я попыталась улыбнуться, хотя больше хотелось плакать. Наверное, даже получилось.
— Рассказывай. Княже, вы к нам в гости или по делу? Раздевайтесь, садитесь вот в кресло. Знакомьтесь, это Матильда Крысолововна, наш новый член семьи.
— Я замуж выхожу, Милка!
Я ухватилась за спинку кресла.
— За Симеона, что ли?
Аглая с блаженной улыбкой мотнула головой.
— За Данила!
— Это мой старшенький, — любезно пояснил Озеров. — Младший свободен. Беру вас обеих, хочешь?
— Спасибо, но мое сердце отдано другому. Как так вышло?
— Данил — студент университета, целитель, кстати. Приехал увидеться со Святогором Велемировичем… Ну вот как-то так вышло.
— Постой, а я? — до меня вдруг разом дошло. — Ты меня бросаешь?
Э-э-э, мы так не договаривались! Патент — у Аглаи. Мастерская — у Аглаи. За квартиру и то Аглая платит. Что я делать-то буду одна? Как выживу?
— У тебя Асур есть.
— Нет у меня Асура, — нахмурилась я. — Там его отец приехал, ну и… короче, я ему совершенно не понравилась.
— Асур сам так сказал?
— Нет. Пока не сказал.
— Ну и посмотрим, кого он выберет. Если отца, то тут все понятно. Поедешь с нами в усадьбу Озеровых. А дальше уже решим. А если вы с Асуром вместе будете, то не больно-то я вам и нужна, третий лишний все равно. Да ты не переживай, до свадьбы время еще есть. Данилу университет закончить надобно, до тех пор он в Устинске останется, а я не решила пока. Хотелось бы побыстрее вернуться на Юг, но тебя я не брошу.
— Значит, у меня четыре месяца на то, чтобы свой патент получить, — кивнула я, немного успокоенная. — Завтра в банк схожу, там должно быть достаточно денег на уплату пошлины. А экзамен всяко сдам, чего там не сдать-то?
— Вот и правильно, деточка, — прогудел князь Озеров. — Так и нужно. А что за Асур-то? Не мальчик ли целитель, что летом у нас гостил?
— Он.
— Хороший, — одобрил князь. — И с Данилкой они друзья. Умный, спокойный, мне почечуй вылечил.
Я с трудом удержала благостное выражение лица. Представлять Асура, лечащего почечуй у тучного князя, мне не хотелось, но картинка лезла в голову сама.
— А что, отец его против, говоришь? Ох уж эти северные князья, голову высоко носят. Нет бы радоваться, что девочка работящая да даровитая, а им что подавай? Чтобы приседать умела и вилками для рыбы пользоваться. Не боись, милая, у меня за столом и вовсе ложкой можно есть, никто не осудит.
Да я уже давно поняла, что князь Озеров — человек, не особо зацикленный на приличиях. Проще говоря — свой в доску. А казалось бы, что Рудольф Генрихович, что Святогор Велемирович — оба знатного рода, оба взрослые мужчины, оба отцы сыновей. Но одному я не по нраву, а другой меня сватает своему сыну. Жаль, что их местами поменять нельзя, я бы от такого свекра, как Озеров, не отказалась!
— А хочешь, я с этим Синегорским поговорю как князь с князем? — щедро предложил Святогор Велемирович. — Спрошу, чем ему моя любимка не угодила! Морду набью может даже…
— Морду — это как-то не по-княжески, — усомнилась я.
— Думаешь? На саблях придется? Так я ж его
