– Тот самый завод, а? – говорю я вслух: – тот самый завод… многовато совпадений.
– Не бери в голову. – говорит Читосе от плиты: – просто это самый большой заброшенный объект в городской черте. И заброшенный довольно давно, ничего удивительного, что там разная нечисть обитает.
– Действительно. – вспоминаю нашу хикки, которая там как у себя дома обитала.
– Ты читай, читай. – говорит Читосе: – а я пока ужин приготовлю. Юки наверняка от Акиры голодная как волк придет, они со своей синергией и экспериментами совсем с ума посходили уже. Слышал про «армию десяти тысяч бумажных зверей»?
– Не, ты неправильно произносишь. Это «Армия Десяти Тысяч Бумажных Зверей!» – торжественно произношу я, наклоняясь над статьей из газеты, скопированной на бумажный лист.
– И ты туда же. – вздыхает Читосе: – мало нам культа Сумераги‑тайчо, так теперь еще и армия бумажных зверей… но ты читай, читай.
И я читаю. Оказывается, полицейский департамент Сейтеки некоторое время назад предпринимал усилия по ликвидации всего этого рассадника бездомных, а также всяких разных, кто заводился в заброшенном здании бетонного завода. Вот в средние века ученые на серьезных щщах считали что вши и блохи вместе с тараканами и крысами – просто заводятся в куче грязного белья. Сами по себе – из воздуха наверное. Вот возьмите кучку грязного белья, поместите в стерильную герметичную камеру и воздух откачайте, глянь, через два дня там уже жизнь копошится. Точно так же дело обстоит и с заброшенными зданиями в черте города – оставьте без внимания и там через некоторое время у вас Джин заведется. Или такие как Джин. С гитарами, керосиновыми плитками, спальными мешками и прочими атрибутами свободной жизни вне рамок замшелого общества. Вива зе фридом!
Ну так вот, подозревая об этом, полицейский департамент и устроил облаву, вернее – рейд в рамках операции «Чистый город – Сейтеки для каждого!». И конечно, шеф полиции шел в первых рядах, так как скоро должны были быть муниципальные выборы и нужно было показать что его служба мух не ловит, а как раз делом занимается – горожан от бездомных гитаристов спасает.
Неожиданностью для шефа полиции и его подчиненных оказалось то, что в подвале заброшенного завода их встретили огнем. И не приветственными факелами, а пулями. И это в Японии, где оружия на руках у людей и быть не должно. При этом стреляющий оказался редким мазилой и не попал ни в шефа полиции, ни в кого другого. А ведь у него было, скажем так, право первого выстрела. Мог бы и прицелится. Читосе вон, не промахнулась бы.
Ага, а ответным огнем, как тут в статье написано «шеф полиции, рискуя своей жизнью и продемонстрировав редкое хладнокровие и выучку, согласно действующего законодательства предложил преступнику сложить оружие и сдаться в руки правосудия», ага, как же. Прямо‑таки встал под огнем в полный рост и зачитал преступнику его права. Читаем дальше. Вот, как я и думал «отказался сдаваться, продолжал вести огонь по сотрудникам полицейского департамента». И естественно «убит при задержании».
Читаем дальше. Ага, «потрясающее хладнокровие» и «деньги налогоплательщиков расходуются не зря»…
– Это предвыборная статья, что ли? – рассуждаю я вслух.
– Угу. – говорит Читосе: – посмотри на дату. За две недели до муниципальных выборов. Такое вот происшествие для начальника полиции – просто праздник какой‑то.
– Так и думал. – говорю я, продолжая читать. Вот – «необычные обстоятельства», «дело передано столичным следователям», «по косвенным данным мы можем судить, что был убит матерый преступник». Все.
– Тут нет ничего. – говорю я, откладывая вырезку в сторону и беря другую.
– Да. В газетах мало что найти можно. – говорит Читосе: – потому то это от меня и ускользнуло в начале. Никак не связывала я это дело с нашим расчленителем. Но Саша выудила для меня данные из засекреченного архива. Причем – будешь смеяться, но это архивы Инквизиторов.
– Да чего уж тут смешного. – бурчу я: – все понятно. Инквизиция тут как КГБ в СССР, ну или там ФБР в США. У них и юрисдикция повыше и кое‑какие процессуальные нормы они могут не соблюдать. Служба специальных расследований при Императоре, думаю они и за «потенциальными угрозами общественному порядку» приглядывают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ну да. – говорит Читосе и выключает огонь, одевает смешные варежки, чтобы не обжечься и снимает кастрюлю с плиты.
– Так вот. – продолжает она, снимая варежки и беря в руку половник: – у них я выудила информацию… дальше читай, я копии сделала.
Я перебираю бумаги и под газетными вырезками натыкаюсь на доклады полицейского департамента Сейтеки с места происшествия. Ага, протокол осмотра места происшествия… еще одно тело?! Девушка, молодая, около двадцати лет, глубокие порезы на бедрах. Девушка лежит на полу, руки и ноги были связаны, была уже мертвой, когда полиция ее обнаружила. Причина смерти – да, геморрагический шок. То есть истекла кровью. Если бы не полиция – ей бы остановили кровь, но случившаяся перестрелка, и потом – пока полиция тщательно проверяла не остался ли еще кто‑нибудь, кто бы мог в них выстрелить – она умерла. Жаль, конечно. Хотя, жить без рук и ног – то еще удовольствие, лучше уж сразу на перерождение отправится, нет? В любом случае, этого уже не исправить, девушка умерла, но почему об этом ничего в официальных источниках нет?
– А почему про эту находку в официальных источниках ничего не написали? – говорю я: – это же какой пиар для начальника полиции был бы – маньяка убил.
– Инквизиция лапу на дело наложила и кривотолки распространять запретила. – говорит Читосе: – конечно, сплетни по городу все равно пошли, но официально – предложили не распространятся. И потом – на наш случай не сильно похоже, сперва я подумала. А потом – она поставила передо мной чашу с супом, источающую умопомрачительные ароматы, наклонилась над столом, заправила локон за ухо и нашла копию фотографии.
– Вот. – сказала она: – патологоанатомы нашли во рту у девушки.
– Ох ты ж. – говорю я, глядя на фотографию стилизованной полупрозрачной не то N, не то Z.
– Да… его настоящее имя было Нобору Вада. Но он называл себя псевдонимом «Зед Универсалис», даже печать себе именную с этим именем заказал.
– Но… – я продолжаю читать документы. Хорошо, думаю я, если допустить, что этот Зед – наш маньяк, то почему он делал все на скорую руку? Торопился? Ампутация конечности – не фигушки на стене рисовать, тут все должно быть сделано правильно, это невероятный стресс для организма и если после часа (минимум!) напряженной работы на руках у него будет просто труп… нет, так это не работает. Если бы он получал удовольствие только от кромсания человека на части – так ему и обезболивающее не нужно было бы и ушивать рану он бы не стал. А в случае с Кикуми мы имеем аккуратно зашитые раны, по всем правилам оформленные культи, каждую культю так зашить – это времени вагон нужен. А тут – резанул по бедрам и все. Ладно, допустим, что он только начал операцию, начал с иссечения кожных покровов и … нет, опять что‑то не то. Можно допустить, что он не собирался ее тут оперировать, собирался просто … скажем так транспортировать на место операции, но случайно встретился с полицией и, видя, что ему не уйти – резанул ее по бедрам, зная, что такое кровотечение полицейские не остановят – тут жгут не наложишь. С таким кровотечением надо справляться – вырезая путь к артерии и пережимая ее специальными зажимами. Сделать это никакой полицейский не в состоянии, пусть даже он десять курсов первой помощи проходил. Я такое вот не сделаю, примерно знаю, что делать, но по дороге все ж искромсаю и пока найду эту артерию – человек у меня на руках умрет. Читосе – наверное сможет. Если ее потренировать. Вот кого надо в медицинский институт отдавать, человек может жизни спасать, а она пока только укорачивает. Смотрю на Читосе, которая налила себе супа и сидит напротив, глядя в документы у меня на руках.
– Я сперва тоже сомневалась. – говорит Читосе: – но потом подумала – не будет же он с собой свои инструменты таскать. Ему и стол хирургический нужен и освещение и много чего. Значит где‑то у него было логово, где он свои операции проводил. Думаю дело было так – он заманил бедную девушку в заброшенный бетонный завод, обездвижил ее – ударил по голове, или там усыпил, связал и приготовился увезти ее в свое логово. А тут полицейский рейд. Понимая, что ему уже не уйти – он вкладывает свой знак в рот девушки – тут у него видимо фетиш такой, и режет ее бедра с внутренней стороны. Глубоко – до кости. С этого момента она обречена и истекает кровью буквально за пять минут. Тем временем – он открывает огонь по прибывшим полицейским и погибает от ответной пули.
