— Вместе с тем, что у скандинавов на ярмарке выручили, прибыток знатный имеем.
— Это так. Теперь к гатчинцам в гости сходим, наберем людей из Сестрорецка и повольников питерских, и двинемся домой.
— Хм, для тебя Передовой уже домом становится?
Обдумав слова Скокова, я сказал, как если бы подвел под очередным этапом своей жизни некую черту:
— Действительно, форт уже родным местом считаю.
— А как же Краснодар?
— Это родина, а дом там, где близкие и дорогие для меня люди, жены и дети. Кстати, Максим Сергеевич, а ты сам, почему до сих пор, не женат?
— Не знаю, — Скоков пожал плечами. — Пока гулящими девками обхожусь. После развода с первой женой, желания завести полноценную семью, почему‑то, не испытываю.
— Ты заканчивай гулять, пора о будущем задуматься.
— А какое оно, наше будущее? Мародерство на развалинах мира и строительство укреплений на всяком свободном берегу?
В голосе командира «Ветрогона» мне послышалась некоторая усталость и разочарование в жизни, и я ему ответил:
— Мародерство и строительство это только начало, Максим Сергеевич, и основа для рывка вперед. Наша основная цель — обеспечить будущее своих детей и сделать хоть что‑то, чтобы родное государство стало чуточку сильнее. Вот к чему мы должны стремиться. Понимаю, может быть, мои слова высокопарны. Однако вспомни свой родной Новороссийск, где люди имеют возможность ходить по городу без оружия, и сравни его с Ла‑Коруньей, в которой только дикое зверье по руинам бегает, да одинокий человечек с ломом и лопатой иногда пробежит. Нам с тобой выпало жить в кошмарном мире, и мы с тобой могли бы тупо жрать в три горла, грабить соседей и трахать любую понравившуюся нам девку из местных жителей. Но мы думаем о будущем, и когда‑нибудь, Передовой станет не просто дальним форпостом ККФ, а полноценным городом. Местом, где наши потомки будут хозяевами, и может быть, даже настоящими наследными дворянами новой империи.
— Вот это ты сказанул, Мечник, — кавторанг согнал с себя упаднический настрой и добродушно улыбнулся. — Прям агитатор‑пропагандист. Говори честно, где таких речей нахватался?
— Скрывать нечего. Это мое понимание слов Симакова‑старшего, когда он первую сотню верных людей дворянством награждал.
— Эх, что же с миром делается. В феодальный строй скатываемся.
— Он и раньше феодальным был, что ни клан, так аристократы, владеющие землей, предприятиями и людьми. Правда, выглядело это немного иначе, но смысл‑то, один и тот же. Все эти процессы на планете сотни раз до нашего появления на свет происходили и, как говорится, нет ничего нового под нашим Солнцем.
— Мечник, а как ты думаешь, сможет Илья Симаков императором стать?
— Уверен в этом. Армия и госбезопасность за него горой, а территориалы всегда за того, у кого сила. Промышленники довольны растущими оборотами и доходами, торговые кланы немного поворчат, но власть императора примут, а самое главное, народ видит, что при диктаторе может спокойно жить, и поддержит его сына. А ведь еще и юные симаковцы имеются, которые с детства приучены к мысли, что их благополучие полностью зависит от того, чьим именем они себя называют. Пока, это всего лишь подростки и юноши, которые ходят строем под барабанный бой по площадям городов ККФ и три раза в год выезжают на подготовку в военные лагеря гвардейских бригад. Но через четыре года, как раз к тому времени, когда Илья оденет на себя императорскую корону, они станут реальной силой. Так что, кто имеет на плечах голову, тот все подмечает, уже сейчас о своем будущем думает и к Симаковым поближе пристраивается.
На ходовом мостике заработала радиостанция, и мы услышали голос Чиркина:
— «Ветрогон», это «Аделаида». Готовы к отходу.
Иван Иванычу ответил Скоков:
— «Аделаида», начинаем отшвартовку. Курс вдоль береговой черты на север. Идем в Систа‑Палкино. Все без изменений.
Командир «Ветрогона» сыграл «Аврал!», и поднял весь свой экипаж. По палубе фрегата забегали матросы боцманской команды, на причале засуетились, скидывающие с кнехтов швартовые концы, портовые рабочие, и спустя двадцать минут оба наших судна отвалились от причальных стенок. Мы прошли мимо скандинавских драккаров и пароходов калининградского флота, которые привезли в Балтийск гатчинских бойцов, и вскоре оказались в море.
Форштевни кораблей резали синюю водную гладь, на радарах было чисто, и я собрался отправиться к себе в каюту. Однако меня вызвали в радиорубку. На связь вышли наши дипломаты в ГВО, и у них было некое срочное сообщение.
Разумеется, проигнорировать соотечественников я не мог. Поэтому, спустившись с ходового мостика палубой ниже, я расположился в удобном кресле возле вахтенного радиста, одел на голову наушники, взял в руки микрофон и приготовился к переговорам с дипломатами.
Надо сразу пояснить, что в последние десять дней, мне уже дважды приходилось общаться с главным представителем ККФ в Гатчине Германом Фокиным, и впечатление он на меня произвел двойственное. С одной стороны, человек грамотный и службу тянет без нытья. А с другой стороны, по какой‑то причине, он считал, что может давать мне советы, с кем и чем отряд должен торговать. Пока, слава всем богам, до конфликта не доходило, дипломат сидит в Сяськелево, а я нахожусь в море. Но когда мы с ним встретимся, а это случится очень скоро, мне придется объяснить ему, что майор ГБ и дворянин Конфедерации, вполне спокойно может обойтись без рекомендаций со стороны гражданского служащего, и сам прекрасно знает, как и что ему делать.
— Мечников, вы на связи? — услышал я в наушниках голос Фокина.
— Да, Герман, — произнес я в микрофон. — Что у вас случилось?
— Майор, проблема нарисовалась, так что слушайте мои рекомендации. Прекращайте торговлю, немедленно покидайте территорию Балтийского моря и уходите на свою базу.
Подробных разъяснений не последовало, и я сказал:
— Изложите причины такой рекомендации и только тогда я смогу определиться в своих дальнейших планах.
— Этой ночью из сухого дока Сестрорецкого судоремонтного завода был угнан восстановленный корвет бывшего Балтийского флота Российской Федерации «Стерегущий» и сгорели причалы, возле которых стояли пароходы и шхуны из эскадры СРР. Москвичи на ушах стоят, рвут и мечут, виновными объявляют гатчинцев, и дело чуть ли не к войне идет. Поэтому, вам нельзя здесь появляться. Люди диктатора Степанова могут решить, что ваша эскадра причастна к похищению корабля, а в конфликт с ними нам влезать никак нельзя, у меня на этот счет очень подробные инструкции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
