Но в толпе — есть немало и гражданских. Их едва ли не больше, чем военных. Они одеты в обычные костюмы — двойки серого, черного, иногда темно-синего цвета, но очень редко: темно-синий цвет костюма считается в Вашингтоне негласной принадлежностью к элите, к тем, кто вершит политику. Обычно это мелкие служащие и аналитики, которые составляют доклады на тысячу страниц, которые никто не читает. Работников пера и картотеки можно узнать по локтям пиджака — они вытерты и засалены и по обуви. Те, кто занимаются действительно серьезными делами даже под парадную форму выбирают серьезную обувь: на шнуровке, чтобы не свалилась с ног при быстро беге и с максимальной толщиной подошвы и каблука. Каблук предписывается иметь максимум два дюйма, это есть в одном из полевых уставов.
Подполковник Эндрю Корти был одет как обычный гражданский служащий — черный костюм, белая рубашка и галстук светло-голубого цвета, дешевый и не слишком подходящий к костюму. У него была и повседневная форма и парадная и даже наградные планки, которые неплохо бы смотрелись на форме — но он одел гражданскую одежду, потому что не хотел выделяться. Опознать в нем опасного человека можно было лишь по ботинкам — оксфорды, но с непривычно толстой подошвой и тщательно зашнурованные и по часам. Часы были марки Ролекс, специальная модель для яхтсменов — серьезные часы. И дорогие — намного дороже, чем может себе позволить подполковник армии США, носящий обычно Булова или Таймекс. Но такие часы носили многие оперативники: они были точные, прочные, а в критической ситуации их можно было толкнуть за неплохие деньги. Своего рода неприкосновенный запас, который всегда с тобой.
Когда пришел его черед — он шагнул к хромированному турникету — как в метро, предъявил офицерское удостоверение личности и пропуск агенту службы безопасности, сидевшему на турникете. Это был молодой парень и черный как ночь — равно как и почти все его товарищи, охранявшие Пентагон. Стараясь идти в ногу со временем, военные набирали все больше и больше черных, но в подразделениях высокого уровня и в разведке их почти не было — единицы и то в штабах. Почему? А вот представьте себе — война с Советским союзом, надо набирать группу идти за линию фронта. И вот тут — как раз только черного в такой группе и не хватало…
Парень посмотрел сначала на удостоверение, затем на самого подполковника. Губы его шевелились — такое обычно бывает у мусульман, когда они читают молитву, возможно, перед тем как подорваться. И у негров, которые плохо учились в школе и читают с трудом. Возможно, и у вовсе не учившихся в школе.
Теперь понятно, почему тут по утрам каждый день такая пробка.
— Подполковник. Эндрю. Корти. — раздельно прочитал агент.
— Собственной персоной.
— Вы знаете, куда идти?
— Третий этаж, кольцо С. Как добраться знаю.
Негр еще какое-то время подозрительно смотрел на подполковника, словно ожидая, что тот заговорит по-русски — но потом все таки нажал на педаль и врата рая открылись, впуская подполковника в здание…
Внутреннее устройство Пентагона — значительно более рационально, чем внешнее. Для того, чтобы подняться на верхние этажи — существуют лифты и рядом — лестницы, сами кольца — а Пентагон устроен по принципу русской матрешки, из вложенных один в другой огромных бетонных пятиугольников — связаны между собой десятью радиальными линиями — коридорами на каждом этаже. Подполковник — сначала перешел на уровень С по первому этажу, только потом — зашел в лифт и поднялся наверх. Его поступок был очень рационален — в отличие от клерков, которые давились в лифте на кольце А. Что же касается подполковника — то он со времен израильской стажировки опасался толпы и старался не находиться в людской толчее, даже если для этого приходилось лишний раз пройтись пешком.
Кабинет, нужный ему, обладал стандартным номером, но на нем не было, ни таблички с указанием имени, звания и должности хозяина кабинета, ни указания на суть работы, выполняемой за этими дверьми. Подполковник предусмотрительно постучал в дверь и только потом открыл ее.
Человека, который сидел в кресле явно общего, предусмотренного для командированных офицеров, кабинета он знал…
— Проходите, подполковник.
Сердце пустилось в бешеный галоп, он старался не показывать этого. Встречавший его человек был сотрудником АНБ, действовал против русских. Не исключено, что его рапорты — все же пропустили наверх и решили, что такому специалисту — негоже гнить на ракетной базе.
— Благодарю.
— Присаживайтесь.
Не спрашиваясь, полковник Пик разлил кофе по большим, керамическим кружкам.
— Немного заплесневели на ракетной базе, а Эндрю.
То, что полковник Пик назвал его по имени — означало, что можно держаться вне официальных рамок. Но это не значило, что можно расслабиться — подполковник был уверен в том, что их встречу пишут.
— Дяде Сэму пришло в голову, что на передовой мне делать нечего.
— А сам как считаешь?
Подполковник отхлебнул кофе.
— Я считаю, что за период работы на ракетной базе я дважды получал воинское звание вне очереди. На передовой есть больше шансов его потерять.
— Вместе со своей задницей.
— Есть и такая вероятность.
— Так тебя начали интересовать звания? Никогда бы не подумал.
— Люди меняются. Страна тоже.
Полковник Пик понял, что соперник ему попался неприятный. Жесткий, тяжелый, самое главное — циничный.
— Ты писал рапорты.
— Да.
— Ты понимаешь, что тогда в Бейруте накосячил и сильно?
— Да.
Полковник видел — ни хрена он не понимает. Просто говорит то, что должен говорить.
— Тебя загнали на военную базу, на режимный объект из-за неуправляемости. Мы должны быть уверены в том, что ты не пойдешь все крушить, как только мы примем тебя обратно в команду.
— Моего слова будет достаточно, сэр…
— Мне этот парень не нравится — сказал министр, наблюдая за разговором. Картинка теперь была выведена с кабинета полковника Пика, звук на динамики селектора, он звучал гулко и чуть искаженно — этот парень и в самом деле неуправляем.
— Он одиночка — сказал сидящий рядом посол Негропонте.
— Он хуже, чем одиночка. Он считает, что только один он прав, а все остальные — нет. Этим он опасен.
— Дик, а что ему было делать? — спросил Негропонте, который хлебнул лиха в Латинской Америке и став от этого правым радикалом — ты вообще представляешь, где он служил и что был вынужден делать? Сначала мы отправили его во Вьетнам, при этом не обеспечили победоносным командованием, в то же время наложили кучу запретов. То нельзя и это нельзя — а тот же Вьетконг на Женевскую конвенцию с…ь хотел. Потом мы забросили его в Бейрут, где в это время шла долбанная гражданская война: его и пару тысяч пехотинцев, которые должны были разнимать озверевших от крови волков. И каким он должен быть стать, по-твоему?
— Писником — пошутил министр, стараясь немного сбросить напряжение.
— Если только — не принял шутку Негропонте — но тебе не кажется, Дик, что у нас и так много этого дерьма? А вот таких как Корти — не хватает.
— Насколько хорошо вы владеете арабским, подполковник?
— За своего в разговоре, конечно не примут… точнее не во всех местах примут. Но в Ливане продержусь какое-то время.
— Урду знаете?
— Нет.
— Фарси?
— Нет.
Пик прервал разговор и налил еще кофе.
— Задание, которое мы хотели бы предложить вам, подполковник, следовало бы рассматривать как добровольное. Я не хочу приказывать вам. Но я не буду скрывать, что выполнив это задание, вы имеете все шансы вернуться обратно в команду.
— Где предстоит действовать?
— Пакистан.
На лице подполковника ничего не отразилось.
— В одиночку?
— Нет, командой. Вы знаете русский? — внезапно спросил полковник Пик по-русски.
— Да — по-русски же ответил Корти.
— Это хорошо. В таком случае, перейдем на русский, если не возражаете. С вами будет группа, несколько человек. Русские перебежчики, сейчас работающие на нас. Степень их надежности оцените сами.
— Поддержка на месте?
— Она будет.
— Суть задачи?
— Не так быстро. Что с вашим допуском?
— Продлен два месяца назад.
— Высший?
— Сэр, а какой может быть допуск у человека, работающего на ядерных объектах? — вопросом на вопрос ответил Корти.
— Тогда — кратко по сути задачи. Американский гражданин попал в беду на территории Афганистана. Наша задача — вызволить его и доставить домой.
Глаза подполковника сузились.
— Звучит несколько театрально, вам так не кажется?
— О чем вы?
— О том, что этот человек — сотрудник спецслужб. Вы его послали для того, чтобы восстановить агентурную сеть.
