Расстреливать? Всех?
Впервые Гейдар Алиев задумался — а что такое партия и что такое социализм.
Вот есть он. Председатель Президиума Верховного совета. По факту — первое лицо в государстве. При чем тут Политбюро и Генеральный секретарь ЦК КПСС?
Если так подумать — вот этого живоглота и проходимца — должны были отсеять на уровне первичной партийной ячейки, не пустить дальше. Если человек такой, если он готов за свой рубль тысячу общественных профукать — ему место разве только дворником, улицы мести — там то он точно ничего не профукает. Не остановили. Не выявили. Каким то образом проскочил, поднимался все дальше и дальше — и поднялся до такой величины, что получил возможность наживаться. Чем и занялся — в ущерб государству.
Есть Совмин, он там работал. Есть союзные министерства и ведомства. Все они занимаются делом. Какого черта нужна партия. Теоретически — она нужна для того — чтобы выявлять и останавливать такую мразь как Сливко — но она этого не делает. Значит, она вообще ничего не делает, просто существует и все.
Нет, немного не так.
Есть Юрий Дмитриевич Маслюков. Человек — организатор высочайшего уровня, если надо заставить кого-то в оборонной промышленности что-то сделать — он всю душу вынет, но заставит. Союзные министерства не справятся без Маслюкова.
Стоп, стоп, стоп…
При чем тут партия? Человек просто на своем месте, его поставили на участок — он на нем работает. Назначить его зампредсовмина, дать те же самые полномочия — он так и будет работать, как работал. Он когда директоров на ковер вызывает — он что, к их партийной сознательности взывает? Ага, есть там партийная сознательность, как же. Держи шире карман. Кулаком по столу стукнуть, да срок установить, не справился — пеняй на себя.
Получается нужен отдел оборонной промышленности, наверное, еще отдел административных органов — координировать работу спецслужб. Еще посмотреть… по сути все промышленные отделы можно перевести в Совмин как аппарат замов. А вот идеология… эти с задачей ни черта не справляются, только читки всякого бреда типа Поднятой целины устраивают, а толку то от них.
Только как тогда работать с людьми? К чему взывать? Только деньгами? Не все на деньгах держится, ох не все. Человек — это зурна, сложный инструмент, одну струну щипнешь, другую — мелодия совсем разная получается. Если только на деньгах все поставить — беда ведь будет…
Рушится все. До основания. Кто-то насилует, кто-то предает, кто-то бандитствует. Атакуют со всех сторон. А проблема… проблема в том, что проблем этих не видят. Вот это, то, что у него в папке — должно быть на страницах газет, может тогда люди проснутся, поймут, что и кому угрожает. Так нет же — там хлеборобы битву за урожай ведут, там — в открытый космос вышли… все хорошо.
Генерал Алиев взял красный карандаш, начал накладывать резолюции. Этого он не имел права делать — но его резолюции уйдет к тем, кто имеет право принимать решения по этим вопросам, а те уже и будут принимать. Тут вопрос не в нежелании принимать на себя ответственность- скорее в том, что если он будет на себя ее принимать — его просто заклюют.
Остановился на полпути, отложил папку — сил больше не было. Достал из сейфа ту, которую ему принесли из архива.
Дело Берии. Настоящее…
Дело это — приказал подбирать еще Хрущев, непонятно с какими целями. Судя по дате — после того, как против него выступили Молотов, Маленков, Каганович и примкнувший к ним Шепилов. Хрущев выстоял один — при поддержке своего давнего и верного друга Жукова, который перебрасывал нужных людей военными самолетами на Пленум и четко дал понять, что армия поддерживает Хрущева. Потом Хрущев дал своему старому другу коленом под зад… а потом дали под зад коленом уже ему самому. Но в промежутке между этими двумя периодами он собирал все материалы о Берии, какие только мог. Может — потому его и вышвырнули…
Девятнадцатый Съезд Партии. Про его ничего не издали, его просто забыли. Материалы — Хрущев достал их, отпечатанные… в Китае!
Как же тогда обделались…
По-видимому — Сталин и Берия хотели как раз отодвинуть партию от управления государством, оставить за ней только идеологию — как раз то, что сейчас провалено. За это их убрали — сначала одного, потом другого.
Теперь, если он будет неосторожен — уберут и его. Слишком много интересов задето, а кто работает — на того всегда что-то накопать можно.
Что ему предъявили? Следил? Как следил, если он только был назначен, там еще ни одного его человека не было, в объединенном министерстве. Переворот готовил? Ну это смешно. А кого он мог опереться. Разве что только на свой Спецкомитет, там говорят какая-то чуть ли не спецслужба была, собственная разведка…
Внезапно — Алиев отбросил папку на стол, как будто она обожгла руки.
Спецслужба!
Он ведь так и не понял до сих пор — кто устроил государственный переворот. Кто на него вышел? Кто решил свергнуть Горбачева и всю эту мразь. Хотя искал и серьезно искал — непредсказуемый фактор в игре чрезвычайно опасен. Его люди искали по МВД, по КГБ, по армии — но так ничего и не находили. В условиях, когда все друг на друга стучат и все друг за другом следят, когда на каждое начальственное кресло по пять жоп прицеливаются — что-то сохранить в тайне очень сложно. Тем более — подготовку государственного переворота. Но ничего так и не удавалось найти хотя искали вдумчиво и заинтересованно.
А что — если еще с тех времен в СССР существует какая-то спецслужба. Сетевая, организованная не в виде министерства или ведомства — а в виде сети людей, которые обязаны вербовать и готовить себе смену. Если изначально поставить людей на верху и поставить не абы каких — а отобранных, честных — то дело может пойти. Тогда умели сети закладывать… может даже и немцы помогли, пленные — мы в Берлине много кого тогда взяли. А это — мастера из мастеров.
Финансирование? Ну, могли заранее заложить какие-то фонды. Частично — и на идеологии, на желании помочь Родине. А может быть… да в том же Министерстве среднего машиностроения, полностью закрытом — это ведь и есть бывший Спецкомитет. Деньги там у них выделяются по закрытым статьям и в таких количествах, что можно и десять переворотов профинансировать.
Что — поискать? А найдешь — что делать?
Как государственный деятель — генерал Алиев понимал что это — враги и заговорщики. Как человек — просто не знал, что делать.
Резкий звонок прервал тяжелые размышления. Алиев нахмурился — телефон здесь был один, не вертушка — и его почти никто не знал.
— Алиев.
— Гейдар Алиевич — раздался знакомый голос — генерал армии Попов на проводе. Прости срочно соединить.
Алиев понял, что дело дрянь.
— Гейдар Алиевич… — встревожился помощник.
— Соединяй.
Щелчок соединения.
— Товарищ Председатель Президиума… — раздался в трубке растерянный и протрясенный голос главнокомандующего направлением, генерала армии Николая Ивановича Попова.
— Сбили? — спросил Алиев.
— Так точно… — растерянно доложил Попов.
Твари…
Ни слова не говоря, Алиев повесил трубку. Достал из кармана стальной флакончик, высыпал на ладонь таблетки, засунул одну под язык. После того, как в Четвертом управлении Минздрава разоблачили банду врачей — убийц, назначенные ему лекарства ему всегда покупал кто-то из родных по пути в аптеке. Осматривал его и приглашал специалистов — его родной брат, Джамал Алиев, хороший врач.
Телефон снова зазвонил. Он не ответил.
Твари… Ограши проклятые.[100]
Аскеров был внедрен очень высоко. Прошел тюрьму, подготовку в органах госбезопасности, отлично владел навыками оперативной работы. Если бы он знал, что так обернется — ни за что бы не послал туда Аскерова.
И если они убрали Аскерова — значит, Аскеров вышел на след. Реальный след.
Дверь с шумом распахнулась, порвался помощник, за ним еще один, за ними врач.
— Гейдар Алиевич…
— Со мной все нормально.
— Ничего нормального, товарищ Алиев — врач привычно определила, что нормального и в самом деле мало — закатывайте рукав…
— Вон отсюда! — заорал Алиев, и всех как ветром сдуло.
Немного, посидев, успокоившись, приняв еще одну таблетку, он по селектору вызвал помощника.
— Вызовите машину. Поедем домой, по пути заедем к Джамалу.
Ему и в самом деле было плохо. Но он поставил себе задачу — пока не схватит за глотку этих ублюдков — не умрет.
Не дождетесь…
Афганистан, Кабул
Комплекс посольства СССР в Афганистане
18 июня 1988 года
Как обычно, любое большое дело в Советском союзе заканчивалось двумя вещами. Это наказание невиновных и награждение непричастных. Бывало, конечно, и по-другому, но редко.
