А в голове возникла мысль проведать профессора Шульца, пока он не спился. Может, он продвинулся в своих исследованиях?
Но это потом. Я взялся за Камень Оболенского. Покажи мне, куда они идут.
Он нагрелся и показал, хотя и мутными намёками, как всегда. Но конечный путь отряда меня устроил.
Я тихо вернулся к своим, стараясь не шуметь. Новый патруль будет идти по этой же улице.
– Нападаем, – сказал я. – Но так, чтобы можно было воспользоваться их бронёй. Пригодится.
– Нас же всего пятеро, босс, – произнёс Паха. – А их много.
– Всего шесть. Справлялись, когда их было побольше.
Этот отряд был немного побольше предыдущего. Один тип в экзоскелете, четверо обычных штурмовиков, включая офицера, у которого перьев на шляпе было больше всех, и один экстер. Могу справиться и сам, но делать всю работу самому не хотелось.
Просто немного подсоблю парням, а они сами разберутся.
– На счёт три, – шепнул я. – Раз, два…
Я остановил время. Вода в фонтанчике застыла, гвардейцы остановились. Возле одного завис комар. Гвардеец почти достал его своей огромной мускулистой ладонью.
Пришлось чуть повернуть его в сторону, чтобы рука долбанула экстера по голове. Отвлечёт на несколько секунд.
Надо ещё вывести из строя гвардейца в экзоскелете. Суровый мужик смотрел перед собой. На правом глазу у него была линза, к который подключена куча датчиков. У прежнего их не было, так что этот вполне смог бы увидеть нас в темноте.
Я нашёл, куда шли проводки, и с трудом вырвал их из какого‑то блока. Теперь найти, как сломать броню. Вот тут, должно быть, батарея. Но провод очень толстый и армированный, ножиком его не перережешь.
А сам гвардеец в своей броне весил непомерно много, без крови я его не сдвину.
Там, где он прошёл, некоторые камни брусчатки вывернулись, вес в броне ведь огромный. Я подобрал один булыжник, нацелил его на кабель, и толкнул изо всех сил. Сработает.
У остальных я просто отстегнул магазины винтовок и с трудом передёрнул затворы, чтобы вытащить патроны из стволов.
Я вернулся на место. Можно было сделать и лучше, но я и так потратил больше крови, чем хотел. Да и Камень не будет работать всю ночь, нужно его поберечь.
Время вернулось к своему ходу.
– Три! – произнёс я.
Гвардеец, который отгонял комара, шлёпнул экстера по затылку. Тот повернулся с возмущённым видом. Гвардеец в экзоскелете замер, не в силах двигать ногами.
Остальные рассматривали своё оружие, от которого внезапно отвалились магазины.
Паха добежал до них первым. Один ударом он вырубил экстера, вторым гвардейца, который отгонял комара. Алекс швырнул камень в офицера, Серёга повалил на землю ещё одного штурмовика, который с глупым видом смотрел, как бьют его товарищей.
Гвардеец в недвижимом экзоскелете смотрел на всё это избиение и ругался на немецком. Но замолчал, когда Паха выдал ему свой коронный в челюсть.
– А можно я надену эту броню? – спросил Кирилл, когда всё закончилось.
– Нет, – сказал я. – Мы этого гвардейца будем выколупывать оттуда до утра. В канал их!
Пришлось повозиться только с экзоскелетом, который пришлось нести впятером. Мне на руку сел тот самый комар, и мгновенно вспыхнул, стоило ему попробовать мою кровь. Хотя укушенное место начало чесаться.
– Отлично выглядим, – сказал Паха, осматривая новую броню. – Куда теперь?
Я достал из потайного кармашка офицерской формы гладкий пластиковый пропуск.
– Идём, – я пошёл первым, вспоминая тот путь, что показал мне Камень.
Наш небольшой отряд прошёл один квартал и остановился у входа во дворик. Там стояли парочка гвардейцев, пристально на нас смотревших. Нет бы им играть в карты и пить, они работают. Но тревогу пока не подняли, в темноте нас не отличить от настоящих патрульных.
– Алекс, Серёга, разберитесь! – приказал я.
Много времени не ушло. Даже не понадобились Камни. Звуки ударов, приглушённые стоны и мы у цели.
Те гвардейцы охраняли очень старую каменную лестницу с обшарпанными ступеньками. Внизу, куда она вела, торчала вполне себе современная стальная дверь с электронным замком. Я вставил в него карточку и дверь, подумав секунду, открылась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Теперь очень тихо, – сказал я.
В коридорчике, выложенном зелёной плиткой, и освещённом лампами дневного света не было ничего особо интересного. Да и патрульных нет. Наши шаги гулко отражались от стен. Камера, торчащая в углу, даже не повернулась за нами следом.
В самом конце коридора торчала ещё одна стальная дверь, но замка в ней не было. Зато эта камера к нам повернулась. Через хрустящий хриплый динамик кто‑то что‑то спросил на итальянском.
– Просят пароль, – догадался Паха.
– Выбей дверь!
– Есть, босс!
От усиленного удара стальная дверь влетела внутрь, прибив одного охранника. Я влетел следом и саданул второго, который уже почти добрался до тревожной кнопки.
От удара под дых он хрипло вздохнул, а Алекс зарядил ему кулаком по морде. Больше никого.
Кирилл склонился над пультом охраны с кучей мониторов и каких‑то ещё экранов.
– Сможешь его вырубить? – спросил Алекс.
– Без проблем, – ответил он.
– А откуда ты разбираешься в такой технике, Кирилл? – произнёс Серёга. – Это же очень сложная охранная…
Кирилл залез под стол и выдернул сложную охранную систему из розетки.
– Смотрите, что тут есть, – он показал кабель, идущий от электрочайника. – Розетка одна, так что вряд ли кто‑то удивится, что всё погасло.
– Хорошо, что здесь не швейцарцы, – сказал я.
Пришлось спуститься ещё глубже. Света в этих выдолбленных в земле коридорах совсем не было, никто не озаботился сделать здесь проводку. Чем дальше мы шли, тем холоднее становилось. Дышать здесь сложно, воздух очень тяжёлый. В нос лезла пыль.
– Для чего эти ниши? – Паха показал рукой на несколько отверстий в стенах.
– Захоронения, – сказал Алекс. – Тут были могилы первых христиан, как я читал. Под Римом много таких катакомб.
Таких ниш становилось всё больше и больше. Некоторые пустые, в некоторых лежали кости. Паха вздрогнул, увидев чей‑то череп.
– Первые христиане? – спросил он. – Но ведь Церковь говорит, что мартиры якобы были первыми христианами.
– Плевать, – сказал я, светя фонариком. – Потише там, нас может быть слышно.
Узкий коридор очень запутанный. Иногда он расширялся до небольших камер. В этих холодных камерах было ещё больше древних могил. Иногда под ногами с писком пробегали крысы.
Но я знал, куда иду. Я шёл к своей старой отложенной мести.
– Слышите? – Паха замер. – Кто‑то кричит.
– Мы близко, – я пошёл быстрее.
Тут не было двери туда, куда я хотел попасть, её замуровали. Но раствор в камнях давно уже иссох, видны огромные щели, сквозь которые проходил свет с другой стороны.
Теперь крик услышали все. Полный боли, он всё никак не умолкал. На какое‑то время он стих, но потом стал ещё громче.
– Развалите стену, – сказал я. – И потише.
– Что это за место? – Кирилл вздрогнул, услышав очередной крик.
– Тюрьма инквизиции. Мы пришли.
Серёга и Паха начали разбирать камни. Это было несложно, уже через минуту можно было пролезть.
Здесь света было полно. Большое круглое каменное помещение, в центре которой стоял памятник апостолу Петру, только с мартирским крестом в руках.
Вдоль всех стен на первом и втором этаже были стальные двери, очень много дверей. Из‑за одной слышался тот самый крик. А ведь это та самая камера, где сидел я в одном из циклов. Три долбанных года.
Даже вонь та же самая, что и раньше. Смрад горелого мяса, который навсегда впитался в эти стены.
Сидевший за столом охранник, смотревший телевизор и евший пасту с красным соусом, при виде нас достал револьвер и выстрелил.
Я немного отмотал время назад.
– Алекс, прикончи охранника!
Камней тут полно, так что приказ был исполнен сразу. Охранник рухнул на пол с пробитой грудью. Даже не пикнул.
