что он меня видит, у меня не было.
«Господин, я могу дымом нейтрализовать действие его Дара или же рассредоточить его таким образом, чтобы полностью отслеживать движения в радиусе десятка метров», — предложил Черныш.
«Не надо, я сам», — ответил я.
Мои ноги медленно переступали по земле. Я закрыл глаза и прислушался: шорох травы, стук его сердца, капающая кровь. Это то, чему меня пытался научить Алем. Слепой заяц, живущий во тьме. Вот каков его мир. Света нет, только звуки. И наши уши — идеальны.
— Помнишь, был среди ваших такой надзиратель — Рихан? — спросил я.
Он было сделал выпад в мою сторону, но я ушёл от удара и танцующе переместился в сторону.
— И что⁈ — раздражённо спросил он.
— Это я его убил.
— Ты лжёшь!
Он рванул ко мне с замахом! Он резал воздух, бил с разных сторон, колол! Но ничего не могло достигнуть меня. Мышцы трещали от наполнявших их энергией ветра, связки натянулись до предела. Он просто не поспевал за мной, при том, что я ещё и слышал каждый его удар ещё до того, как он его нанесёт. Слышал его мышцы и кости, землю под его ногами, его дыхание. Всё сообщало мне его намеренья.
— Убил. Его, Татану, Сафила… многих хищников куда сильнее тебя, — шептал я.
— Сафил умер на арене! Его убил… — он резко замолк.
— Кто?
— Заяц…
— И как его звали? Ты же знаешь.
Он попятился, я пошёл прямо к нему. Он развернулся и уже дёрнулся, намереваясь сбежать. Но я был быстрее, словно порыв ветра рассёк пространство и оказался за его спиной. Дымный клинок взвился вверх…
— Его звали — Декс. А я — Марк.
Фух! Звук, будто порыв ветра, холодного, зимнего ветра. Но его голова упала на землю. Тьма растворилась. Все надзиратели лежали на земле трупами, и один заяц вместе с ними. Оставшаяся тройка стояла и смотрела на меня. Никто даже не пытался помочь. Они просто знали, что я не могу проиграть.
Я взял в руку отрубленную голову надзирателя и швырнул в толпу зайцев.
— Вот он, ваш надзиратель, возвращаю… — сказал я ошарашенным зайцам, жавшимся друг к другу.
Глава 11
Дуэль
Собрались все вместе мы уже на самой кромке джунглей. Не всем удалось выжить, из двадцати пяти зайцев осталось семнадцать, четверо из которых были ранены, пусть и не смертельно. Но к нам добавилось порядка тридцати невольников, больше было бы уже слишком. Пришлось чуть ли не силком прогонять лишних в джунгли. Жестоко? Может быть. Но только так мы сможем сбежать.
«И десяток приближённых к надзирателям, по типу того же Ронта, пытались убежать в колонию. Благо, никто им этого не позволил. Предателей не жалеют, даже если они твои собратья», — подумал я, рассматривая два трупа, лежащих у дерева, мы настигли их в самый последний момент. Ещё бы немного, и стало бы опасно.
— Ну что, братья мои зайцы? — спросил я у отдыхавших зайцидов, кто-то сидел на земле, кто-то перевязывал раны, — Не все сумели добраться до сюда. Восемь ваших товарищей пожертвовали своими жизнями ради вашей свободы. Ради идеи и мечты.
Зайцы молча слушали меня, забравшись так далеко, они уже не видели дороги назад. Да и не было её. Как только раскроется, что кучу надзирателей перебили зайцы, в джунгли без сомнений отправят карательные отряды. Я уже понимал, тем, кто остался, не жить. Но такова была плата за нашу жизнь.
— Они погибли, да, — продолжил я, — Но обменяли свои жизни на почти тридцать хищных смертей! — вскинув руку с зажатым кинжалом, выпалил я, — Мы убили тех, кто издевался над нами, насиловал наших сестёр и женщин! — с каждым моим словом их лица ожесточались. И если тем, кто пришёл со мной, воодушевления уже и не требовалось, закованные зайцы боялись, как им и положено, — Они говорят, что мы слабы! Так ли это⁈
— Нет! — рявкнул заяц, весь перепачканный в крови.
— Скольких ты убил? — спросил я.
— Двух! Тигра и койота! — грубо, жёстко ответил он.
Я перевёл взгляд на рабов, на закованных в кандалы зайцев и продолжил:
— Вам чуть ли не с рождения рассказывали сказки о предательстве Наиры, о вашем долге. Говорили, что вы слабы, что нет у вас прав, — я говорил спокойно, отчеканивая каждое слово, — Посмотрите на этого бесправного зайца, на раба и травоядного.
Все невольники перевели взгляды на окровавленного зайца. Он не стушевался, а с готовностью и уверенностью встретил взгляд каждого из них, да с таким напором, что им пришлось отводить глаза. У них ещё не было сил выдержать такой взгляд — взгляд воина, а не раба.
— Он убил сегодня двух хищников. Похож ли он на невольника? — спросил я, но они молчали, казалось, ответ очевиден, — Я убил Рихана… убил Сафила… убил многих.
Я видел, как их глаза наполняются неверием, удивлением, граничащим с безумием. Они знали эти имена. Рихан нанёс раны, незаживающие шрамы многим из нас.
— Декс — так меня звали раньше, — на их лицах проступило некоторое понимание. Я знал, обо мне не могли не говорить. А слава — великое оружие. — Это было моё имя, когда на ногах стучали кандалы. Когда я исполнял волю любого ублюдка, зовущего себя — хищник. Но это время прошло, я убил каждого, кто стоял на моём пути, и теперь моё имя — Марк!
Средь невольников пошёл шёпот. Тихий, наполненный благоговейным уважением:
«Это он…»
«Не может быть»
«Его же забрали. Как так?»
«У него чёрная шерсть…»
Думаю, время пришло показать им, на что я способен. Я вытянул левую руку вперёд и заговорил:
— Они продолжали твердить, что у нас нет сил, что мы слабы в своей сути.
Мою руку начал окружать тёмный дым, волны и всполохи кружили вокруг неё.
— Они пытались нас убедить в каком-то грехе. Хотели узаконить наше рабство, прикрываясь «долгом» от рождения.
Дым перетекал в ладонь, материализуясь в чёрный кинжал. Но я не останавливался, продолжил выпускать энергию, формируя… крылья за спиной.
— Они твердили, что наша судьба — ползать у их ног. Вымаливать новый день, который нам не принадлежал.
Крылья раскидывались в стороны, сотканные из чёрного дыма. Тень позади меня становилась всё больше
