по примеру Кары.
Может, стоит всё-таки рискнуть? Сходить с ней туда, куда она просит, воспользоваться Ключом так, как она скажет, и закрыть навсегда дверь в тот мир, откуда, по сути, возвращаться никто не должен?
На словах всё было просто. А на деле… чёрт знает, что ему предстояло на деле.
Каре тоже скучать не приходилось: она попросила у Джона разрешения взять в библиотеке несколько книг. Он было подумал, что она найдёт какие-нибудь магические фолианты, и заранее предупредил её, что подобной литературы в его скромной библиотеке уж точно не сыскать. Однако Кара лишь усмехнулась. Выяснилось, что её интересовали только поэмы и романы. И Джон выдохнул с облегчением. Ещё не хватало, чтобы какая-то мутная девчонка начала в его замке практиковать сложные заклинания.
В конце концов он решил поговорить с ней снова.
Кара сидела в кресле у зашторенного окна; на столе рядом с ней горели свечи, чей свет падал на тонкие пергаментные страницы, покрытые мелким полууставным почерком. В нижней части каждой страницы, под последним абзацем, была нарисована небольшая виньетка. Джон пригляделся, но так и не смог понять, что именно читала его гостья. Это Анна за свои неполные семнадцать успела перечитать, кажется, все книги, что были в крошечной замковой библиотеке Резерфорда. Джон же особой любви к чтению не испытывал, и его несколько удивило, что Кара заинтересовалась его небольшой коллекцией книг.
— Добрый вечер, — улыбнулась она, не отрываясь от книги, и Джон отчего-то застыл у дверей, не решаясь проходить в глубь небольшой комнаты.
— Я подумал насчёт того, что ты говорила… — начал он. — И, допустим, я тебе верю. Допустим, я возьму свой меч, мы пойдём в Конвей и закроем Врата. Но ты должна сказать мне, как долго идти туда и, вообще, в какую сторону-то?
— Я сотворю путеводное заклинание, и оно покажет нам, куда идти, — медленно подняла голову Кара. — Хотя я сама неплохо помню путь. Идти туда… не меньше трёх недель, по крайней мере, я шла столько. Но кто знает, что нас будет ждать на пути. Мы можем дойти быстрее, а можем где-то задержаться из-за непредвиденных обстоятельств. Ты же сам знаешь, как сейчас неспокойно на тракте.
Джон вздохнул. Опять в путь… опять оставлять замок и земли, пусть не столь большие и богатые… опять пропадать где-то, доверившись лишь управляющему и капитану гвардии, положившись на их совесть и порядочность и понадеявшись, что они не продадут Резерфорд потенциальному врагу, как только тот покажется на горизонте.
— Не беспокойся, — словно прочитав его мысли, улыбнулась Кара. — Я наложу на твой замок особый щит. Благодаря ему в течение определённого времени сюда не сможет попасть кто-либо, желающий зла тебе, твоим людям и владениям.
— И ты в том числе? — усмехнулся Джон, и Кара взглянула на него с укором. — Ладно-ладно, извини. В конце концов, я пока ещё точно не решил, согласен я или нет.
— Время не ждёт, — спокойно заметила она. — Но я, впрочем, готова подождать ещё немного.
— Почему бы тебе не взять мой меч и не пойти сделать всё самостоятельно?
— В момент закрытия Врат я буду творить очень сложное и мощное заклинание, — Кара вдруг резко захлопнула книгу, — которое предполагает весьма активную жестикуляцию. А ключом в этот момент воспользуешься ты. Я всё объясню, когда мы окажемся на месте, не переживай.
— Да уж, попробуй тут не переживать… — вздохнул Джон.
— Что ж, если ты так и не смог довериться мне…
Кара вдруг встала, положив книгу на стол, привычно кашлянула, поправила подол платья и зачем-то вынула из подсвечника две свечи.
— Подойди, — позвала она, вглядываясь в пламя.
— Зачем?
— Подойди.
Джон подошёл, и тогда Кара протянула ему одну из свечей — пришлось взять. Крошечный язычок пламени бился на фитиле, с каждым мгновением всё сильнее увеличиваясь в размерах. Ведьма сжимала свою свечу одной рукой, а пальцами другой провела над огоньком, и её глаза вдруг вспыхнули золотом — за год Джон отвык от такого и поэтому вздрогнул. Однако Кара сейчас не казалась пугающей, не выглядела как дитя Преисподней и порождение тьмы. Джон ведь помнил Жанетту — та, даже не творя магию, напоминала оживший труп и казалась самим воплощением зла. Эта же девушка, колдуя, выглядела точь-в-точь как Элет — сосредоточенной и при этом не на шутку увлечённой процессом колдовства.
Кара задрожала, но её пальцы лишь сильнее сжали свечу. На костяшки попало несколько обжигающих капель воска, но она и бровью не повела. Джон же зашипел, когда на его пальцы упала горячая капелька, — это было действительно больно, хотя боль была очень короткой.
В конце концов ведьма заговорила:
— Я клянусь, что не желаю причинить вред ни тебе, ни твоим владениям. Я клянусь, что сказала правду, что целью своей ставлю лишь добро и желание помочь этому миру избавиться от тьмы. Я клянусь, что правда являюсь той, за кого себя выдаю. Принимаешь ли ты мою клятву, Джон Резерфорд?
Она подошла к нему почти вплотную, и он заметил, как сильно она нахмурилась от напряжения и сосредоточения, как плотно сжала и без того тонкие губы, мог поклясться, что даже слышал, как скрипят её зубы… Вряд ли у Жанетты магия отнимала бы столько сил.
Кара приблизила свою свечу к его свече, и их огоньки слились в один. Ведьма внимательно взглянула на Джона, в горящих золотом глазах застыло ожидание и призыв.
— Принимаешь ли ты мою клятву? — повторила она.
До конца не понимая, что участвует в магическом ритуале, Джон набрал в грудь побольше воздуха и громко ответил:
— Принимаю.
* * *
— Ты уверена, что этот камень пригодится? — спросил Джон, перешагивая через огромную лужу. — Не достаточно ли одного меча?
— Я не знаю… — растерянно протянула идущая вслед за ним Кара — она так задумалась, что наступила во всю ту же лужу, но не обратила на это внимания. — Жанетта знала, что силы Артефакта не хватит для открытия Врат, но он может нам пригодиться.
Они направлялись в фамильный склеп Резерфордов — туда, где была похоронена Элет. Тогда, год назад, Джон так и не смог зарыть её в землю или сжечь, ему казалось, что она заслужила лучшего, хотя бы после смерти. В жизни бедная девушка пережила немало горя и невзгод, её обманывали и предавали, ею манипулировали, а она, в свою очередь, всегда была очень добра, всегда старалась помогать людям и не пускать в своё сердце ни тени зла. Элет не заслужила столь ранней и несправедливой смерти, и тогда Джону казалось разумным хотя бы
