«Цена задуманных нами преобразований, – заявил В.В. Путин на том же всероссийском форуме, – очень высокая, но ещё выше цена надежд и ожиданий миллионов граждан России. И наша с вами общая цель – оправдать эти надежды и это доверие граждан». Конечно, всем простым россиянам хотелось бы, чтобы пафосное заявление главы правительства было реализовано. Однако как экономист-международник сомневаюсь, что это возможно при дальнейшем следовании постулатам неолиберальной монетаристской модели, при которой усугубляется имущественное расслоение общества и происходит абсолютное и относительное обнищание (по К. Марксу) большинства его граждан. Требуется совершенно другая социально-экономическая модель, типа государства благосостояния или социально ориентированной рыночной экономики, реализуемой ныне в Германии, Норвегии и других странах Европы.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 1,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
«Дай на память сниму с тебя валенки»
Человек
«Дай на память сниму с тебя валенки»
ЛИНИЯ ЖИЗНИ
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам ещё наступать предстоит.
Эти строки напоминают оголённые провода под напряжением. Стихотворение как правдивый, горький документ Великой Отечественной, обрастая легендами, ходило в списках. Долгое время считали, что безымянный автор погиб где-то в бою. А между тем поэт – бывший танкист, ставший врачом, автор десятка книг – Ион Деген 4 июня отметил свой 86-й день рождения.
…Выпускник девятого класса могилёв-подольской средней школы № 2, он успел получить за три недели до начала войны паспорт, а ещё через две безусый доброволец принял участие в своём первом бою. Через месяц – ранение. Пуля прошила мягкие ткани бедра. Девятнадцать дней выходили из окружения. Когда наконец оказался в госпитале, услышал вердикт военврача: ногу придётся ампутировать. Юноша наотрез отказался: «Я должен участвовать в разгроме Германии». Ногу удалось спасти…
Летом и осенью 1942 года Деген – командир отделения разведки дивизиона бронепоездов, прикрывавшего направление на Моздок и Беслан. В октябре – новое тяжёлое ранение. Помощь была оказана вовремя, и в госпитале пролежал два с половиной месяца, а не пять с лишним, как в первый раз. Едва оправившись, потребовал, чтобы сразу же направили на фронт.
Весной 44-го после окончания танкового училища младший лейтенант Деген снова на линии огня. Экипаж, которым он командовал, уничтожил 12 фашистских танков, в том числе «тигр» и восемь «пантер», четыре самоходных орудия, не считая другой боевой техники. Ион Лазаревич вошёл в почётный список танковых асов Великой Отечественной, его пиджак украшает целый «иконостас» боевых наград – два десятка советских и польских орденов и медалей, в том числе высший польский орден «Виртути милитари».
Нет, не зря в бригаде его называли счастливчиком… Его не раз хоронили, а он наперекор судьбе снова и снова был в строю. Осень 1942 года. Вечер. Северный Кавказ. Ион только что вернулся с разведгруппой из рейда в фашистский тыл. Измученный, прислонился к стволу дерева. Над его головой хрустнула от удара пули ветка. И тут же, мгновенно, сами по себе, словно кто-то их надиктовал, выстрелились строчки: «Воздух вздрогнул. / Выстрел. / Дым. / На старых деревьях обрублены сучья. / А я ещё жив. / А я невредим. / Случай?»
Это короткое стихотворение Деген до сих пор считает лучшим из того, что написал. Признаётся: когда оно приходит на память, по спине ползут мурашки.
…На фронте Деген не раз читал на память своим товарищам Маяковского. С восторгом встретил первые публикации «Василия Тёркина» Твардовского. И сам снова и снова писал свои стихи как военный дневник. Они горели вместе с ним в танке. А он, обожжённый, израненный – за годы войны Ион получил двадцать два ранения, одна пуля до сих пор прощупывается в предплечье, – в короткие передышки между боями, положив на колени офицерский планшет, склонялся над листком бумаги. Писал, чтобы не задохнуться от страшных картин войны.
Что послужило толчком для стихотворения «Мой товарищ…»? Ион пожимает плечами: «Понятия не имею. Просто оно вобрало всё, что накопила память к декабрю 1944 года». Возможно, импульсом послужил тот факт, что танкистам выдали валенки. Днём бойцы были в сапогах, а вот ночами могли позволить себе согреться. К тому же, рассказчик не в силах сдержать улыбки, накануне произошла история с гвардии лейтенантом Толей Сердечневым, командиром танка в его взводе. Ион видел, как его товарищ выпрыгнул из люка подбитой машины в одном сапоге и под дождём, утопая голой ногой в ледяной земле Восточной Пруссии, убегал от горящего танка, где вот-вот мог взорваться боекомплект.
Заместитель комбата по хозяйственной части несколько дней никак не мог найти обуви нужного размера. И тогда Деген вместе с двумя танкистами, подогретые реквизированным у фрицев шнапсом, сняли с хозяйственника его же сапоги… Несмотря на угрозы оказаться под трибуналом.
Впрочем, у стихотворения было своё, невесёлое продолжение.
Летом победного 45-го гвардии лейтенант Деген впервые оказался в Москве. В ожидании демобилизации он на костылях однажды зашёл в Комитет защиты авторских прав, чтобы рассказать о погибшем поэте-танкисте. Узнав, что Ион тоже пишет стихи, его пригласили выступить в Центральном доме литераторов. В зале было человек сорок. Председательствовал Константин Симонов. Прочитав несколько стихотворений, Ион явственно почувствовал холодок, а затем и явную враждебность аудитории: «Не просто лаяли и песочили. В пыль растирали. Как это офицер, коммунист мог стать апологетом трусости, мародёрства, как посмел клеветать на доблестную Красную армию. И ещё. И ещё…»
Вот тогда-то он дал зарок: никогда не иметь дела с литературным генералитетом. Решил: больше не напишет ни строчки. Без его опусов литература не обеднеет, а танкист – намерение пришло ещё в госпитале, после очередного ранения, – станет врачевателем. Как те доктора, что не раз спасали его на фронте.
Но литература не отпустила. «Война никогда не кончается». Так назвал Ион впоследствии одну из многих своих книг.
Он с отличием окончил Черновицкий медицинский институт, защитил в Москве, в ЦИТО, кандидатскую диссертацию, а затем и докторскую во 2-м Московском медицинском институте. Стал пионером внедрения в лечебную практику магнитотерапии, позволяющей во многих случаях обходиться без оперативного вмешательства, болезненных уколов. За плечами ортопеда Иона Лазаревича Дегена тысячи сложнейших операций. Ещё будучи студентом мединститута, напросился на практику в глухую больничку в Закарпатье. Лечил лесорубов и плотогонов: вырезал аппендициты, грыжи, делал трепанации черепа после травм. Добрая слава о «пане дохтуре» спасла ему жизнь, когда он с коллегой на ночной дороге встретил вооружённых бандеровцев.
Как профессионал Деген благодарно вспоминает трудные дни работы на целине. Вряд ли где-то ещё он набрался бы такого опыта. 18 мая 1959 года впервые в медицинской практике молодой хирург пришил слесарю-сантехнику отсечённое фрезой правое предплечье. Уникальная операция была позднее описана в журнале «Хирургия». Деген – принципиальный противник денежных воздаяний со стороны благодарных пациентов. Но гонорар за спасённую руку помнит до сих пор. Это был шикарный букет роз, который, как признался пациент, тот украл в ботаническом саду… Спустя несколько лет Деген узнал от тогдашнего корреспондента «Литгазеты» Григория Кипниса, что Виктор Некрасов вместе с режиссёром Рафаилом Нахмановичем подготовили сценарий для фильма об этой операции.
Кстати, о гонорарах. Позиция доктора-бессребреника, его убеждённость, что брать деньги у больных аморально, не раз создавала любопытные коллизии. Как-то в Израиле ему пришлось консультировать пациента, который оказался владельцем ювелирных фабрик. Позднее врачу рассказали, что, оценив его профессиональный уровень, миллионер решил открыть для него новейшую клинику, рассчитывая часть доходов положить себе в карман. Но отказ от гонорара его смутил. Лечиться у такого доктора, конечно же, следует, но вкладывать в него капитал – ни в коем случае!..
Авторитетный ортопед-травматолог, учёный, Деген придаёт особое значение атмосфере медицинского учреждения, взаимоотношению больного и врача. Решительно не приемлет «блестяще налаженного производства, в котором должны отремонтировать больного». Необходимый компонент искусства врача, считает он, – душа. Недопустимо смотреть на больного глазами слесаря-лекальщика. Кроме знаний нужны умение думать, ну и, разумеется, сострадание.
