— Да. — Он округляет глаза. — Но нужно что-то сделать!
— Что? — спрашиваю я.
— Устроить ужин, — предлагает он. — Со всеми поговорить, обеспечить себе поддержку. Если ты хочешь просто свалить отсюда и полагаешь, что после этого все будут с тобой очень любезны, то лучше подумай еще разок. Уехать в Нью-Йорк — это все равно что назвать лондонскую Неделю моды полным отстоем.
— Но это действительно отстой, — говорю я.
— Я знаю. — Ник снова таращит глаза. — Все с тобой согласны, но самый пламенный патриот — англичанин за границей. Нужно сделать так, чтобы журналисты почувствовали себя твоими союзниками. Как будто ты берешь их с собой. Заставь их проникнуться духом этой авантюры.
— Отличная идея, — говорит Александр.
— В наши дни все задают ужины для прессы. Это так актуально! Мы как будто делаемся одной дружной семьей.
— Ужас, — с дрожью отзывается Патрик. — Я со своей- то не общаюсь. И вовсе не хочу становиться частью еще какого-то клана.
— А где у тебя показ? — спрашивает Ник.
— Во временном павильоне, — говорю я.
— Черт подери, это здорово. А вечеринка после презентации будет?
— Нет, — отвечаю я.
— Да, — говорит Александр. Я оборачиваюсь и смотрю на него. Он уточняет: —? Если нам ее проспонсируют.
— Уверен, что сумею в этом помочь, — откликается Ник, скрещивая ноги. — Производители шампанского всегда тратят уйму денег на вашу братию. Слышали о том, какой грандиозный вечер устроил Moёt для Мэтью Уильямсона?
— Да-да, — отвечает Патрик. — Как будто у него действительно за плечами невесть какой опыт. Мэтью в этом бизнесе всего-то лет восемь. Интересно, кто следующий? Хренов Тед Николе?
— К слову о Теде Николсе, — начинает Ник.
— Не надо, — говорит Александр. — Здесь его имя под запретом.
— Конечно, конечно, — соглашается Ник, указывая смуглым пальцем в мою сторону и делая неестественно скорбную мину. — Так вы знаете, что его брэнд купил дом Gucci?
— Не может быть, — восклицает Александр.
— О черт, нет! — вторит Патрик.
Я слишком зла, чтобы вступать в разговор.
— Когда? — спрашивает Александр.
— Вчера вечером. Один мой приятель сегодня встретил его в «Джордже и драконе», вся компания была вдрызг. Они там сидели чуть ли не с утра.
— Господи… — Я опускаюсь на край стола. — Господи, ты не мог выбрать человека отвратнее. Почему Gucci захотел с ним работать? У них и так уже до черта дизайнеров- англичан.
— Да, — отвечает Ник. — Поговаривают, что он продержится там пару сезонов, а потом его вышибут.
— Вроде того, что было с Жюльеном Макдоналдом у Живанши? — спрашивает Патрик.
— Не совсем так, — говорит Александр. — Живанши не покупал его фирму. И потом, говорят, что Жюльен ушел сам.
— Тед Николе перебирается в Милан? — интересуюсь я.
— Будет ездить взад-вперед, наверное, — говорит Ник. — Тед был настолько под кайфом, что едва ворочал языком. Честно говоря, мой приятель не вникал в подробности. И ему, в общем-то, не особенно хотелось, чтобы его видели в компании с этим парнем.
— Правильно, — отзываюсь я, кладу голову на руки и глубоко вздыхаю. — Интересно, есть ли что-то ненормальное в том, что в середине дня мне хочется выпить?
— Кто-то сказал «выпить»? — доносится с лестницы звучный голос Лидии, который нельзя спутать ни с чьим другим. — Но лучше это, чем кокаин. Привет, парни, — говорит она, входя в кабинет, и обращается ко мне: — Ты просто не поверишь! Вчера у меня была фотосессия в Нью- Йорке — между прочим, для очень хорошей косметической компании, за тридцать тысяч долларов — так в одиннадцать часов утра туда привезли эту штуку. Черт возьми, в одиннадцать утра, ты представляешь? Это сделали по приказу ассистента фотографа. Какова наглость! Конечно, всегда можно рассчитывать на то, что у парикмахера в сумке найдется доза. А посреди расчесок и заколок, чуть ли не у всех на глазах, лежит целый пакет марихуаны. Но кокаин? В одиннадцать утра? Мне кажется, такое было только в восьмидесятых.
— Восьмидесятые снова в моде, — говорит Ник.
— Да? — вздыхает Лидия. — Неужели нам снова придется пережить героиновый бум?
— Ну, в наше время очень немногие по-прежнему на нем сидят.
— Правда? Я чертовски отстала от жизни. Работаю в модной индустрии и ровным счетом ничего не знаю.
— Высококачественный героин тебя как будто консервирует. Кожа становится гладкая, точно восковая, — продолжает Ник. — Так что если ты очень богата, если ты — лицо компании, то тебе будут доставлять его прямо на дом, очищенный и без всякого мусора. Один мой приятель, который недавно делал показ, сцепился с манекенщицей: она отказалась выходить на подиум под ручку с парнем, вроде как жених и невеста. Она, видите ли, звезда, и никто не должен ее заслонять. Пообщавшись с дизайнером, все решили, что ей можно выйти и одной. В общем, приближается конец презентации, и тут она, в свадебном платье, идет за кулисы и начинает орать на продюсера, спрашивая, куда делся этот долбаный манекенщик. Выяснилось, что в промежутке между репетицией и показом она успела принять дозу и забыла, что в план внесены изменения.
— Так никто не возражает, если я выпью? — спрашиваю я. — Мне очень нужно. Едва ли я без помощи водки смогу искренне порадоваться за Теда Николса и его сделку с Gucci.
— Ты хочешь водки? — уточняет Александр.
— Именно.
— Погоди! — Он роется в ящике стола и вытаскивает бутылку с этикеткой Smirnoff. Она пуста примерно на треть. — Вот, держи.
— Глазам своим не верю! — Я беру теплую бутылку.
— Ну да. — Александр глядит на меня как на дурочку. — Запас на случай похмелья.
Он оглядывается. Все кивают в знак согласия, как будто, так и надо.
— Пара стаканчиков, три аспирина, и можно отправляться на любую встречу.
Я снимаю крышечку и делаю два больших глотка. Алкоголь, приятно обжигая, скользит по пищеводу. На глаза наворачиваются слезы, я начинаю кашлять. Чувствую, как тепло медленно распространяется внутри и желудок, наконец, вспыхивает огнем.
— Теперь лучше? — спрашивает Александр.
— Гораздо, — говорю я, прочищая горло. — Ладно, ребята, я вас оставлю. У меня полно работы.
— В общем-то, не зацикливайся на этом, — советует Патрик. — Возмездие его настигнет. Тед Николе может какое-то время побьггь на коне, но долго такое не продлится. Он непременно скатится.
— Ты так думаешь?
— Уверен, — отвечает он.
— Мы обсуждаем сделку Теда Николса с Gucci? — спрашивает Лидия, выходя следом за мной из кабинета.
— Уже нет, — говорю я.
— Я слышала, что он долго не протянет. Все это предсказывают.
— Откуда они знают?
— Отличительная черта рекламного бизнеса. В мире моды нет секретов.
— Как прошла съемка?
— О! — отвечает Лидия, прохаживаясь вдоль вешалки с одеждой, которую нам предстоит сейчас мерить. — Еды там было до черта! Я просто глазам своим не поверила. И завтрак, и ленч, и чай, а потом еще принесли пиццу. И никто ничего не ел. В одиннадцать появился кокаин, в час открыли вино. Я думала только об одном: «Вот бы все деньги, которые были пущены на жратву и порошок, перешли на мой банковский счет!»
— Точно.
— Самое замечательное началось, когда после съемки мы пошли пить коктейли. Обычно я никогда не делаю такой глупости, потому что напьешься в хлам и непременно попадаешься на глаза фотографу. Это закон жизни! Но в этот раз случилось что-то невероятное! У всех от кайфа будто челюсти свело — сидели кружком, пили шампанское и
молчали. Я выпила свой коктейль, вернулась в гостиницу и
заказала в номер все, чего душа пожелала.
— А я думала, у тебя квартира в Нью-Йорке, — говорю я.
— Раньше была, — отвечает Лидия. — Но я ее продала.
Подумываю о том, чтобы обзавестись жильем в Париже.
— Правда?
— Только не спрашивай меня почему, мне просто захотелось сменить обстановку. Один из плюсов холостой жизни. Вот этот потрясающе выглядит. — Она указывает на узенький клетчатый жакет с розовой подкладкой. — Мне нравится.
— Да?
— Совершенно в духе сороковых.
— Отлично.
— Это одно из твоих лучших творений, — говорит она. — Можно мне такой?
— Конечно, — отвечаю я. — Может быть, начнем примерку? Не думаю, что стоит ждать Мими.
— Разумеется.
Прежде, чем я успеваю снять жакет и юбку с вешалки, Лидия стаскивает с себя узкие черные брюки и свитер. Она стоит посреди комнаты голая, если не считать крошечных белых трусиков и крайне непривлекательных розовых носков.
— Прошу прощения, — говорит она, проследив направление моего взгляда. — У меня закончились приличные носки. Вот что случается, когда долго не бываешь дома. По возвращении тебя ждет груда грязного белья и пустой холодильник. — Она одергивает юбку на бедрах и застегивает молнию. — Кстати, угадай, что мне подарили на прошлой неделе? Дурацкий пылесос!
