Глава XII
Полевая философия
Каленусия, Горы Янга, кратер Воронки Оркуса, день “Z+17”
Тело Дирка осталось в штреке – его заложили камнями, возведя над местом обвала грубое подобие саркофага. Иеремия на память прочел торжественные гимны Мировому Разуму. Вертолетчик, кажется, был убежденным атеистом, но Хиллориан не стал препятствовать – только махнул рукой. Полковник держался чуть отчужденно, “бунт на корабле” оставил без последствий, лишь приказав Дезету сдать пистолет, на Белочку предпочитал и вовсе не смотреть, ограничиваясь короткими, вежливыми репликами-указаниями.
Наблюдатель внимательно выслушал рассказ Стрижа (благоразумно подкорректированный иллирианцем). Отдельно – показания Джу и Фалиана. Все, что касалось “призрака” и “черты” намертво осело в походном кейсе полковника.
Выводов не было ни у кого – потрясение оказалось слишком сильным.
Утро следующего дня экспедиция встретила в унынии – следы Мюфа так и затерялись в загроможденной глыбами шахте. Джу, выплеснув энергию на Дирка, словно оцепенела. Для настоящей скорби не хватало ни сил, ни уверенности – образ Мюфа никак не вязался со смертью. Старший Фалиан, погрузившийся перед тем в ставшее для него едва ли не обычным состояние полутранса, твердо объявил, что внук жив. Стриж непочтительно хмыкнул, но от комментариев воздержался. Полковник мучился двусмысленностью ситуации – бросить мальчишку на произвол судьбы означало фатальную утрату авторитета, искать – почти наверняка провал миссии.
– Где он был в момент обвала, колонель?
– В том же проходе, где и Дирк, но подальше. Судя по визгу – гораздо подальше.
– Туда есть другая дорога?
Хиллориан задумался.
– Возможно. Возьмите фонарь, Дезет – за мной. Фалиан, вы с нами. Симониан остается следить за лагерем.
Отправленная в полуотставку Джу потихоньку извлекла со дна мешка поддельное руководство по “Лечению кишечных расстройств”. Привычно свистел ветер, залетая в неплотно закрытую дверь, шуршал песок, лепетал маленький водопад. Она устроилась поудобнее, соорудив себе из найденного в кладовке хлама – парусины и каркаса от контейнера – подобие кресла. Джу свернулась клубком и погрузилась в еретические изыскания Грубого Хэри.
По мнению Майера между кси– и пси-реальностью могло существовать нечто вроде изощренного обмена. Забытая в нашем мире идея – это смерть ее тонкой, бесплотной сущности в потустороннем мире. Люди легко и бездумно пополняли мир идеала – смутными снами и утонченной, яркой мечтой, отточенными научными абстракциями и тяжестью наркотических иллюзий.
Обратное случалось крайне редко, хотя любая мысль, в теории, могла воплотиться и обрести реальность существования. Воскресшие мученики, неуязвимые пророки, – редкие феномены, попирающие материальные законы, случаи чуда, память о которых бережно сохранялась в ортодоксальных религиях. Пронзительно-беспощадный “суд божий” древних… Фанатично уверенный в своей правоте человек, не обжигаясь, принимал в ладони багрово-раскаленный брусок железа. Невинный подносил к устам чашу яда – и без вреда для себя глоток за глотком пил отраву на глазах у потрясенных, собравшихся поглазеть на казнь, зрителей. Это было. Мифология раннего периода слишком плотно нашпигована такими историями… Было ли?
Джу почти соглашалась с Майером. “Свершится – ибо верую. Верую – ибо абсурдно”. Неистовое, безрассудное упорство, окрашенное верой, пламенная вера, освященная безысходностью и страданием – все это в известной мере может стать толчком для самых невероятных событий.
Хэри, по-видимому, всерьез заботило взаимодействие реального и потустороннего. У человека, пока он жив, или теплится память о нем, есть бесплотный, способный к воплощению пси-двойник. Свободное слияние пси– и кси-миров, будь оно возможно, в идеале порождало бесконечно восстанавливающую себя ментально особь – героя или подонка, обывателя или гения – без разницы.
Джу озадаченно отставила книгу: копия самого себя – будет ли она тем же самым человеком или?.. Белочка представила себе бесконечную вереницу угрюмо бредущих вдоль края обрыва Грубых Хэри и слегка затосковала.
Если верить бредням Майера, Воронка была лишь воплотившимся порождением воображения, быть может, скопищем кошмарных снов сотен разных людей. Крошечная дырочка в мембране меж реальностями – и в этот устоявшийся мир хлынул чей-то изощренный бред, безо всякой логики составленный из ворованных кусочков реальности.
Джу передернуло. Этот бред буднично, походя, почти безо всяких чудес, убил девятерых – сначала ностальгически настроенного наблюдателя Нуньеса с его напарником, потом безвестного летчика планера, потом Уила, людей с горноспасательной станции, Дирка.
“Это еще не конец”. Острая тоска постепенно сменилась нестерпимой тревогой, Джу убрала книгу на дно мешка, отодвинула тяжелую дверь, вышла под свинцово сереющее небо. Краски словно пожухли. Яркая с утра терракота поблекла до тусклого цвета песка. Будничное – грязь, ржавчина, обломки – все это выступило ярче, зачеркивая, оскверняя циклопический размах и мрачную красоту Аномалии. Джу дотронулась до собственного пси-барьера – и отступила, испугавшись. Что-то говорило ей, что старые знакомые – серые нити терпеливо ждут неподалеку. Что все-таки ищет целеустремленный Хиллориан в этом странном месте? В беспредметные “исследования вообще” почему-то верилось плохо. “Глазки” никогда не были чисто научной организацией. Департамент верит построениям Майера и хочет ими воспользоваться? Ерунда – полная и несомненная. Литой силуэт Септимуса, его приземленность, прагматизм, беспощадная настойчивость плохо вязались с образом адепта диковато-потусторонних теорий Хэри.
“Все-таки кто и зачем украл мои ампулы?”
Джу подобрала несколько камешков, бросила их один за другим в бездонную воронку и поклялась себе набраться терпения и сделать все, чтобы исподволь выудить на яркий свет тайну полковника…
* * *
Полковник Хиллориан посветил фонарем, вытер каменную пыль со щеки.
– Мы на месте. Это та самая развилка. Мальчишка в заваленном тупике, отделен от нас слоем камня, если ему повезло – жив, хотя я бы не питал излишнего оптимизма.
– Старик уверен, что все в порядке.
– Старик – заинтересованное лицо, Алекс, – тихо шепнул Хиллориан. – Завал в правом проходе нам не разобрать, так что сворачиваем налево и поищем обходной путь… Мастер Фалиан! Подойдите поближе…
Иеремия описал лампой дугу.
– Я здесь.
Штрек уходил вперед, заметно изгибаясь вправо.
– Проходы сближаются. Конец, пришли. Здесь тупик. Погодите… Вверху узкий лаз… Смотрите, Стриж!
– Да. Узковато, конечно, – отозвался Дезет из-за спины Хиллориана. – Неплохо бы забраться туда, а вдруг лаз соединен с соседним штреком. Благословляете, колонель? Тогда я полез.
– Оставайтесь на месте. Я сам хочу там побывать.
Хиллориан подтянулся на руках и нырнул в отверстие. Тесный проход заставлял ползти на четвереньках. “Крысиная ловушка”. Полковник с отвращением припомнил истории о том, как якобы не способная пятиться крыса, намертво застревала в длинной, запаянной с одной стороны трубке, в конце которой оставляли приманку. Одураченное животное съедало свой кусочек сыра, чтобы потом медленно умирать от голода, в бессилии и страхе, голохвостым задом к выходу, в двадцати сантиметрах от свободы.
– Мюф!
Полковник крикнул на всякий случай и с крайним изумлением услышал слабое эхо ответа:
– Я здесь…
Проход обрывался, в кромешной темноте внизу что-то судорожно возилось. Полковник посветил фонарем – в круг света попало осунувшееся, чумазое лицо мальчишки. Хиллориан высвободился из тесноты каменного лаза, тяжело приземлился на дно.
– С тобой все в порядке?
Мюф казался неестественно спокойным – в хладнокровии затерянного в подземелье паренька полковнику почудилось нечто жутковатое, нечеловеческое.
– Да. Здесь мой сайбер. И я нашел королеву хмуриков. Я кричал и ждал, никто не приходил так долго. Я не мог дотянуться до второго выхода. Где Джу? Где дедушка?
Септимус потянул спертый воздух мельком глянул в угол, сплюнул от отвращения при виде комка сросшихся зверьков.
– Пошли отсюда, парень.
Он подсадил легонького ребенка в недосягаемое для того отверстие. В свете фонаря блеснул плоский, прикрепленный к подпорке прямоугольник тусклого металла. Хиллориан остановился, вытер лоб, глаза, поправил лампу, смахнул грязь с находки.
– О, Разум!
“Это схема”, – понял он. – “Схема штреков, или я ничего не разумеющий идиот и вся возня бессмысленна изначально”.
– Вы идете?
Спокойный, вежливый голос Мюфа вывел полковника из состояния задумчивости.
– Полезай вперед, парень. Я сейчас.
Хиллориан, как мог, почистил табличку. Схема оказалась на удивление примитивной – никаких лабиринтов и прочих сложностей для простаков. Он перевел дыхание, еще не смея надеяться на удачу. Знаки читались легко: веер черточек – взрывное устройство, стилизованная кнопка – пуск. Знак кнопки приходился на только что покинутый Хиллорианом тупик. “Где-то там спрятано устройство пуска”.
