— Я превращу ее в аиды!
Шака пожимает плечами.
— А я восстановлю. Когда-нибудь.
— Нет, не получится. Потому что к тому времени ты будешь уничтожен. Ты будешь переделан!
— Кто-нибудь ее обязательно восстановит, — пожимает плечами Шака. — Если не я, то кто-то другой. Аиды не могут существовать вечно.
— Я все это уничтожу, — грозит Чоса.
Шака просто улыбается.
— Ну и попытайся, — предлагает он. — Пока ты всего лишь уничтожаешь редкостно прекрасный день своим ослиным визгом.
Лицо Чоса становится злобным.
— Вот увидишь, — шепчет он. — Ты еще УВИДИШЬ, на что я способен.
Шака Обре вяло проводит рукой по темным волосам.
— Я все еще жду.
Чоса Деи изумленно смотрит на него.
— Значит ты серьезно, — наконец понимает он.
— Да.
— Но ты мой брат.
— А ты не мой. Мой брат никогда бы не пошел на такое. Мой брат не может быть таким, — взгляд темных глаз Шака жесткий и холодный. — Ты, наверное, переделал себе мозги, когда играл в свои игры.
— Ты отправишься прямиком в аиды, — визжит Чоса.
Улыбка Шака неприветлива.
— Только после тебя.
— Шака! — закричал я. — Шака…
Кто-то схватил меня за запястья и прижал их к земле, заставляя снова опуститься на одеяло.
— Шака! — кричал я. Я умолял его, но понимал, что ничего уже не изменить.
Вторая пара рук присоединилась к первой, и я сдался.
— Аиды, — выдохнул Аббу.
— Видишь? — Дел положила ладонь мне на грудь и попыталась меня успокоить. — Лежи, Тигр. Шака здесь нет. Его здесь никогда не было.
— Охрана, — простонал я. — Разве ты не видишь? Чоса уничтожил ее. Ему это удалось. Магия Шака не удержалась… Сила Чоса была слишком велика…
— дрожь пробрала меня до костей. — Он переделал охрану…
— А потом попал в заточение, помнишь? — спросила Дел. — Так продолжается эта история.
Дышать было тяжело. Легкие не впускали воздух, мышцы живота болезненно сжимались, но я настойчиво пытался вдохнуть, а потом выдохнуть.
— Я не знаю эту историю. Я знаю только правду. Я был там…
— Там! — пальцы Дел напряглись.
— …баска… боги, Дел… — я прикусил язык и почувствовал вкус крови.
— У него бред, — объявил Аббу. — Помнишь какую чушь он нес, когда лошадь ударила его по голове?
— …баска, я ничего не вижу.
— Увидишь, — пообещала она. — Ты не ослеп. Просто слишком много песка попало в глаза… им нужно отдохнуть, вот и все.
— Мне нужно увидеть… — я попытался разжать хватку Аббу, но не смог.
— Отпусти, Аббу… убери от меня свои лапы!
Он отпустил. Я сорвал ткань с глаз и сразу понял, о чем говорила Дел. Во время бури грязь и песок немилосердно царапали зрачки, и теперь глаза болели. Я прищурился от солнца, и по щекам потекли слезы.
Но я тут же забыл о глазах. Мне нужно было увидеть руки.
Лежа на спине, я приподнял их и изучил каждый дюйм. Потом глубоко вздохнул от облегчения.
— Он ушел, — тупо пробормотал я. А мысленно добавил, совсем запутавшись и не решившись сказать это вслух: нет, не ушел. Он во мне. Я чувствую его.
С помощью Дел и Аббу я приподнялся, но больное колено подогнулось и я снова оказался на одеяле. Я лежал, дрожа от слабости.
— Аиды, — прохрипел я. — Я это все еще я, или это он?
Над верхней губой Дел выступили крошечные капли. Она смахнула их рукой.
— Но ты сам сказал, что он ушел, — Дел обменялась взглядами с Аббу Бенсиром. — Теперь ты мне веришь?
Лицо у него было мертвенно-бледное.
— Песчаный Тигр… — начал он, но не закончил, как будто не знал, что еще сказать.
— Я он? — не успокоился я, и тут же понял, что мне нужно увидеть. — А где мой меч?
Дел показала.
— Там.
Я посмотрел. «Там» было рядом. Обнаженный клинок лежал на песке, солнечный свет обмывал обожженную сталь.
— Черный, — выдохнул я с облегчением. — Теперь наполовину… но это лучше чем ничего. Лучше чем… — я не стал заканчивать, просто снова рухнул на одеяло и поднес к глазам руки, щурясь, чтобы разглядеть их против солнца, поворачивая их, чтобы увидеть со всех сторон. — Не черные,
— пробормотал я.
Нет. Совсем белые, словно они очень долго были в снегу. Все волоски на руках были выжжены, а кожа стала чешуйчатой и шелушилась. От локтей до кончиков пальцев. Ногти посинели, как будто замерзли.
Дел глубоко вздохнула.
— Ты просил меня убить тебя, — сказала она. — Ты умолял меня убить тебя.
Я рассматривал свои руки, шевеля пальцами с голубыми ногтями, с рассеянным наслаждением.
— Что-то мне подсказывает, что мою просьбу ты не выполнила.
— Нет. Я сделала кое-что другое. Я понимала, что это могло убить тебя, но поскольку ты все равно этого хотел… — она утомленно откинула волосы с лица. От напряжения и усталости Дел стала бесцветной, безжизненной. — Я запела песню, а потом выбила у тебя меч. Чоса не успел войти в тебя полностью, только часть. Я подумала, что стоит рискнуть.
Я нахмурился, кусая губы.
— И разделив нас с мечом…
Дел кивнула.
— Я надеялась, что поскольку часть Чоса осталась в мече, он отпустит тебя.
Я ушел от правды, отрицая ее публично.
— Все могло получиться иначе. Чоса мог прыгнуть в меня.
— Мог, — согласилась она. — И я решила, что в этом случае мне пришлось бы выполнить твою просьбу.
Воспоминания были смутными. Потому что они были не только моими. Они мешались с воспоминаниями Чоса.
— Так что случилось? — осторожно спросил я. — О чем я тебя просил?
— Отрубить тебе голову, — ответила она. — Как я отрубила ее Аджани.
— Аиды, — не выдержал Аббу.
Это меня отвлекло.
— А ты что здесь делаешь? — поинтересовался я. — Проводишь время с Дел? — обычно Аббу умел пользоваться случаем.
Он рассеянно улыбнулся.
— Нет. Но теперь, когда ты напомнил об этом… — многозначительно начал он, но не закончив махнул рукой. — Незбет появился у моего костра и долго нес какую-то неразбериху о светловолосой женщине танцоре меча, — Аббу пожал плечами. — Я сразу понял, о ком он говорит. А поскольку я намного опередил остальных, я послал мальчишку своей дорогой, а сам поехал к вам.
— А Незбет представляет себе кто я? — спросила Дел. — Судя по рассказам этого мальчика, можно подумать, что все сделал только Тигр.
«Этот мальчик» был, наверное, года на два или три моложе самой Дел.
И эта мысль тут же заставила меня почувствовать себя стариком.
— Незбет дурак, — Аббу провел рукой по седеющим волосам. — Как и большинство Южан, он не уважает женщин — разве только в постели. Хотя и я такой же, — он усмехнулся Дел. Она во многом перевернула мир привычных для него представлений, но он еще не собирался сдаваться. — Поэтому даже если он слышит, что в деле замешана женщина, он считает, что ничего серьезного она совершить не могла, — Аббу пожал плечами. — Следовательно вся вина за убийство Аджани ложится на Тигра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
