— Мерзкие мертвые установки, которыми людишки всегда прикрывают свое слабое нутро!
Ирт махнул рукой, и она, в мгновение удлинившись, смяла желтый фонарик над скамейкой. Тим прилип взглядом к живой ветви с широкими кольцами браслетов. Только прикоснется и сразу получит Чагу.
— Веди меня в Ниши и не вздумай выть,
Проговорил насмешливо Ирт и задрал голову вверх. Его, казалось, куда больше интересовал поток транспортных энергокапсул, чем близкая собственность.
— Я знаю одну Нишу подарков, — стряхнул оцепенение Тим. — Из мертвой красоты. Идем.
И они двинулись дальше. Тим мог бы запросить маршрут, и трассеры под ногами привели бы их в квартал ювелиров самой короткой дорогой. Но не стал. Может, долгий путь избавит от липнущего к сознанию безумия. Растворит его в дыхании Манилы. Время остановится, и финал никогда не наступит.
Улица ювелиров обладала особенным волшебством: россыпи камней, блеск белого серебра и позолоты, ларцы и шкатулки вместо домов. Она находилась недалеко от центра, где все традиционно делали настоящим: ни иллюзий, ни силовых полей. Царапины и сколы времени на роскошных лазуритовых перилах. Тим часто гулял здесь в забытой жизни. Верил тогда, что все интересное, яркое и лучшее должно случиться именно с ним, потому что он талантлив, умен и никогда не сдается. В последний раз в Маниле за его руку держалась девушка. Ни ее имени, ни лица Тим не помнил, лишь восторженные глаза. Они несколько утомляли. Но он все равно таскал ее за собой по улицам, рассказывал забавные истории и целовал в податливые губы.
Дом, похожий на гигантский обломок кварца, все еще стоял здесь. С серыми непрозрачными вкраплениями камня, острыми выступами и белесыми прожилками на гранях он выглядел самым необычным на улице. Ирт притормозил у этой глыбы и рассматривал ее внимательно, почти завороженно. Тим знал почему — подобные кварцевые своды часто встречались в глубине Ниш Стен Флаа.
— Пойдем, Чага. Покажешь Нишу человека.
И Ирт толкнул его в ноющую от напряжения спину.
Помещение в гигантском куске волшебного кварца было овальным, по серебристо-серой стене тянулась диорама с презентацией мастера-ювелира. Удивительно, что все здесь осталось почти таким же, как в предыдущий визит Тима. Далекое прошлое и настоящее легко схлопнулись, словно ничего между ними и не было. Привести сюда Ирта, чтобы на некоторое время ощутить, что Орфорта не существовало. Никогда.
В мастерской зудящее желание снять защиту и исчезнуть в чужом теле наконец-то отступило.
— Хочешь понять, как устроены Ниши людей? Таких мертвых и таких не меняющихся. Вот смотри!
Тим промаршировал вдоль стены, ткнул пальцем в микроиконку на настенном панно. Изображение зашевелилось, выросло, набухло красками. И заговорило:
— Виктор Иванович помог мне сделать колье на именины жены, оно получилось таким замечательным, потому что подходило к любому, ну совершенно любому ее платью.
Тим уже ткнул следующее:
— Значимым вкладом Виктора Ивановича Понащука в синтезирование атипических минеральных комплексов с пролонгированным периодом…
Потом следующее.
— Витя! Мы с ним работали, и это было такое наслаждение!
Восторженное женское верещание заполнило помещение, а изображение пышногрудой блондинки выглядело идеальным дополнением голосу.
— Что за мельтешня безмозглых голубатов! — прорычал изоморф. — Кого держат в этой Нише!
Тим рассмеялся, а Ирт окаменел, всматриваясь в него. Чага никогда не смеялся.
— Никого. Это мастерская ювелира, куда может зайти любой. И мы слушаем мнения о нем, о его работах. А вот смотри!
Из римского кубка, стоявшего на низком мраморном столике под панно, Тим вытащил крошечный древнеримский щит. Он казался тяжелым, несмотря на размер, и очень точно выполненным. Швырнул вещичку Ирту, и тот легко поймал. Уже в полете она начала расти, подчиняясь мыслеприказу Тима. И, оказавшись у изоморфа, выглядела совсем другой — большим, тяжелым прямоугольником настоящей книги. Ирт держал ее в вытянутой руке, как отвратительную скользкую лягушку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Гнилой медергом! — выругался он.
— Вот тебе трансформации по-человечески, и не нужно никому забираться под кожу.
— Мертвечина!
Ирт отшвырнул авторский труд в противоположную стену. Сработал охранный щит, и книга мягко упала на пол. Заскользила по камню в обратную сторону. Приподнялась и, уменьшившись в размерах, со звоном золотой монеты рухнула в римский кубок. Ошалевший вид Ирта породил в душе Тима уверенность и бесстрашие. Словно штурвал в руках. И чернота со звездными росчерками за прозрачным куполом шаттла.
— Где же мастер этого барахла и хвалебных баллад?
— Он не барахла мастер, а украшений.
В изящном стеллаже справа находились работы хозяина кварцевого домика. Пространство в центральной комнате было невелико, и Ирт со своими длинными патлами, и массивным торсом вписывался с трудом.
Как только Тим коснулся ячейки стеллажа, из нее выскользнул поднос с кольцом черненого серебра. В ажурную трубочку свернули покрытый хрупкой изморозью скелет листа. Тим надел кольцо, и изморозь заискрилась.
— Хочешь такой?
В глазах Ирта проступило ледяное презрение. Он протянул конечность, и на среднем пальце выросла точная копия кольца.
— Такой подарок я могу подарить себе сам, жалкий Чага.
— Вот именно — себе, а мне — нет.
— Тебе и не полагается.
Тим пожал плечами и снял вещичку. Она была сделана для женских пальчиков. Когда он приходил сюда с девушкой, все было иначе. Не покупал ничего готового, а сделал браслет собственными руками. В таких магазинчиках к центральному залу примыкали специальные помещения. Там размещались манипуляторы, небольшие станки, наковаленки и драгоценные, необработанные материалы. Каждый мог почувствовать себя ювелиром. Превратить задумку в реальность.
Когда Тиму понадобилась помощь, лысый веселый дядька ювелир появился в голографической проекции у столика и помогал советами, следил за работой. Можно прямо сейчас вызвать хозяина лавочки, чтобы тот провел мастер-класс для изоморфа. Рассказал, что значит создавать собственными руками человеческие вещи. Но не хотелось видеть Виктора Ивановича рядом с Иртом, будь он в Москве, Киеве или Квебеке. Видеть прошлое рядом с настоящим.
— Если тебе ничего не нравится, давай уйдем.
Полные губы изоморфа презрительно изогнулись, но он медлил. Тим догадывался почему — ему не сложно повторить увиденное, но придумать… Ирту наверняка хотелось получить все и разом. Просить у Чаги он не мог, а расколотить каждую ячейку стеллажа, находясь под наблюдением Ларского, — тем более.
Изоморф резко развернулся и шагнул к выходу. Гнев распирал буграми ростков плечи и спину. С виду как обычный любитель накачать массу тела. Пусть уходит. Тем лучше — меньше денег снимут со счета капитана второго ранга за посещение ювелирной мастерской. А вот Тиму уходить не хотелось. Ночь приближалась неумолимо.
Какое-то время они опять двигались молча, без цели. В центре Манилы сгустившаяся тьма прореживалась цветовыми пятнами жилых и развлекательных строений, огням фонарей над лавками — шезлонгами и трассерами пешеходных тротуаров. Теплый ветер приносил запахи жасмина, магнолий и морской снеди, а с ней и обрывки разговоров людей, разместившихся в полумраках веранд.
— Нужно свернуть с тропы в пустую Нишу, и там ты снимешь защитную пленку, Чага.
Достаточно глухого приказа, чтобы под коленями появилась слабость. Пугало то, что он реально готов снять силовую защиту прямо здесь. По чужому желанию. Не Тим, конечно, а Чага, который все время ворочался в мыслях и под сердцем.
— Я… тут рядом есть гостиница, — проговорил он тихо.
— Гостиница — это пустующая Ниша? Без визгливых голубатов?
Белесые глаза с красным контуром зрачка смотрели сверху и насквозь — два проема ледяной проруби. Чага кивнул.
— Тогда поспеши, дружок, а то задержка меня расстроит.
Ирт поднял руку, чтобы прикоснуться. Не в состоянии сопротивляться движению, Тим коротким мыслеприказом убрал защиту, но наткнулся на презрительную, все понимающую усмешку монстра.
