– Бледный Перевозчик навестил меня и погреб обратно на тот берег Туманной Реки. Я для него пока тяжеловат: лодка утонет, – пошутил я.
Хм. Меня, оказывается, серьезно ранили. Улиточники – великие целители, раз ученик шамана залечил рану за столь короткий срок. Потом поблагодарю парня. Сочтемся. На войне и охоте долги быстро возвращаются.
«Лаклак, – обратился я по мыслесвязи к командиру морлочьей бригады, – слышишь?»
«Да, Кан-Джай. Скорейшего выздоровления».
«Спасибо. Сможешь проверить сознание верховного шамана?»
«Э, чего ты удумал? Гал-Джин для нас слишком крепок. Да и обнаружит он мое вмешательство в его ауру. Нехорошо. Он наш союзник, разозлится».
«Насчет его союзничества гложут меня смутные сомнения. Я прошу не рыться в памяти, а просканировать его поверхностно и незаметно. Узнать, какие чувства испытывает, правду ли говорит».
«Ну… не обещаю. У него амулеты, чары, собственная крепость духа. Сам знаешь, чем сильнее шаман, тем невосприимчивее он к Дару Дагона».
«Попытайся, пожалуйста. Может статься, от проверки зависит жизнь улиточников и Водяных Крыс».
«По пустякам ты бы не просил, – согласился ихтиан. – Начну во время вашего разговора. Гал-Джин нынче сосредоточен на лечении и не обнаружит проникновения в сознание. Надеюсь».
Умница, Лаклак.
Варк-Дан на правах старшего ученика доложил о моем визите учителю, выведя его из транса.
– Прошу, входи, славный Кан-Джай, – отвесил мне поклон будущий целитель Зеленых Улиток и отодвинул тканевый полог.
Верховный возлежал в низком чане, наполненном зеленой слизью неизвестного мне происхождения. Конечности к туловищу привязали продолговатыми листьями мертвяковой травы, пришив толстыми нитями из сухожилий животных.
– Скорейшего выздоровления, почтенный Гал-Джин, – поздоровался я.
Скосив на меня глаза, шаман прохрипел приветствие.
– Славный Кан-Джай, подойди, дабы я видел тебя, – попросил он. – Зачем ты пришел, славнейший ученик Гин-Джина?
– За советом многознающего верховного шамана.
Духовный лидер Зеленых Улиток изменился до неузнаваемости. На осунувшемся, похудевшем лице живыми и знакомыми оставались одни глаза. По посеревшей дряблой коже пролегли глубокие морщины. В целом тролль изрядно усох. Конечности ему приставили чужие, видимо, от погибших телохранителей вождя. Не представляю, сколько айгаты ему потребовалось, чтобы не уйти в Серые Пределы.
– Спрашивай, славный Кан-Джай, – разрешил верховный.
– Ночью ты пострадал от сэкки, почтенный Гал-Джин, выйдя с ней на бой. Узнал ли ты нашего врага?
В хижине повисло молчание. Шаман тяжело, хрипло дышал.
– Сказал ли тебе что-нибудь перед уходом в Страну Духов мой почтеннейший учитель? – осторожно спросил он.
Все-таки верховный знает больше, чем положено знать посторонним, и не хочет проколоться. Зачем ему скрывать сведения о нашем общем противнике? Подозреваю, в творящихся бесчинствах есть доля вины Гал-Джина. Не намудрил ли он, случайно? Эксперименты любят ставить все маги и колдуны, в том числе шаманы синек. Наэкспериментировали с выведением новейшего смертельного оружия массового поражения – и вот расхлебывают.
Сэкка намеренно не убила тролля. Вывела из игры на определенное время, чтобы не путался под ногами. Логично предположить, она захотела оставить ему жизнь по некой причине. Поскольку смерти синекожего она не желала, то, вероятно, он ей надобен живым, пусть и не совсем здоровым.
За размышлениями я затянул с ответом на шаманский вопрос. Ничего особенного старикан не сообщил, но сказать об этом верховному мне невыгодно.
– Почтеннейший Анг-Джин предупредил о ведьме, – признался я. Блефовать так блефовать: без толчка шаман ограничится общими фразами, оставив меня в неведении. – И посоветовал расспросить многознающего Гал-Джина о ней, ибо он знает куда больше, нежели старый отшельник.
Верховный нервно сглотнул, дернув кадыком. Отвечать у него явно нет желания. Подтолкнем робкого колдуна.
– Сэкка никого не щадила, пока не сразилась с тобой, почтенный Гал-Джин. Не догадываешься ли о причине ее внезапного милосердия?
– Откуда мне знать помыслы злого духа?! – вспыхнул с запозданием верховный. – По-твоему, Кан-Джай, она пощадила меня? Пощадила, отрезав руки и ноги? Если я до сих пор жив, то виной тому жестокость проклятой ведьмы. Все, кого она решалась убить, мертвы. Меня тоже ждет смерть. Не сегодня завтра она придет за мной, как и за прочими шаманами Зеленых Улиток.
Распалился тролль не на шутку. О правилах приличия позабыл, раздражительный наш. Заори он сразу – выглядело бы более правдоподобно. А то неубедительно у него гнев сыгран. Не верю.
– Почтенный Гал-Джин, узнал ли ты нечто полезное нам о сэкке? – спокойным тоном осведомился я. Негоже благоразумному ученику отвечать на грубость верховного шамана дерзостью. – То, что мы должны знать при нашей следующей встрече с ней.
Синекожий возмущенно засопел, маскируя настоящее настроение.
– Учитель прав, – проронил он. – На нас напала ведьма, сильнее которой не было на моем веку. К чему теперь скрывать? Все равно мы на пороге в Страну Мертвых. Наша судьба решена…
Впервые вижу безысходность и фатализм у тролля. Обычно синекожие до конца борются с трудностями и не признают фатума. Они мнят себя хозяевами своей судьбы, и вдруг верховный шаман говорит такое.
– Думаешь, я выжил из ума, Кан-Джай? – угадал мои мысли Гал-Джин. – Выслушай сначала, что я хочу тебе рассказать.
Тролль закашлялся и замолчал, оттягивая признание.
– Когда аранья была молода, а вместе с ней и Ксарг, на земле жили всего два народа. Длинноухие светлокожие аллиры[4] и мы. Уже тогда мы воевали. Аллиры презирали нас, называя дикарями, приравнивали к мошкаре. Ке-ке-ке. – Синекожий злобно засмеялся. – Мошкаре со слишком большими клыками, чтобы нас могли запросто уничтожить какие-то тонкокостные слабаки. Им нужна была аранья, целиком, а нам с самого нашего рождения нужен весь мир. Мы дети махайра и магена, нам никогда не утолить голода завоеваний и славы.
В те времена не слыхали ни о людях, ни о дварфах. Гоблины еще не водились на юге Ксарга, огры не топтали срединных земель[5].
Война длилась много зим. Поколения наших пращуров взрослели и умирали на ней. Никто не уступал, пока у светлокожих не родился великий вождь, равного которому в бою и колдовстве не находилось среди нас. Он убивал наших героев одного за другим, расправлялся с самыми сильными племенами. Не счесть шаманов, павших от его рук.
Казалось, недалек час, когда последний тролль отправится в Серые Пределы и аллиры окончательно победят. Плач раздавался от края до края нашей земли. Духи против вражеского вождя оказались бессильны.
Не знаю, кто из Говорящих с Духами впервые решил обратиться к Силе, дремавшей от сотворения мира в земных глубинах. Верно, то был могущественный шаман, раз сумел от старейших духов узнать о ней и призвать к жизни. Нечестивая Сила, связанная и усыпленная на заре времен, пробудилась и ответила ему, наделив темными дарами взамен на щедрые жертвоприношения. Она требовала детей, не обагренных кровью добычи. Наших детей, Кан-Джай. Даже тех, кого вынашивали под сердцем женщины. Нерожденных.
Почти никто из моего народа не помнит и не знает о той поре. Мы, улиточники, помним: ведь тот шаман одной крови с нами!
Последнюю фразу Гал-Джин выкрикнул, после чего закашлялся, надолго прервав рассказ. Успокоившийся верховный полежал немного молча с закрытыми глазами. Вены на его выпуклом лбу вздулись, лицо потемнело.
– Не ведавший поражений вождь аллиров в день встречи с нашим колдуном бесславно вернулся в лагерь родичей, – продолжил рассказ синекожий. – Шаман тоже возвратился к себе в деревню. Никто из них не победил. Они оказались равны по силе и умениям. Битва следовала за битвой, и так же заканчивались их поединки. В конце концов вождь аллиров пошел на хитрость. Он предложил шаману мир, и тот согласился, не желая больше лишать наш народ потомства. На пиру, посвященном окончанию войны, Говорящий с Духами потерял бдительность. Аллиры принесли оливковую ветвь и мирру, левиафанову кость и драконью кровь в знак примирения. Нет ничего дороже драконьей крови! Вождь поклялся колдовской Силой в честности своих слов перед Великими Духами, ел и пил в доме шамана. А ночью, – Гал-Джин вновь засмеялся, на этот раз тише, и смех его выдался сухим и скрипучим, похожим на трение костей, – предводитель светлокожих с десятками присланных из аллирских городов колдунов напал на спящего шамана. Наш предок перед смертью проклял вождя, взмолившись темной Силе.
Деревню шамана вырезали, но на том война прекратилась. Светлокожие убрались восвояси, боясь, что их враг вырвется из Серых Пределов для отмщения. Они не ведали, глупцы, – его дух, преданный нечестивой Силе, не отправился в Страну Лоа. Дремлющий повелитель злых духов поглотил его.