виде меня.
— Что это?! — ору, швырнув на стол коробку.
— Откуда они у тебя?! — в ужасе хватает её и вскидывает голову.
Пропускаю мимо её вопрос и задаю новый, еле сдерживаясь, чтобы не разнести к херам квартиру.
— Как давно ты их принимаешь?!
— Я… я… могу всё объяснить!
Я подхожу к ней и хватаю за плечи. Впиваюсь в кожу пальцами. Меня впервые так трясёт от ярости.
— Сколько ты их принимаешь?! — ору ей в лицо, наклонившись. Она зажмуривается и начинает рыдать. — Сука! — отталкиваю её. — Ты знала, как я хотел детей! Знала, и в тайне пила противозачаточные! Я уже думал, что проблема во мне! А ты, мразь… — с размаха скидываю бутылку со стола. Она разбивается о кафель, распыляя по полу красные брызги и осколки.
— Гриша… п-прости меня!.. Я люблю тебя! — подходит ко мне и пытается обнять. Задыхается от всхлипов.
Я вновь хватаю её за плечи и встряхиваю.
— Очнись! Какая на хуй любовь!? Ты просто долбанная сука! Зачем я вообще на тебе женился!? — резко отпускаю её, и она начинает выть ещё громче. — Ты хотя бы тогда была беременна?!
— Д-да, конечно! — вытирает она ладонями щёки, всхлипывая снова и снова. — Из-за этого я… и пила противозачаточные! Я… я боялась снова потерять ребёнка!
— А, из-за этого? Ну это, конечно, меняет дело. — усмехаюсь, качнув головой. — Какая на хер разница?! — взрываюсь ещё больше, переворачивая обеденный стол. Пинаю стулья. — Ты мне об этом не сказала! Я ждал… — хватаюсь за голову и начинаю ходить по кухне из стороны в сторону. — А-а-а-а-а! — ору и быстрым шагом захожу в спальню. Вытаскиваю чемодан, начинаю скидывать туда вещи.
Алина забегает в этот момент и хватает меня за руку.
— Любимый, ну, пожалуйста!.. Не уходи! Я рожу тебе детей! Всё будет хорошо… У нас всё наладится! — хнычет она, дёргая и дёргая меня за руку, пытаясь остановить.
Скидываю её руку с себя и продолжаю собирать вещи, мечась по комнате. Весь орущий гнев сошёл, осталась лишь холодная решительность. Делаю глубокие вдохи, успокаивая себя окончательно.
— Ничего уже не наладится, «семья» закончилась. Я завтра же подам на развод. Квартиру можешь оставить себе. На большее не надейся.
— Да не нужно мне ничего-о-о-о! — воет Алина, но через мгновение начинает истерически верещать: — Это всё из-за этой выдры?! Ты из-за неё от меня уходишь!?
А вот тут я останавливаюсь и впиваюсь в неё убийственным взглядом.
— Лучше заткнись. Ты вообще слышишь себя?! Я рано или поздно всё равно бы с тобой развёлся, последние события просто ускорили процесс!
Закрываю чемодан, беру ещё пару своих вещей и иду к выходу. Алина ещё что-то визжит и орёт, но я уже не слушаю. Вспоминаю, что меня дома ждёт моя девочка с котлетами. И успокаиваюсь окончательно.
— Остальные свои вещи заберу позже, — кидаю. Не оборачиваясь, и выхожу из квартиры. К лифту. И так я понимал, что всё кончено, но сегодняшнее открытие лишь подтолкнуло решить всё быстрее. Не медлить. Не думать. Не переживать, что будет с Алиной.
— Гриша-а-а-а-а-а! — слышу я, уже спускаясь в лифте.
* * *
Подъезжаю к моему теперь временному жилищу и поднимаюсь на четвертый этаж. Стучусь в дверь, звонка как не было никогда, так и нет.
Моя малышка открывает дверь и впивается в меня, а затем в чемодан у моих ног широко раскрытыми от удивления глазами.
Я быстро вхожу, закрываю дверь. Подхватываю её под попу и впиваюсь в самые вкусные губы. Сжимаю ягодицы, кусаю, довольно порыкивая.
— Ты… что, ушёл из… дома?! — проговаривает Таня. в перерывах на быстрый вдох.
— Ага, — оттягиваю губу. — Ты ведь приютишь меня? — заглядываю её в глаза, ухмыльнувшись.
— Ну-у… даже не знаю, — закусывает губу, за что получает шлепок по заднице. Охает, а я впиваюсь зубами уже в её шею. — Я есть хочу… — Таня смеётся, а я кусаю за мочку уха и выдыхаю в ухо: — и люблю тебя…
Несу её на кухню.
Я дома.
Глава 19
«Таня»
На следующее утро мы вместе собирались на работу. Мне даже пришлось погладить ему рубашку! Но вот что странно, гладить ненавижу, а тут было в кайф! Было ощущение, что живём мы вместе уже не первый год. Я знаю, что с утра он любит плотно позавтракать, поэтому неизменная яичница на столе. Знаю, что он любит пить утром крепкий кофе без сахара, и вуаля! Я знала его наизусть, как и он меня. Мы понимали друг друга без слов, поэтому нам было легко.
Ну и, конечно, без утреннего секса не обошлось. Как только разомкнули веки. Ведь спим мы абсолютно голыми, поэтому без лишних телодвижений исполнили утренний ритуал. Энергия и хорошее настроение на весь день обеспечены!
Гриша утром собирался ехать к своему адвокату. Когда вчера он рассказал, что сделала Алина, у меня сжалось сердце. За него. Из-за всей этой ситуации. Просто из-за…
— Ты хотел от неё детей? Ты… её любил? — тихо спрашиваю я, сидя за обеденным столом. И так страшно почему-то услышать ответ. Понимаю, что не имею права чувствовать обиду, ревность из-за времени, которое он прожил без меня. Ненавидя меня. Но в груди всё равно словно булыжник застрял от понимания, что он ждал беременности Алины.
После моего вопроса Гриша резко встаёт из-за стола и подходит к окну. Резкими движениями открывает его, достаёт из пачки сигарету и прикуривает.
Только тогда, когда из его рта выплывает облако дыма, он глухо произносит:
— Когда два с половиной года назад она сказала мне, что беременна, я не сразу принял эту новость. Вернее, совсем не принял. Но потом понял, что с этими мыслями я забываюсь, — издаёт он громкий смешок. Совсем невесёлый. — От мыслей о ребёнке мне становилось легче, — поворачивает голову в мою сторону и смотрит в упор. — Оставалось меньше места для тебя. Алину я не любил, но понимал, что она может дать мне смысл.
Сделав судорожный вдох, я медленно встаю. Подхожу и обнимаю его со спины, утыкаюсь лбом между его лопаток. Еле сдерживаю слёзы, потому что только сейчас до меня окончательно дошло, как же он страдал. Как больно я ему сделала. И я все эти годы пыталась заглушить горечь, но у меня хотя бы была Мия. Она делала меня счастливой, заполняла пустоту, наполняла мою жизнь смыслом.
Хочется выдавить очередное «прости», но ком в горле не даёт. Я лишь стискиваю сильнее пальцами кожу на его груди. Гриша тушит сигарету и, резко развернувшись, заключает меня в стальные объятия. Целует
