В тягостном бездействии прошло сорок минут. После чего дренькнул внутренний телефон и дежурный бодрым голосом сообщил, что Макарова требует к себе начальник отдела. Виктор положил трубку, закрыл глаза, несколько раз с хрустом наклонил голову, разминая суставы, и решительно направился «на ковер».
Полковник юстиции Васильев встретил Макарова сухо. Впрочем, иного сложно было ожидать. Слишком велик, по мнению начальника отдела, грех проштрафившегося подчиненного. И слишком мало прошло времени с момента совершения того греха.
Виктор коротко и четко доложил о ходе расследования, не забыв упомянуть и предполагаемой связи безвременно усопших ученых с работой на Министерство обороны. В ответ Васильев только поморщился. Это означало, что, по его мнению, следак «натягивает сову на глобус», т. е. подгоняет условие задачи под известный ответ и только зря тратит время. Но вслух возражать не стал. В конце концов, связь эту установили коллеги из Сибири, а не сам Макаров.
– Хорошо, – сказал Василий Романович. – Продолжайте работу, но на Минобороны не зацикливайтесь. Докладывать мне ежедневно. Ресурсы Комитета на личные дела тратить запрещаю.
Макаров промолчал, хотя последняя фраза граничила с прямым оскорблением.
– А сейчас ступай к Снежковой. И не вздумай бегать, это мой прямой приказ.
– Я под следствием?
– Если бы в отношении тебя было возбуждено уголовное дело, я бы тебя отстранил от работы. Пока это только служебная проверка.
– Что у нее против меня есть?
Васильев посмотрел на Макарова с презрительным недоумением.
– Она тебе сама скажет. Когда ты нарушал все, что мог, подвергая риску своих товарищей, ты делал это на свой страх и риск. Вот теперь сам бойся и рискуй. Начальство тебе тогда только мешало. Не вижу причины, чтобы оно вдруг изменилось и стало тебе помогать.
– А как же «мы все одна семья»? – продолжал нарываться Виктор.
– Ты сам себе – семья, – отрезал Вася-Вася.
– И все же – вы в курсе, по какому эпизоду инквизиторы будут меня топить. Помощи не прошу. Но хоть в этом вопросе можете намекнуть?
– Пока по работорговцам. И смерти подозреваемого в последнем деле. Что еще всплывет – не моя головная боль.
– И все же – мы одна семья, – прищурился Макаров. – Когда один из нас тонет, остальные не могут рассчитывать, что окажутся не при делах.
Васильев медленно снял с носа очки, чрезвычайно аккуратно сложил их, положил на стол. И только тогда посмотрел прямо в глаза Виктору.
– Ты уверен, что хочешь продолжить этот разговор? – вкрадчиво спросил полковник юстиции. От его голоса по спине Макарова пробежали мурашки, но он уже сделал ход. Отступать поздно.
– Более чем уверен. Мне нужны друзья, Василий Романович.
– У тебя оригинальный способ заводить друзей.
– Если они не заводятся сами, надо иногда им помочь завестись, – улыбнулся Виктор, демонстрируя беспечность. – У друзей бывает плохая память. Иногда им бывает нужно помочь вспомнить.
– Что именно?
– Да много чего. Например, что устным распоряжением начальства им было запрещено получать оружие и они оказались вынуждены бороться с маньяками голыми руками.
Глаза Васильева сузились.
– Или, например, что некоторые товарищи знали о возможной связи попавшего под проверку бывшего члена семьи с погибшим фигурантом дела. Но никак не дали хода этой информации. Фактически, скрыли важнейшие улики.
Лицо Васильева побагровело. Он с полминуты буравил взглядом Макарова. А потом вдруг расслабился.
– Ну ты и жук, – покачал он головой. А по тону нельзя было понять, восхищается он «жуком» или готовится его раздавить. – Свой собственный прокол, который может тебя пустить на дно, обернуть себе же на пользу. Лихо. Интересно, кто тебя таким приемчикам научил?
– Сам, все сам, – развел руками Виктор.
– В общем, не переживай. Эта тема не всплывет. Если ты думаешь, что полковник Васильев настолько корчагинец, что готов утопиться, чтобы утопить такого, как ты, то ты плохо меня знаешь.
– Ни на мгновение не допускал такой мысли, – усмехнулся Виктор. Ответная усмешка Васи-Васи добра не обещала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Более того, – добавил полковник, – я помогу тебе выпутаться по мере сил. Но только помни…
– Что?
– Ни семьи, ни друзей у тебя тут нет. Все исключительно на взаимовыгодной основе. Пока ты мне нужен – получишь поддержку. При малейшем сбое – получишь пинок в задницу и валун на шею, чтоб не всплыл. Доступно?
– Более чем. Лучшего я и желать не могу. Разрешите идти?
– Ступай. И не вздумай руку протянуть на прощание.
Макаров пожал плечами и вышел из кабинета. Неприятный разговор оказался даже проще, чем он опасался. Друзья? Зачем нужны друзья? Партнеры – это гораздо конструктивнее и надежней.
В кабинет Снежковой Макаров пошел сам, не дожидаясь вызова. И даже вошел без стука, нацепив маску ироничной нетерпеливости – мол, у меня, конечно, очень много действительно серьезных дел, но я понимаю, что вам без меня никак, поэтому нате меня, работайте. Но без дерзости и снисходительности – перебор по очкам равносилен поражению. Это в футболе чем больше забьешь, тем лучше. А в картах, как известно по песням, губит не очко, а к одиннадцати – туз.
Впрочем, на инквизиторшу это никак не подействовало. Она молча ткнула пальцем на стул возле ее рабочего стола, достала не слишком толстую папку, развернула ее, положила на стол диктофон и, сказав деловым и равнодушным тоном «Начнем», спокойно посмотрела Виктору в глаза.
Пристальный взгляд – обычный прием при допросах. Но так делают следователи или опера, когда пытаются надавить и даже раздавить авторитетом жертву. В этом же взгляде не было ничего такого. Ни угрозы, ни презрения, ни притворного сочувствия. Тяжелый, но не агрессивный взгляд человека, приступающего к неприятному в общем-то делу.
Отвечая на формальные вопросы, которые всегда задаются по требованию протокола, Виктор незаметно изучал Снежкову. Интересный персонаж. В общем-то такие Виктору нравились. Крупная женщина, но при этом с очень женственными очертаниями, которые не портил даже мундир. С такими габаритами часто встречаются эдакие «полицайки», больше похожие на надзирательниц, в том числе манерами, лексикой, движениями. Нет, в этой все органично, только большое, сильное. Так крепкая крестьянская лошадь кажется грузной, а мощный боевой конь, превосходя в полтора раза в размерах, выглядит стройным и грациозным.
Как и предупреждал Васильев, крутить она Макарова начала по делу с торговцами живым товаром. Но ничего путного не срасталось, Виктор достаточно легко парировал все претензии. Причем, подкрепляя их выдержками из статей внутренних инструкций и других документов, – память у него всегда работала отлично, а в последнее время он вспоминал даже то, чего не знал никогда.
Да, участие следователей СКР в погонях и непосредственном силовом задержании злоумышленников не предусматривается. Но вот ссылка на параграф такой-то из предписания такого-то, где говорится, что при угрозе жизни людей следователь вправе применять силу и оружие, что и было сделано. Автомобиль оперативных уполномоченных не приспособлен для быстрой езды – это техничка, набитая аппаратурой. А машины СОБРа находились в таком месте, откуда выехать могли только через несколько минут, а счет шел на секунды. План «Перехват»? Возможно, он помог бы задержать преступников. Но ведь задача не только в этом, но и в спасении девушек. А от них могли избавиться, как уже случалось с этой бандой. Почему не взяли с собой оперов? А вот тут крыть нечем – все случилось так быстро, что об этом просто не успели подумать.
Вероятно, Виктор слегка перебрал с легкостью ответов, потому что Снежкова начала едва заметно раздражаться. Чуть резче, чем следовало, переворачивала страницы, перестала смотреть в глаза. Надо сбавить темп. Но Виктор не успел.
– Вы приказали следователю Носову принять участие в погоне? – спросила Анна Снежкова.
