Картины Фридриха были широко растиражированы на книжных обложках, рекламных плакатах, поздравительных открытках. Массовое копирование редуцирует шедевр до китча. Талантливая картина подобна раскрытой книге, но бесконечная повторяемость уничтожает содержательную глубину. Иллюстрация этой идеи стоила жизни девяти книгам.
Работа Екатерины Паникановой
Екатерина Паниканова – русская художница, живущая в Риме, – скупает старые издания и превращает их в грандиозные панно-коллажи, расписывая книжные развороты масляными красками. Незакрепленные листы могут переворачиваться, образуя сюрреалистические сочетания красочных изображений по принципу пазла. Авторский цикл «Работа над ошибками» (Errata Corrige) посвящен воспоминаниям детства. Свою творческую концепцию мастер описывает так: «Я использую в основном подержанные книги, которые нахожу на блошиных рынках. В основном это старые учебники и тетради, техническая литература, которая уже отслужила свое, и зачастую судьба ее – стать макулатурой. Для меня важно, чтобы книга уже была прочитана, такая книга – индивидуальность, портрет ее бывшего владельца».
Библиостройка
Не менее самобытно создание библиообъектов (англ. biblio objects) из экземпляров печатных изданий. Это монументальные пространственные композиции, имитации зданий, квазиархитектурные сооружения, среди которых можно встретить абстрактные пирамиды, фантазийные имитации ландшафтов, макеты жилых домов, плоскостные орнаментальные панно. Есть мастера, работающие в форматах диорамы, 3D-портрета, стрит-арта.
Широкую известность получила серия инсталляций испанского дизайнера Алисии Мартин Biografias – водопады из книг, льющиеся из окон старинных зданий. Одну из улиц Мельбурна заняла инсталляция Literature vs Traffic в виде речной долины из десяти тысяч светящихся томов, выполненная группой дизайнеров Luzinterruptus. В библиотеке Праги установлена скульптура Tower of Books – высоченная книжная башня как «дорога в литературное потусторонье». Достопримечательностью Марселя до ее сожжения вандалами была инсталляция из трех тысяч покетбуков в виде шестифутового жирафа, созданная Жаном-Мишелем Рубио и превращенная в терминал для буккроссинга.
Чешский дизайнер Матей Крен представил пространственную композицию «Сканнер» – огромный туннель из книг и зеркал. Норвежский фотограф Руне Гунериуссен удивил публику масштабными сюрреалистическими композициями, встроив книги в природные ландшафты с целью «показать баланс между природой и цивилизацией». Проект датчанина Тома Бендтсена «Аргументы» – грандиозные сооружения из десятков тысяч томов как попытка «отразить хрупкость неизменных аргументов в бесконечно меняющейся истории». Немецкая художница Анук Крюйтоф сделала «Беседу в цветовой невидимости» из экземпляров печатных изданий, скомпонованных по плавному переходу оттенков (эффект омбре). Композиция напоминает пиксели и, согласно авторской задумке, ассоциируется с непрерывной оцифровкой книг в современном мире.
Руне Гунериуссен. Искусство протеста против разделения, 2014
Американец Ник Джорджиу создает крупные арт-объекты из свернутых рулонами газет и книжных страниц, затем размещает их в городском пространстве и снимает на видеокамеру реакции прохожих. На ежегодной книжной ярмарке в Швейцарии художник Ян Реймон сооружает архитектурные библиоимитации: арки, окна, ворота. Гвоздем фестиваля Burning man в американском штате Невада стала грандиозная фигура из книг «Тело знания» Даны Олбани. Французский концептуалист Кристиан Болтански подвесил сотни раскрытых томов к потолку бывшей Национальной библиотеки Буэнос-Айреса, директором которой был знаменитый писатель Хорхе Луис Борхес. Инсталляция «Парящие книги» посвящена его идее о Библиотеке как Памяти человечества.
Впечатляет и трехметровая инсталляция «Дом, или Книжное иглу» колумбийца Милера Лагоса. Обрезы обращены наружу, создавая эффект кирпичной кладки. Корешки с названиями помещены внутрь, символизируя «купол знания». В канадском Квебеке красуется ландшафтная инсталляция «Сад познания» из мхов, грибов и сорока тысяч выброшенных книг. Размер сооружения ни много ни мало 250 м2. Медленное разложение книг символизирует их «возвращение в природу».
Среди немногочисленных российских экспериментов подобного рода следует упомянуть инсталляцию художника-граффитиста Тимофея Ради (T-Radya) «Игры с Маяковским», составленную из стихотворных сборников, залитых черной и белой красками и приклеенных к стенам дома № 25 на улице 8 Марта в Екатеринбурге. А иллюстратор Игорь Удушливый (Rogix) занимается пиксель-артом из книжных корешков: тома оборачиваются в суперобложки с чередованием белых и черных элементов-пикселей, из которых составляются кубические композиции.
Библиообъекты активно встраиваются в интерьеры ресторанов, клубов, гостиниц, арт-галерей в качестве модного и броского декора. Из составленных стопками томов сооружают подвесные полки, ступени лестниц, арочные переходы, входные группы. Экземплярами печатных изданий оформляют акцентные стены, дверные проемы, барные стойки. Известные российские примеры – петербургское антикафе «FreeДом», столичный ресторан «Community».
Сквозная идея большинства таких сооружений – демонстрация культурной значимости книг, буквальное воплощение метафор «фундамент знания», «ступени образования», «жизнестроительство». Можно дискутировать об истинности или спекулятивности этой идеи, но интереснее другое: в этих творческих практиках складывается новый формат коммуникации. Книга покидает библиотечную полку, выходит на улицы и встраивается в урбанистический пейзаж. Она уже не носитель текста, а лишь образ вещи. Она ничего не рассказывает, только демонстрирует свои возможности для украшения городской среды. Такой книге нужен не читатель, а зритель.
Вновь вспоминается сумасшедший библиоман из романа Домингеса «Бумажный дом», построивший жилое здание из книг, соединив их с арматурой и замуровав в стены. В той же компании книгоман Шевченко из повести Юрия Кувалдина «Вавилонская башня»[168], сооружающий «трансцендентальную» пирамиду из книг по особой схеме. Писатели как мастера, работающие с текстовой составляющей книги, тревожатся за целостность и сохранность ее физической формы. А библиостройка продолжается…
Литературный Парфенон и его окрестности
Не сдают позиций и творческие акции с книгами для привлечения внимания к актуальным политическим событиям, экологическим проблемам, различным аспектам литературного творчества, читательского спроса, издательского бизнеса. Инициаторы таких мероприятий ориентированы на прямую коммуникацию со зрителем, рассчитывают на ответную реакцию, обратную связь.
Марта Минухин. Книжный Парфенон, Аргентина, 1983
Один из самых громких проектов – двенадцатиметровая копия афинского Парфенона из ста тысяч книг, запрещенных в разных странах (El Partenón de libros), созданная аргентинской художницей Мартой Минухин на Фридрихплац в немецком Касселе. Фридрих-плац печально известен как место массового сожжения в 1933 году печатных экземпляров произведений, неугодных нацистскому режиму. «Стройматериалы» литературного Парфенона присылали издательства со всего мира. Сооружение было установлено для международной выставки современного искусства Doсumenta 14, по завершении которой желающие могли забрать книги. Аналогичная акция проводилась после демонтажа более ранней версии в Буэнос-Айресе. Тогда часть томов унесли посетители, остальные были розданы публичным библиотекам.
Мария Мордвинцева-Килер, художница из американского Сан-Диего, провела юмористическую акцию «Пища для размышлений» (Food for Thought) для повышения интереса к чтению: закатала в жестяные консервные банки экземпляры печатных изданий с гастрономическими названиями – «Голый завтрак» Уильяма Берроуза, «Завтрак у Тиффани» Трумена Капоте, «Ужин в ресторане "Тоска по дому"» Энн Тайлер. На этикетках размещались описания произведений в форме стилизованных кулинарных рецептов.
Английский дизайнер Маргарет Вили связала тунику из разрезанных на полоски страниц Нового Завета и представила ее как соединение традиционно женского занятия с идеей доминирования мужчин в христианской религии. Сотрудницы книжного магазина Loganberry Books в американском штате Огайо развернули десять тысяч экземпляров книг писателей-мужчин корешками внутрь для демонстрации гендерной дискриминации в литературе. По уверению инициатора акции Хариетт Логан, это способствовало росту читательского интереса к авторам-женщинам.
Более радикальную акцию провел британский философ Джулиан Браггини: сжег перед видеокамерой свои тома энциклопедии «Британника» и написал исповедально-разоблачающий текст. Получились сразу два творческих продукта: перформанс и философское эссе, в котором энциклопедия подверглась гневной критике за излишнюю сложность и непродуманность структуры, а ее реклама – за позиционирование знаний лишь как средства получения высоких оценок в учебных заведениях с последующим гарантированным трудоустройством.
Примечательно и симптоматично, что этот замысел возник не из творческих, а из прагматических соображений. Вначале Браггини просто оценил энциклопедический многотомник как ненужный, занимающий лишнее место в его домашней библиотеке и пытался сбагрить в какую-нибудь школу. Затем фолианты перекочевали в подвал, потом в сад, где превратились в груду плесневеющей бумаги. Хозяин собрался было превратить ее в папье-маше и пустить на изготовление поделок, как вдруг его посетила идея библиокостра. Быстро, незатратно, зрелищно, а главное – ничуть не менее концептуально, чем макет горного хребта из переплетов той же «Британники» в исполнении Гая Ларами или швабры из нее же, многострадальной, от мастера под псевдонимом Robert The.
Творческие манипуляции с книгами могут быть и рефлексиями актуальных событий. В начале 2020 года мексиканский художник Виктор Мануэль
