Он говорил это уверенно, без всякого стеснения, словно обсуждал не подать ли запеканку на завтрак.
Так и сказал «личная симпатия как к мужчине».
Сначала мои щеки загорелись. Уверена, они стали багровыми. Затем, мне показалось, что я не чувствую ног.
Потом я сообщила тоненьким голосом, которого у меня отродясь не было:
— Вообще-то первыми о чувствах говорят кавалеры.
Не могу понять какого Ракхота я вообще вспомнила эту ересь времен светских уроков, но язык ляпнул ее абсолютно самостоятельно, хоть отрекайся от предателя.
— Так я уже говорил, — удивился Скала. — Напоминаю, предлагал стать моей содержанкой. Что это, как не признание в симпатии?
Анифа утверждает, что я смешно круглю глаза, когда возмущаюсь. Сейчас я, скорее всего, была похожа на предельно ошеломленную сову.
Это насколько нужно быть грубым и бесчувственным, чтобы перепутать романтическое ухаживание и порочную связь.
— Что ж, — процедила я, приходя в себя и раздумывая как, сохраняя достоинство, забрать руку. Силой ее вырывать было неудобно, — если разговор начистоту…
— Однозначно, — он перевернул мою ладонь и с интересом ее рассматривал. Полутьма кареты ему, похоже, не слишком и мешала.
— … То вы для меня староваты…
— Да?
— … И я от вас, как бы это сказать, огня не ощущаю…
— Огня значит нет. — В его голосе послышалась скрытая угроза. — Какая прелесть эти достойные выдвинутые обвинения, на которые я просто обязан ответить, чтобы сохранить репутацию, с трудом набранную за мои… солидные года. — Он подтянул к себе мою руку и аккуратно загнул мизинец к ладони. — Во-первых, желание лэры — закон и я с удовольствием дам, как ты говоришь… огня, но как только перестанешь считаться ученицей. У меня, видишь ли, принципы, — последнее слово он выделил. Я дернулась, чтобы опровергнуть возмутительное предположение о «желаниях», но Скала сверкнул глазами, и моя попытка захлебнулась сама собой. — И даже по страстной просьбе, я нарушать их не намерен, — отказал он, словно я порывалась его уговаривать. — Во-вторых, — он загнул на моей руке следующий, безымянный палец, — откуда вы взяли, что я немощен для вас и свиданий? На мне несколько десятков логров и они существенно сжирают мою силу, пытаясь смять и состарить, но им это не удается. Кроме того, как вы знаете, сильный маг может продлить свою жизнь до неограниченного масштаба и выглядеть как угодно. С тем же принцем Алонсо мы одного возраста.
— А я думала он ненамного старше Людвига, — вырвалось у меня.
Он хмыкнул.
— Но все это не главное, — спохватилась я, едва не увлекшись размышлениями сколько кому лет при дворе. Забрала свою ладонь, по которой до локтя сновали мурашки, и, прижав ее к колену, чтобы больше не потерять, продолжила. — Как я слышала, вы считаетесь женихом совсем другой лэры, и где-то это уже согласовано…
— Минуту, — прервал меня Скала. До этого расслабленный, он вдруг подобрался как делающий стойку хищник. — И с кем меня… согласовали?
— Эм, не знаю имею ли право рассказывать, — спохватилась я, — вдруг это были просто мечты одной леди. Но звучало так, словно ваша помолвка — дело почти решенное.
В карете наступила тишина. Форсмот думал, а я воспользовалась паузой, чтобы насколько возможно отодвинуться. Пришлось почти вжаться в угол, но стало даже удобнее. Из-за покачиваний кареты меня начало немного смаривать от усталости, поэтому боковая поддержка лишней не будет. Можно опереться и незаметно отдохнуть.
Сегодня я почти не ела, а для моих обменных процессов голодание крайне опасно, я сначала истончусь до прута, а потом начну шататься от слабости и не смогу пользоваться магией. Если обычному человеку для похожего состояния нужно посидеть на диете несколько недель, а то и месяцев, то для меня достаточно пару дней без еды и все, я слягу.
Пожалуй, прежде чем ложиться сегодня спать, надо поесть. И позавтракать плотно.
Я едва не зевнула. Ой.
— Ясно, — Форсмот нарушил молчание, вытащив меня из вязкого дремотного плена мыслей. Зато, к моему облегчению, больше не пытался придвигаться, оставив между нами вполне комфортное расстояние. — Могу уверить, что не в курсе чьих-то свадебных планов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это бывает, — благожелательно заметила я, — не все мужчины в курсе.
— Поэтому вполне могу сделать устраивающее нас обоих предложение. Лэра Хельвин, — многозначительная пауза, — предлагаю завершить цирковые гуляния с ученичеством и — обручиться со мной. Вам это поднимет статус, а я смогу официально вызвать на дуэль любого, кто посмотрит косо.
— За-замужество? — выдохнула я.
— Пока обручение, — поправил он. — Но если случатся дети, я их признаю.
Я попыталась подскочить, но экипаж тряхнуло и я обратно плюхнулась на сидение. Форсмот поддержал за локоть, словно я была неловкой придворной девицей. Движения без искр выходили слабыми, никакого парализующего заклинания не надо, и так еле шевелюсь.
Что ж. Пусть я физически слаба, но отпор могу дать и словами.
— Какая досада, — лицемерно протянула я. — Вот вы спорили, а я все же утверждаю, что это возраст. Со временем и хватка теряется, и скорость. Потому что вас, мой неспешный лорд, — это обращение я пропела с удовольствием, — опередили. Я выбрала другого жениха.
— Какого еще другого?! — процедил Скала. Но мне уже не было страшно. Пусть наемников своими лограми пугает.
— Какого выбрала, — ласково ответила я. — Хотя, конечно, если бы я знала, что меня ждет от вас такое восхитительное предложение, я бы даже не задумалась… Отказала бы сразу. Потому что ваша прямолинейность и цинизм — оскорбительны. И никогда, слышите, никогда вы не добавите мне статуса. Потрепанное прошлое не может украсить чистоту протелеи Хельвинов.
— Обручение объявили?
— Дело времени.
— Тогда только по завершении турнира.
— Почему? — возмутилась я.
— Потому что свое обручение я бы разрешил вместо тренировок, а чужое запрещаю.
(сегодня еще будет прода. Допишу целиком все, что произошло в карете:)
19.3
— Ракхотовы синие сосцы! — вырвалось у меня. Неожиданно я осознала, что сижу выпрямившись, напряженной до звона, а Скала, наоборот, расслабился, даже немного развалился, и наблюдает за мной через ленивый прищур.
— Вы, — я сделала едва заметную паузу, пытаясь успокоиться. Своей непрошибаемой снисходительностью он постоянно провоцирует меня на эмоции, — предложили мне временное обручение без женитьбы, правильно? И намекаете, что я, как бастард, должна быть благодарна вам за этот мезальянс?
Причем двойной мезальянс! Потому что для герцогини Эльвинейской такая связь также оскорбительна. А от мастера созвездий, приближенного к королю, никто не ждет серьезного отношения к ученице.
Мы оба дико далеки друг от друга. Несочитаемы. И при этом сидим рядом, смотрим в глаза.
— Другие девушки-бастарды были бы счастливы, — протянул он. — И в нашей ситуации пышная помолвка стала бы прекрасным решением, но я не настаиваю. В конце концов у вас еще будет время на раздумье.
Проклятие.
Я ведь на него сорвалась, практически оскорбила намекнув на «потасканность», боги, откуда я вообще это слово взяла… а он продолжает со мной уважительно разговаривать. Вот так себя ведут правители, Лидия. А не нервничают как глупые девчонки от прикосновений к руке.
«В любой ситуации вне боя — не повышай голос», — вспомнила я холодную отцовскую отповедь в ответ на какую-то детскую обиду. Обычно я так и делаю, папа. Вдох-выдох.
— Благородный лорд дос Форсмот, прошу простить мою ничем не оправданную грубость.
— То есть вы согласны? — смешинки заплясали в голубых, залитых магией глазах.
— То есть я не согласна, но польщена. И с благодарностью принимаю ваше внимание.
Звучало вежливо. Достойно. Правильно.
— Прекрасно, — сказал Форсмот, — все больше убеждаюсь в правильности своего решения. Полностью истощенная, с открытыми незащищенными каналами, вы ухитрились почти мгновенно успокоиться, не закатив мне скандала по поводу детей, нежелания на вас окончательно жениться и даже не отреагировав на упоминание о вашей незаконнорожденности.
