Я послушала некоторое время спор супругов, получила бумажку с координатами журналистки, распрощалась со стариками и медленно пошла вниз по лестнице. Не имела я права рассказывать бабушке Аллы и Ивану Николаевичу про интернет-сайт с загадками. Да и не понял бы оперативник сути дела, персонального компьютера у него нет. Следует признать, выйдя на пенсию, профессиональных навыков Вера и ее муж не растеряли, выдвинули хорошие, крепкие версии про коллег Аллы и журналистку, которую наняли, чтобы причинить вред Константиновой, но мне требовалось выяснить, с кем дружили пострадавшие, кого они обидели до такой степени, что к ним подослали киллера с загадками. Увы, никаких имен Вера Николаевна и ее муж не назвали.
Глава 23
Весна в этом году выдалась странная. Утром светило солнце, и я, не подумав как следует, влезла в бежевый плащ, дополнив его нежно-розовым шарфом. Очень уж надоело ходить в черном пальто или темно-коричневой куртке вкупе с тяжелыми сапогами, захотелось ярких красок. Но за то время, что я просидела у бабушки Аллы, погода резко испортилась, сейчас над городом висела черная туча, из нее лил дождь. А если в Москве начинается ливень, я непременно забываю дома зонтик. Вернее, не так. В Москве начинается ливень, потому что я забыла дома зонт. Я умею влиять на погоду в столичном регионе. У меня в запасе есть несколько безотказных методов вызывания осадков. Про зонтик вы уже слышали. Но он не особенно действенен, ему под силу устроить лишь скромную морось. А вот если я помою машину, да еще потрачусь на полировку джипа и чистку салона, вот тут начнется ураган, торнадо, цунами, стая перепуганных ворон залетит в джип и уделает сиденья. Москвичи даже не предполагают, от каких природных катаклизмов я спасаю их тем, что не заезжаю на мойку.
Кстати, аномально жаркое лето прошлого года тоже моих рук дело. В начале апреля Димон вдруг захотел оборудовать квартиру кондиционерами. Какой-то его интернет-приятель обзавелся фирмой по установке «ветродуев» и предложил Коробку свои услуги.
— Андрюха только раскручивается, — радовался хакер, — поэтому недорого берет, заманивает клиентов, рассчитывает, что потом я расхвалю его продукцию всем знакомым.
— Будешь рекламировать сплит-системы? — ехидно спросила я. — Ну-ну. Про болезнь легионеров слышал?[16] О воспалении легких знаешь? И для кошек это нездорово, они простужаются. Зачем нам короба под потолком? В Москве лето один день длится.
Коробков внял моим советам, но едва он отказался от услуг знакомого, как столбик термометра уперся в отметку сорок градусов и остался там до середины сентября. В июле, озверев от жары, хакер позвонил своему дружку и попросил его все же оборудовать квартиру кондиционерами.
— Надо было соглашаться раньше, теперь цена возросла в десять раз, — спокойно сказал новоявленный бизнесмен, — лето на славу выдалось, не помню такого.
И никто не помнил! Метеорологи наперебой выдвигали все новые и новые причины аномальной жары, но я-то знала: Африка в Москве наступила из-за меня, ведь это я уговорила Димона не обзаводиться охладителями воздуха.
Размышляя о своих уникальных способностях, я, осторожно огибая лужи, шла к своему джипу. В какой-то момент мне пришлось ступить на проезжую часть, с тротуара водительская дверь не открывалась. В ту же секунду мимо промчался седан и попал передним колесом в яму, наполненную водой. Фонтан грязной жижи взлетел ввысь и осел на моем плаще, превратив светло-бежевый наряд в одеяние бомжа.
Я чуть не зарыдала от обиды. Неужели водитель меня не заметил? Мои сто кило сразу бросаются в глаза. Нет, шофер просто поленился затормозить! Из-за его невоспитанности мне придется ехать переодеваться, а тренч предстоит сдать за немалые деньги в химчистку.
Я стащила испорченную шмотку, отправила ее в багажник, села за руль и поторопилась домой, одновременно рассказывая по телефону шефу о результатах своего визита к Вере Николаевне.
В прихожей у вешалки валялись два больших мужских ботинка, их сосредоточенно обнюхивала кошка.
— Эй, надеюсь, у тебя нет преступных намерений? — спросила я и отпихнула киску от штиблет. — Ты кто? Гера или Лера?
— Мяу, — недовольно сказало животное, и лишь тогда я сообразила, что наши питомицы все рыжие, а в прихожей стоит черный кот.
Сейчас по нашему дому разгуливает Бонапарт Умки, а огромные кожаные «лыжи» небось принадлежат его пронырливому хозяину. Егор проник в квартиру, он думает, раз Димон и я находимся на работе, самое время нашпиговать наши комнаты «жучками». Валентина специально подружилась с наивной Лапулей, она шпионка, засланная Егором.
Я решила поймать мерзавца на месте преступления и на цыпочках подкралась к гостиной. Оттуда слышался возбужденный мужской голос:
— Цвет стен отвратителен!
— Солнечно-песочный, — робко возразила Лапуля, — зайчику подходит, хотя лучше голубой, но он будет, когда все получится, поэтому пока вот так!
— Я не специалист по зайцам, — заявил бас, — хотите здоровую Музу, озаботьтесь изменением интерьера. Психологическое напоминание о пустыне болезненно, оно вызывает тягостные эмоции…
Мое любопытство стало нестерпимым. Я вошла в комнату, увидела Валентину, Лапулю, долговязого, абсолютно лысого дядьку и спросила:
— А где Умка?
— На работе, — ответила Валентина.
— И лучше всего будет комната с окнами на юг, — неожиданно произнес мужчина.
— Танюшечка, хочешь жить на Красной площади? — засуетилась Лапуля.
Вопрос прозвучал странно.
— Нет! — категорично ответила я.
Губы Лапы задрожали, в глазах появились слезы.
— Танюшечка! Очень-очень надо! Иначе Муза умрет!
— Ну какая тебе разница? — загудела Валентина. — Не вредничай! Красная площадь большая! Там можно с комфортом устроиться!
— Плиииз, — пропела Лапа, — кошечка, душечка, свинюшечка!
Я ощутила себя персонажем пьесы абсурда и решила внести каплю здравого смысла в океан маразма.
— Мне хорошо и в моей комнате.
Лапуля простерла вперед руки.
— Она душненькая, маленькая, плохенькая, убогенькая!
— В ней накоплена плохая энергетика, — подпела Валентина. — Больная, косоногая аура, фэншуйский косяк.
— Красная площадь светлая, — ныла Лапуля. — Ну клевенькая такая!
У меня закружилась голова.
— Танюсенька, — захлопала в ладоши Лапуля, — зайчик перестанет тошниться! Он желает Музе здоровья и… этого… самого…
— Психологического комфорта, — с умным видом подсказала Валя.
— Но где прикажете мне спать? — от удивления задала я глупый вопрос. — В Мавзолее? Историческом музее? Храме Василия Блаженного? Или мне раскинуть палатку на Лобном месте? Если честно, больше всего мне нравится ГУМ, там есть гастроном, много бутиков с красивой одеждой, кафе, туалеты, в принципе, не самое плохое место для жизни. Одна беда, мне не разрешат свою кровать у фонтана поставить! Поэтому я останусь на прежнем месте. Если, по вашему мнению, Красная площадь Эльдорадо, то можете туда сами перебираться!
— Чего она наговорила? — попятилась Лапуля. — Про мавзолейчик?
— Шутила она, — объяснила Валентина, — типа юмор!
— А-а-а, — протянула будущая мать зайчика, — Танюсечка, если ты переберешься на Красную площадь, Муза поселится в твоей комнатке. Ей нужны окна на юг. Ну скажите, Яков Сергеевич!
Лысый дядька кивнул:
— Правильное освещение залог здоровья.
— Муза умирает, — всхлипнула Лапуля, — от… ну… этого… еще его из яиц получают!
— Желток, — услужливо подсказала Валентина.
Лапа вытерла лицо рукавом розового спортивного костюма из плюша.
— Вау! Цвет другой.
— Белок! — сообразила Валя.
Лапуля схватилась пальцами за виски.
— Когда она была не моя, то я о плохом не думала. Но раз приобрела, то расстраиваюсь. Из Музы белки высыпаются горой! Когда все закончатся, ей кранты. Зайчик не переживет, он ее любит. Муза заскучала, и вот! Новость! Еще и стены плохие! Ну, плиз, Яков Сергеевич, объясните Танюсе, она умненькая, разумненькая, глаза добрые, поможет Музе, переедет на Красную площадь.
— Нарушения обмена веществ могут привести к скорой гибели даже устойчивого экземпляра, а в вашем случае наблюдается излишняя эмоциональность вкупе с неправильным содержанием. Музе надо предоставить необходимые условия, — не моргнув глазом, продекламировал незнакомец.
— Стоп! — воскликнула я. — О какой Музе вы говорите? О той, что посещает поэтов-писателей-музыкантов?
— Танюленька, мы ее вместе для зайчика приобрели, неужели ты позабыла? — укоризненно спросила Лапуля и взяла со стола… черепашку.
Я перевела дух.
— Отлично помню рептилию. Но при чем здесь Муза?
— Это ее имя, — растолковала Валентина, — черепашоня Муза.
