Она не договорила, положила руки Юрию на плечи, и он сразу забыл обо всем. Больше он Анну не расспрашивал. В конце концов, ее прошлое не представляло для него интереса. Лишь бы в настоящем она была рядом с ним. Анна же, напротив, любила, чтобы Юрий говорил о своих женщинах. Поначалу он боялся вызвать ее ревность или недовольство, но потом понял, что напрасно. Ни того, ни другого она, казалось, не способна была испытывать – и лишь посмеивалась. Удовольствие – вот что Анна получала от жизни; она искала его, как кладоискатель ищет сундук с драгоценностями, и радовалась каждому поводу получить желаемое.
И все же Юрий не мог выбросить из головы Князева. Раз он потерпел неудачу, то может решиться на повторное покушение. Анна продолжала ездить в свою квартиру в театральном доме и вообще вела себя беззаботно, но это ее право – право женщины переложить ответственность на мужчину.
Салахов приставил к Анне двух охранников.
– Только чтобы она вас не видела! – строго-настрого приказал он. – Не дай бог, заподозрит, что я вздумал следить за ней! Виноватыми буду считать вас, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поняли?
Здоровенные парни переглянулись и кивнули. Они все поняли. Шеф не доверяет супруге и решил держать под контролем, где и как она проводит время. Но ему не хочется выглядеть ревнивцем. Так что если они засветятся, то господин Салахов с них шкуру спустит.
Охранники приступили к своим обязанностям. Жена Юрия Арсеньевича действительно повела себя странно. Вдруг, ни с того ни с сего, решила несколько дней в неделю жить в недавно купленной собственной квартире. Что за блажь? Черт их разберет, этих богатых! Однако ребята свое дело знали. Они нашли удобное для наблюдения место в одном из проходных дворов и держали театральный дом в поле зрения. Кто в нем живет, кто заходит, кто выходит, что делается во дворе – все это им приходилось контролировать.
Через пару недель они явились к Юрию с докладом. Во-первых, в близлежащих дворах постоянно крутится какая-то женщина.
– Странная баба, – сказал один из охранников, Вадим. – Вырядилась, как…
У него не хватало слов для описания неизвестной женщины.
– В длинном платье и шляпе… типа с полями, – помог ему второй. – Как будто была на репетиции в театре и забыла переодеться. Мы с Вадиком сперва так и подумали – актриса, наверное. Дом-то актерский… Навели справки – не получается. Там одна актриса проживает, но она уже старая.
– Ну и? – потерял терпение Юрий.
– В этом доме, говорят, недавно маньяк бабу одну убил, легкого поведения. Она на первом этаже жила, в квартире номер два. Эта квартира теперь пустая.
Господина Салахова неприятно поразило, что Анна приобрела жилье в доме с такой репутацией. Про маньяка он, как назло, ничего не слышал. Да и не мудрено… У него любовь весь белый свет затмила. Но известие о женщине, одетой в старинный наряд, поразило его еще больше. Что же это такое?
– Вы с этой… будто бы актрисы… глаз не спускайте! – сказал он парням. – Если вдруг что – головами ответите!
Охранники свою задачу поняли. Как только означенная дама появлялась вблизи театрального дома, они тщательно за ней следили. Но женщина ничего предосудительного не делала. Лишь выбирала удобное место, скрытое за кустами или деревьями, и наблюдала за домом.
– Может, ревнивая жена? Или чья-нибудь любовница? – гадал Вадим, изнывая от скуки. – Мужика своего выслеживает.
– А чего она так наряжается? Больная, что ли? – удивлялся второй.
– Мало ли… Сейчас психов хватает!
– Нам велено охранять супругу хозяина, а не эту шалаву переодетую! – напоминал Вадиму товарищ. – А то ишь увлекся.
– Так ведь интересно…
Дни шли, и охранники заметили еще одно насторожившее обстоятельство. Один из жильцов дома тоже обратил внимание на странную даму. Он наблюдал за ней незаметно для всех, кроме парней Салахова. Мужик показался ребятам чудаковатым – то возился в кустах, где припрятывал свернутый шланг; то наведывался в небольшой сарайчик, где хранился всякий хлам.
– Видать, клюнул мужчинка! – посмеивался Вадим. – Скоро знакомиться будет.
– Уймись ты! – злился второй. – Нашел себе развлечение!
– А где они трахаться будут? В кустах?
– В сарайчике! Думаешь, чего он туда бегает? Гнездышко любовное вьет…
Однажды, унылым вечером, когда с неба летел мокрый снег, а под ногами хлюпало, охранники увидели знакомую картину. Дама в шляпке с отвисшими полями, волоча по грязи длинный подол юбки, заняла свою позицию в кустах около сарайчика.
– Ой, умора! – захихикал Вадим. – Птичка летит прямо в гнездышко! А где же наш охотник?
– Да он давно там… ждет.
Мужчина вышел из сарайчика, подошел к промокшей даме и стал что-то ей объяснять, показывая на свое убежище. Видимо, предлагал укрыться от непогоды. Та отказывалась, но снег с дождем все усиливался, и благоразумие взяло верх. Они направились к сарайчику, вошли в него и закрыли дверь.
– Все! Накрылась твоя порнуха! – поддел Вадима напарник. – Погода подвела.
– Не нравится мне это.
– Ну, еще бы! Хотел посмотреть… губу раскатал, а тут такой облом!
– Да иди ты, – оборвал шуточки приятеля Вадим. – Мужик мне не нравится.
– Ревнуешь, что ли?
– Дурак! Пошли, поглядим, что они там делают.
Они подкрались к двери в сарайчик, откуда слышалась непонятная возня. Женщина вскрикнула, но как-то глухо, будто бы ей заткнули рот. Не говоря ни слова, Вадим резко вышиб ногой дверь, и оба молодых человека ворвались в сарайчик. Их глазам открылась отвратительная картина: – мужик повалил женщину на спину, зажал ей рот рукой, она вяло отбивалась. Под потолком горела тусклая лампочка, пахло железом и паклей.
– Эй ты, отпусти бабу! – гаркнул Вадим. – Видишь, она не хочет?
Мужчина повернулся, как-то неестественно дернулся, закатил глаза и уткнулся лицом в грудь женщины. Та, вне себя от страха и возбуждения, лихорадочно выбиралась из-под него. Ее шляпа свалилась с головы, волосы растрепались, на виске виднелась глубокая царапина. Дама оказалась молодая, и ее можно было бы назвать красивой, если бы не воспаленные, бегающие глаза. Она ничего не говорила, только трясла головой и закрывала лицо руками.
– Чего это он? – спросил напарник Вадима, показывая на мужика, который остался неподвижно лежать там, где только что не состоялся любовный акт.
– Не выпускай ее! – крикнул Вадим. – Выясни, кто и что, а я тут разберусь.
В общем, маленькое приключение закончилось плачевно. Дама, как и предполагали, оказалась не совсем здоровой. Звали ее Клара Шазаль, бывшая актриса; муж ее бросил, и она проживала одна. Чем ее привлекал театральный дом, установить не удалось, поскольку происшествие в сарайчике так повлияло на ее психику, что женщину пришлось поместить в больницу. Она ничего не помнила, никого не узнавала и не могла ответить ни на один вопрос. Врачи не знали, когда ее состояние улучшится настолько, чтобы с ней можно было поговорить.
Мужчина, которого испугало неожиданное вторжение салаховских охранников, умер на месте от инфаркта и тем более не мог отвечать на вопросы.
Господин Салахов никакого криминала в действиях своих парней не нашел, но на всякий случай уволил, отчитав их как следует. Мужик, которого охранники перепугали до смерти, оказался работником ЖЭКа и проживал в театральном доме с женой.
Юрий тогда хотел узнать подробности жизни Клары Шазаль, почему-то решив, что это она писала ему анонимные письма, но так и не успел. Женщина лежала в больнице без признаков каких-либо улучшений, потом он погрузился с головой в дела, потом они с Анной уехали за границу…
Почему сейчас всплыла в памяти эта история? Может быть, окажись он тогда более настойчивым, Клара помогла бы пролить свет на судьбу рокового кольца? В тетрадях Платона Ивановича о ней не было ни слова. Не она ли приходила к нему перед смертью? И не пора ли снова заняться семейной тайной? Прошлое иногда влияет на настоящее гораздо сильнее, чем мы думаем. Так любит говорить Анна…
ГЛАВА 19
– Как же так, Артем Михайлович? – рыдала Авдеева. – Как же это? Господи! Какой ужас! Ужас…
– Успокойтесь, Людмила Станиславовна. Динара! – закричал Артем, распахивая дверь своего кабинета. – Иди сюда! Принеси успокоительное. И воды…
Динара, стуча каблучками, вбежала с бутылкой минералки и валерьянкой.
Людмила Станиславовна Авдеева не могла усидеть на работе и примчалась в адвокатскую контору своих соседей вся красная, дрожащая и на грани нервного срыва. Когда она попыталась объяснить Пономареву, в чем дело, ее зубы так стучали, что страшно было смотреть.
Она с трудом проглотила валерьянку, откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и замерла. Постепенно ее лицо перестала бить крупная дрожь.
Динара молча бросила вопросительный взгляд на Артема, тот так же молча пожал плечами. Он еще не успел выяснить, что привело соседку в такое состояние.
