На это Гудбранд сказал:
— Вижу я, что выход у нас есть только один. Надо разбить твоих врагов, ярл, пока они не сошлись вместе. Если викинги из Гардарики доберутся до Викена, то примет Олаф этих безземельных воинов в свою дружину. И будет у него сильное войско, и не надо будет ему всякий раз созывать ополчение бондов для похода. И сможет с дружиной он смирить бондов, коли понадобится, или ходить за море, коли захочет добыть серебра. Тогда будет он сам решать, никого не спрашивая, какие законы должны быть в нашей земле, и нигде не встретит он сопротивления. И не будет он слушать ни советов лучших людей, ни тинга.
— Олаф сейчас силен, — продолжил он, — и не с четырнадцатью кораблями нам с ним биться. Но в Гардарики нападения не ожидают. Будут они держать оружие наготове, как пройдут земли эстов. А ежели встретим мы их у них дома, в Гардарики, и не станем дожидаться, когда все северяне от Альдегьюборга[41] до Киева соберутся против нас, то и разбить их сможем легче, чем здесь на море.
И все согласились, что совет дал Гудбранд хороший. А потом долго обсуждали, как же им не пустить викингов из Гардарики в Балтику. А на следующий день отплыли они и повернули на восток, а потом, достигнув берега, повернули на север. И шли так два дня, пока не обогнули острова эстов. А потом снова повернули на восток и шли так еще три дня, пока не вошли в устье реки, которую Тосте-кормщик назвал Нева. По реке на веслах они шли еще один день, а потом вышли в большое озеро, которое Тосте назвал Нево. Там они встретили два купеческих корабля с Готланда и захватили их. А потом они повернули на северо-восток и скоро пристали к какому-то острову. На острове они держали совет.
— Можем мы ждать тут, покуда викинги из Гардарики не выйдут из реки, которую здесь называют рекой Волхвов, и не пройдут мимо нас в Неву. С острова мы можем напасть на них неожиданно, покуда они не успеют построиться, надеть кольчуги и подготовиться к битве. И хотя мимо нас пройти они не смогут, но не могу я сказать, сколько дней нам потребуется ждать, — сказал Гудбранд. — Или можем мы отправить на разведку людей и узнать, где они собираются и скоро ли отправятся в наши края.
На это ярл возразил:
— Трудно нам сделать так, чтобы о наших кораблях тут никто не узнал. А как только о нас узнают в Альдегьюборге, так сразу стоит нам готовиться к жестокой сече, потому как не последние воины в дружине у конунга Вальдемара. Не лучше ли нам отправиться на восточный берег озера, а напротив устья реки Волхвов оставить лодку, чтобы она известила нас о выходе вражеских кораблей?
И все согласились, что и в самом деле совет этот дельный. Однако тут вперед выступил Кетиль, который впервые говорил слово на совете у ярла:
— Викинги со всей Гардарики собираются для похода. И будет их не одна сотня, коли все они соберутся. Сможем ли мы совладать с ними, когда они выйдут из реки в озеро, и легко им будет построиться, как следует. Не стоит ли нам сейчас отправиться к Альдегьюборгу и сжечь все корабли, что там есть? А затем пройти и дальше, и сжигать и топить все корабли, что попадутся нам навстречу?
И споры начались по-новой. Но потом ярл сказал, что знает он, как им поступить, и велел Кетилю превратить его корабль в купеческий по виду. «Чайка», сказал он, меньше остальных его кораблей и с более широкими бортами, так что и не поймешь сразу, драккар ли это или купеческий кнарр.
Утром с двух захваченных купеческих кораблей на «Чайку» перегрузили часть товаров, что обычно везли с Севера: фризские ткани, франкские украшения, которые купцы, видно, не успели распродать или приберегли для торговли с эстами и вендами. Кетиль и остальные надели платье побогаче, ведь всем известно, что купцы не жалеют серебра на нарядные одежды. Часть людей с «Чайки» перешла на корабль Гудбранда, потому как жадность купцов не дает им набирать большую команду, иначе придется делить прибыток на большее количество гребцов. И когда их осталось всего три дюжины, как раз, чтобы на каждом весле был гребец, то Кетиль дал знак отплывать.
Сначала они поплыли под парусом на север, а потом на восток и обогнули большой полуостров. Затем они вошли в устье реки Волхвов и пошли на веслах. И не наступил еще полдень, когда увидели они сначала деревеньки по берегам реки, а затем там, где в реку Волхвов втекала река поменьше, увидели они на невысоком холме каменную четырехугольную крепость с надстроенными деревянными башенками по углам и большой прямоугольной каменной башней с воротами в середине. От ворот крепости до берега было три полета стрелы. У берега, внизу, стояло несколько дюжин кораблей, больших и малых. Были среди них и шесть длинных драккаров. По реке с берега на берег сновали лодки, а сверху по течению к городу шло несколько словенских ладей. И рядом с кораблями шел торг.
— Давненько я не был в этих краях, — сказал Кетиль. — Вижу я, что торг тут по-прежнему хороший и купцов много. Надеюсь я, что еще один купеческий корабль переполоха не вызовет и на нас никто не обратит внимания.
На это ответил Тосте:
— Видать, давно ты был здесь в последний раз. Сейчас конунг Вальдемар повелел с каждого корабля, заходящего в его земли торговать, брать плату. А чтобы никто ничего не утаивал, на каждый купеческий корабль посылает местный правитель своих людей — посчитать товар. И как только подойдем мы к берегу — жди гостей, у русов здесь пошлину собирают люди Вессислава, конунга из Хольмгарда[42]. И затем пересылают дальше — самому Вальдемару в Киев.
— А какую пошлину придется нам заплатить? — спросил Кетиль.
— Когда был я тут полгода назад, то брали они по соболю с каждых сорока, так же и за другой товар, считая, сколько он стоит, в соболях, — ответил Тосте. — Но у нас товара не много, так что серебра, что в твоем поясе, должно хватить.
Вскоре пристали они к берегу и положили сходни, и немедленно к ним на борт взошел широкоплечий воин в красной рубахе из шелка, что привозят из далекой страны Син, красно-синих полосатых штанах, с длинным мечом и надетым на рубаху кожаным нагрудником. За ним вслед поднялись еще двое, одетых попроще, но в нагрудниках и с мечами. Один из них держал в руках весы.
— Кто вы такие? — спросил воин в красной рубахе на языке свеев с сильным словенским выговором. — И куда держите путь? Какой товар везете, и надолго ли к нам, в Ладогу? — Рус улыбнулся во весь рот.
Кетиль выступил вперед:
— Мы купцы из земли норвежской, где правит конунг Олаф. Везем мы немного товара, — Кетиль показал на тюки с тканью, — но больше серебра, потому как хотим купить у конунга Вальдемара рабов и отвезти их дальше на юг, в земли булгар и на Хвалынское море.
Тосте на этих словах сглотнул, а рус снова улыбнулся:
— Разве ты не знаешь, купец, что князь Владимир уж семь лет как принял веру Христову. А Христос не велит продавать людей в рабство. И уже два года как никого он купцам не продает, а кто оброк не платит или долг не отдал, отправляет жить в земли вдоль Оки реки и дальше на север в Украину.
Кетиль поспешил исправить промах:
— Давно я не был в этих краях, и, видать, с тех пор конунг стал более благочестивым христианином, чем я о том слышал. Зовут меня Кетиль, и живу я на западе нашей земли, так что долго туда доходят вести.
— А давно ли ты был здесь последний раз? Мнится мне, что видел я твой корабль здесь прошлой осенью. Сам-то я уже пять лет здесь с купцов пошлины беру. Спроси — Велимира Большого все купцы знают.
Тосте снова сглотнул, а Кетиль ответил:
— Мог ты видеть этот корабль, да только не меня на нем. Я купил его у одного человека в Викене этой весной.
— Да, теперь я вспомнил, — сказал рус, — шли на этом корабле варяги из дружины князя. Да только слышал я, что не было им счастья в том походе. Видно, тому, кто продал тебе этот корабль, повезло больше.
Кетиль с этим согласился:
— Не расспрашивал я о судьбе корабля, смотрел только, каков он на волне и под парусом. Возможно, и в бою был он взят, мне о том неведомо.
Русс посмотрел на товары и сказал:
— Что же, купец, покажи, что за товар ты везешь, а мои люди сосчитают, сколько серебра ты задолжал князю киевскому.
Кетиль показал, что русы сами могут все осмотреть и начать считать. Велимир стал разглядывать товары и спросил:
— Что же ты, купец, тоже к нам фризское сукно везешь? Были у нас тут пять дней назад купцы из Готланда, торговали сукном точь-в-точь, как у тебя. Да только плохо шла у них торговля, ничего не распродали, и обратно уплыли. Не встречал ли ты их по пути?
Кетиль ответил:
— Видел я корабли по пути, да только не спрашивал их про торг здесь, в Альдегьюборге. Оттого и понадеялся дорого продать здесь сукно.
— Что же, купец, возможно, повезет тебе больше чем им, — сказал Велимир, и русы начали считать товар. Потом один из них начал делать какие-то зарубки на палочке и что-что шептать себе под нос, затем он сказал, что с Кетиля причитается четверть марки серебра.
