– Должна вам сказать еще кое-что. Печальнее всего, что сэр Роберт не такой, какими были его отец и братья. Впервые я увидела будущего мужа в доме своего отца совсем юным. Он весь светился обаянием и любовью. Мы собирались нанять домик. Я занялась бы овцами, а он мечтал разводить лошадей. Я помню об этом и жду, когда муж вернется.
– А мне всегда хотелось жить при дворе, – грустно вздохнув, призналась миссис Вудс. – Еще при прежней королеве супруг как-то взял меня поглядеть на придворный обед. Какое потрясающее зрелище!
– Ах, миссис Вудс, если бы вам довелось сидеть там за столом, боюсь, вы были бы иного мнения, – все с той же прямотой сказала Эми. – Эти обеды длятся целую вечность. Пока кушанья попадут на вашу тарелку, они успевают остыть. Зачастую еще и приготовлено все из рук вон плохо. Придворные только делают вид, что едят, а потом возвращаются к себе и велят поварам приготовить настоящий обед. А сколько там запретов! Держать своих охотничьих собак не дозволяется. Слуг у тебя должно быть не больше, чем позволено лордом-камергером. Самое ужасное в том, что не ты решаешь, когда ложиться спать. Глаза слипаются, но нет – изволь быть вместе с другими придворными и притворяться, что тебе весело. Дома я ни на какой работе так не уставала, как на этих посиделках. С ног валилась, была готова заснуть, где стою.
– Но ведь сэру Роберту такая жизнь по вкусу, – сказала миссис Вудс.
– Пока что да. – Эми кивнула и развернула лошадь к дому. – Он с раннего детства привык к дворцам, играл вместе с детьми короля, жил как принц. Но в сердце своем мой супруг остается все тем же юношей, которого я полюбила. Чувствую, он и сейчас мечтает разводить красивых чистопородных лошадей. Я должна сделать все, чтобы те мечты в нем не угасли. Чего бы мне это ни стоило.
– Похвально, что вы так печетесь об интересах мужа. Но ведь жизнь не стоит на месте. Время идет. Чего вы хотите для себя? – деликатно спросила миссис Вудс, выравнивая лошадь, чтобы ехать рядом с Эми.
– Я не перестаю верить, – твердо ответила та. – Я жду его и верю, что он обязательно вернется домой, ко мне. Я вышла за сэра Роберта, ибо полюбила его таким, какой есть. Он женился на мне по той же причине. Это сейчас у него дел невпроворот. Но постепенно все привыкнут к королеве Елизавете, новизна ее правления сгладится, все должности и привилегии раздадут, люди устанут от нескончаемых празднеств. Придворная жизнь потечет спокойнее. У сэра Роберта появится время, и он обязательно приедет ко мне. Я буду ждать его в нашем прекрасном доме, поведу в луга, где он увидит наших чудесных лошадей и жеребят. Все у нас пойдет так, как должно быть.
Флирт в письмах между Елизаветой и Филиппом Испанским зашел достаточно далеко, чтобы встревожить Уильяма Сесила и Екатерину Ноллис. Однако Мэри Сидни, ведущая конфиденциальный разговор со своим любимым братом Робертом Дадли, была убеждена, что причин для беспокойства нет.
– Елизавета не хочет терять такого союзника, – говорила она брату. – К тому же внимание Филиппа ей льстит. Сам знаешь, королеве нужно, чтобы ею постоянно восхищались.
Роберт кивнул. Они с сестрою ехали рядом, возвращаясь во дворец с охоты. Их лошади были в мыле и тяжело дышали. Роберт и Мэри не торопили животных, и те двигались неспешным шагом. Елизавета ехала впереди, беседуя с Екатериной Ноллис. По другую сторону от королевы держался молодой человек красивой наружности. Роберт успел внимательно его рассмотреть. Появление этого субъекта рядом с Елизаветой его не тревожило. Роберт знал, что она не падка на красивые лица. Ей нужен мужчина, рядом с которым у нее перехватывало бы дух.
– Она ищет союзника против Франции? – спросил Роберт, продолжая разговор с сестрой.
– Что-то вроде услуги за услугу, – сказала сестра. – Филипп сражался на нашей стороне, обороняя Кале, а мы пришли ему на помощь, когда французы начали угрожать Нидерландам.
– Ты думаешь, она хочет сохранить дружбу с Филиппом, чтобы он помог ей скинуть шотландскую регентшу? Королева согласилась с замыслом Сесила поддержать тамошних протестантов? Она что-нибудь говорила об этом в своих покоях? Только тебе или другие фрейлины тоже слышали? Елизавета вняла увещеваниям Сесила и решила готовиться к войне?
Мэри покачала головой и ответила:
– Как будто ты ее не знаешь. Она как лошадь, которую одолевают мухи. Постоянно мечется. То говорит, что мы должны помочь шотландцам. Как-никак они наши единоверцы, а французы – величайшая угроза. Через несколько минут у нее уже другое настроение. Мол, идти против помазанницы Божьей – грех. Елизавета боится, что этим наживет себе немало врагов внутри Англии. Она пребывает в постоянном страхе. Вдруг кто-то тайно проникнет в ее покои с кинжалом. По-моему, для нее сейчас главное – не умножать число врагов. Разговоры разговорами, но решений – никаких.
Слова сестры заставили Роберта нахмуриться.
– Сесил в полной уверенности, что Франция – наш злейший враг. Надо ударить сейчас, когда шотландцы возроптали на свою королеву и зовут нас на помощь. Он видит в этом шанс, который нельзя упускать.
– Тогда Сесил должен склонять ее к браку с герцогом Арранским, а не с Филиппом, – догадалась Мэри. – Наш главный советник ненавидит испанцев и власть Папы сильнее, чем что-либо, хотя по его спокойным речам этого не заметишь. Держать себя он умеет.
– Ты когда-нибудь видела этого герцога?
– Нет. Но Екатерина Ноллис очень высокого мнения о нем. Красив, умен. После Марии он самый вероятный претендент на шотландский престол. Если наша королева выйдет за него, а он разобьет регентшу и станет править Шотландией, то их сын объединит оба королевства.
Лицо Дадли из хмурого стало мрачным.
– Герцог Арранский – наша величайшая угроза, – сказал он, и сестра поняла, что речь идет не только об опасностях для Англии, но в первую очередь об угрозе положению семьи Дадли.
– Ты-то чего боишься? – с улыбкой спросила Мэри. – Королева благоволит к тебе сильнее, чем к кому бы то ни было, постоянно говорит, какой ты умный, знающий, галантный и все такое. У нас любая девчонка-фрейлина знает: хочешь потрафить королеве – скажи, как здорово сэр Роберт ездит верхом, в каком образцовом порядке содержатся лошади и с каким вкусом он одевается. Летиция Ноллис говорит о тебе без всякой девичьей скромности, а королева только посмеивается.
Мэри рассчитывала этим маленьким секретом рассмешить брата, но его внутренний небосклон плотно застилали тучи.
– Что мне от ее речей, если я женат? – спросил он. – Да и Елизавета не выйдет замуж так, чтобы это повредило ее правлению.
– Что ты сказал? – Слова Роберта застигли Мэри врасплох.
