— Спасибо, Олег Михайлович, — Π. П. слегка отодвинул свою рюмку, — у меня сегодня много разъездов.
— Ну что же, Зин, тогда сгоняю в магазин, ведь я не пью один, — не совсем точно процитировал любимого Высоцкого Олег и, не дожидаясь лимончика, опрокинул рюмашку: — Хорошо, что папа не видит — он бы сейчас не преминул заметить, что так пьют коньяк только одесские биндюжники!
Π. П. улыбнулся — он хорошо знал Михаила Орестовича и относился к нему с большим уважением:
— Передайте ему огромный привет и самые наилучшие пожелания! С вашего позволения я отбываю? — и Π. П. вышел из кабинета.
Сразу же ожил спикерфон, звонил охранник со входа:
— Олег Михайлович, к вам какая-то женщина, документы предъявлять отказывается, говорит, по личному вопросу.
— Минуточку, — отозвался Олег; он вызвал секретаря: — Светочка, от меня только что вышел Π. П. Догони его и скажи, чтобы он взял женщину, которая дожидается у входа, и вместе с ней зашел ко мне снова.
Через пару минут Светочка доложила:
— Олег Михайлович, они у двери.
— Пусть заходят.
Открылась дверь, Π. П. галантно пропустил вперед женщину и вошел сам. Олег жестом предложил вошедшим садиться, оглядел женщину — молодая, не старше тридцати лет на вид, хорошо, даже элегантно одетая.
— Здравствуйте, с кем имею удовольствие?
— Горчевская Маргарита Николаевна, можно просто Рита. Я хочу переговорить с вами — вы же Гуревич Олег Михайлович? — тет-а-тет!
— Вынужден вас огорчить — с незнакомыми женщинами, заметьте — на работе, я разговариваю только в присутствии моего адвоката.
Π. П. и бровью не повел! Адвокат так адвокат! Повисла пауза — после секундного размышления женщина достала пачку дорогостоящих тоненьких сигарет, подняла глаза на Олега. Π. П. уже держал в руках зажигалку.
— Хорошо, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не полезешь! Показать вам паспорт?
— Не помешает!
Она положила на стол паспорт, который бегло глянул Π. П., вернул его посетительнице и пододвинул к ней пепельницу.
— Я — жена некоего Солопова Никиты, надеюсь, эта фамилия вам знакома! — со значением произнесла женщина.
Мужчины обменялись быстрыми взглядами.
— Чай, кофе? — уже мягче предложил Олег.
— Днем я пью только коньяк!
— Это по-нашему, — улыбнулся Олег и тут же дал необходимые указания секретарше.
Разлили, подняли рюмки, Олег провозгласил:
— Здоровье супруги г-на Солопова Никиты, я правильно понимаю жизнь?!
Дама не спеша пригубила рюмку, поставила на стол, не прикоснулась к нарезанным долькам лимона, сделала очередную затяжку, улыбнулась:
— Правильно! С небольшим уточнением — бывшая!
Олег молчал.
— Олег Михайлович, я вижу вас впервые, но я удивлена: как такой человек мог дружить с моим подонком-му-жем! Или деньги, совместный бизнес все затушевывают?
— Это первый вопрос, на который, как я полагаю, вам ответ и не нужен. Давайте следующий вопрос, и как говорили классики, ближе к телу!
— Вы правы, хорошо! Вы знаете, что он скрылся?
— Не поверите, но узнал я об этом буквально вчера и то случайно. Ну и что?
— А то, что он украл моих детей, вам, конечно, неизвестно?
Олег удивленно вскинул брови:
— Я знаю, что у него чудные близняшки-мальчики, которых он пытался приставить к теннисным занятиям.
— Это мои дети, подчеркиваю мои, потому что он ими не занимался, он их не любил так, как любят все нормальные отцы, этот подонок никого, кроме себя, не любит!
— Вы уже дважды назвали его подонком, и это для меня неудивительно, ибо все брошенные жены считают своих бывших ничтожествами. Хотя, если честно, то я о нем такого же мнения. И все-таки, что привело вас ко мне? — снова вернулся к основному вопросу Олег.
— После того как он меня выгнал, да-да, просто выставил, дети, конечно, остались со мной. Да они ему и не нужны были. И вдруг он заявляет, что хочет свозить мальчиков на какие-то заморские острова, чтобы они отдохнули! И я, дурочка, поверила, подписала ему нужные бумаги, — она замолчала. Олег не торопил ее. — И вот прошло больше полугола — и ни слуху ни духу.
— Поверьте, я искренне сочувствую, но ведь вы пришли не для того, чтобы рассказать все это, что вы хотите от меня? Насколько мне известно, его объявили в розыск по Интерполу.
— Это неправда, я узнавала. Возможно, он сам и распространил эти слухи. Ведь он кинул не государство, а таких, как вы. Кстати, о вас. Вы — один из немногих его клиентов, о которых он мне рассказывал, — почему-то он люто ненавидел вас. Смеялся, рассказывая, как ловко украл фуру, показывал ваши фотографии с какой-то женщиной и говорил, что хочет отослать их вашей жене.
Между прочим, — она открыла сумочку и вытащила одну карточку, где Олег был запечатлен в промежутке между сетами на лавочке вместе с Катькой, — это фото он случайно обронил, и именно по нему я и нашла вас — опознали охранники известного гольф-клуба.
Олег и Π. П. опять обменялись взглядами.
— Маргарита Николаевна, почему вы не подали официального заявления в соответствующие органы о пропаже детей? — нарушил молчание Π. П.
— Вы же знаете нашу милицию: кого и когда им удалось найти?! Теперь, надеюсь, понятно, — она подняла глаза на Олега, — почему я обратилась к вам! Как всякий нормальный мужик, вы должны иметь «зуб» на этого подонка! Помогите разыскать его! Главное, чего я боюсь, что он бросил детей — засунул их в какой-нибудь пансионат, и растут они сиротами при живой матери. Олег Михайлович, я знаю, у вас самого двое детей, вы должны меня понять!
Воцарилась пауза.
— Риточка! Я все понял. Я ничего не хочу вам обещать, но если нам что-нибудь станет известно, вы будете первой, кто узнает об этом!
Женщина поднялась, вытащила из сумки и положила на стол свою визитную карточку. Затем она разорвала вытащенное ею фото:
— Извините меня, ради бога, и спасибо, что приняли!
П. П. поднялся проводить гостью и через несколько минут вернулся в кабинет Олега.
— Вот гнус! — вымолвил Олег.
— Да, — согласился Π. П., - надо подумать, я посоветуюсь кое с кем и доложу!
И Π. П. вышел из кабинета.
Олег взял мобильник, набрал номер, дождался, пока отец возьмет трубку:
— Пап, чего звонил?
— А ты почему трубку не берешь, а вдруг я окочурился?!
— Не надейся! Мне тебя еще лет пятьдесят терпеть, как минимум! Так в чем дело?
— У меня идея тире сюрприз!
— Недаром тебя светлой памяти бабушка звала «Сюрприз», ну выкладывай!
— Мне нужно, чтобы ты выкроил целый день, причем, желательно рабочий день, еще мне нужны в этот же день Екатерина и Кирилл! И знать я должен об этом заранее — как минимум за один день до назначенного тобой!
— Больше ничего не нужно?
— Нет, спасибо, и нужно это на самом деле не мне, а тебе, понял?
— Конечно, нет! Но раз ты просишь, я организую.
— Только не откладывай в долгий ящик.
— Да нет, я сейчас же созвонюсь с Катькой и сообщу тебе. Все, — Олег дал отбой и сразу же набрал Катькин мобильник: — Сознавайся, какие у тебя шашни с моим батей, он требует тебя — для отвода глаз вместе с Кириллом — на целый день?
— Я давно уже удивляюсь, как у такого интеллигентного и приятного человека, как твой папа, может быть такой остолоп-сын, — сразу же парировала Катька, — с Михаилом Орестовичем — в любое место и в любой день, но лучше в четверг! У нас как раз будут с утра морить тараканов, так что все свободны.
— Договорились, хотя вынужден тебя огорчить — я тоже буду!
— А что вы задумали? — не удержалась Катька.
— Не мы, а он. Я сам не знаю, папа сказал — сюрприз.
— Ну все-таки, куда идем, как одеваться хоть?
— Одеваться как всегда — чтобы можно было быстро раздеться!
— У тебя на уме только куры да утки! Ладно, договорились!
— Ты будешь смеяться, но я соскучился! — Олег выключил трубку и снова набрал отца: — Пап, я договорился на ближайший четверг, скажи хоть, куда едем-то?
— Во дворец Шехерезады! И не думай, что я шучу!
И он действительно не шутил…
Глава 8
«Дворец Шехерезады», 2000
Они познакомились лет восемь-девять тому назад. К тому времени Михаил Орестович уже расстался с наукой и «клепал» трудовую копейку на юридической ниве, на которой оказался более чем случайно. Начало перестройки; неустроенный сын с никому не нужным высшим инженерным образованием; и тут появляется возможность — конечно же, через знакомых — впихнуть «ребенка» в Академию народного хозяйства, куда на двухгодичные вечерние курсы принимаются люди, уже имеющие какое-либо высшее образование. Сын вяло соглашается — специализация вроде бы многообещающая: «Финансовый менеджмент и гражданское право». Однако вечерние занятия он выдерживает лишь один месяц.
