— Нет-нет, это произошло давно.
— Кто-то стрелял в вас? Может быть, Коулмэн?
— Нет, не он.
— Значит, эти пулевые дыры не имеют отношения к Коулмэну? — уточнил Зордай.
— Нет.
— Тогда скажите, мистер Гаррет, есть ли у вас враги? — Зордай снова улыбнулся, словно ему доставляло удовольствие клещами вытягивать из Рэя ответы. — Поймите, я заинтересован в том, чтобы защитить вас, а не в том, чтобы обвинять в чем-то или подозревать.
— У меня нет врагов, — пробормотал Рэй, покачав головой.
Все ненадолго замолчали, потом капитан Дель Изола спросил:
— Как вы думаете, мистер Гаррет, что могло случиться с синьором Коулмэном?
Рэй колебался:
— Не знаю. Он мог на время потерять память, а возможно, его убили, ограбили и сбросили тело в канал. — Рэй старался избегать главного и наиболее очевидного — что Коулмэн мог специально скрыться, чтобы навести на Рэя подозрение в убийстве. Но если они не могут сделать этот вывод сами, почему он должен им подсказывать?
— Так вы говорите, ударили его камнем? — уточнил Дель Изола.
— Я бросил в него камень. По-моему, он попал в шею или в ухо.
Секретарь не переставал делать записи.
— И он лежал на земле? Без сознания?
— Не знаю. Я только видел, что он упал. — Рэй с трудом выдавливал из себя слова.
Зордай поднялся:
— Синьор капитан, я хотел бы отправить телеграмму, а еще лучше позвонить.
— Да, да, пожалуйста. В соседней комнате есть телефон.
Рэй тоже поднял усталое тело с жесткого стула.
— Хотите поговорить с родителями, мистер Гаррет? Там сейчас примерно четыре часа утра, — с улыбкой проговорил Зордай.
— Спасибо, но не сейчас. Пожалуйста, передайте им, что у меня все в порядке.
— А эта рана у вас на голове…
— Всего лишь царапина.
Когда Зордай вышел, Дель Изола сказал:
— Синьор Гаррет, нам для отчета необходимо знать точное место вашего пребывания. Я обещаю, что у людей, сдавших вам жилье, не будет неприятностей.
Рэй очень неохотно назвал ему имя синьоры Кальюоли, чей номер дома он не помнил, назвав только улицу. Дель Изола попросил указать точные дни, и Рэй сообщил ему — с двенадцатого по семнадцатое ноября.
— А где вы живете сейчас?
— Уверяю вас, синьор капитан, что я никуда не денусь и буду держать с вами связь.
— Но нам необходимо знать, — настаивал на своем капитан, начиная терять терпение под давлением профессиональных обязанностей. Рэй понял, что, если он откажется назвать свой адрес, они просто последуют за ним.
— Это некто синьор Кьярди. Калле Монтезино, Джудекка. Номер дома не помню.
— Благодарю, — сказал Дель Изола, проверив, записывает ли секретарь. — Скажите, синьор Гаррет, вы знакомы с американкой синьорой Перри?
Рэй покопался в памяти. Лидо. Хозяйка того вечера, одиннадцатого ноября.
— Да, я виделся с ней однажды.
— Я разговаривал с ней вчера днем. II американец тоже. — Он махнул в сторону соседней комнаты, куда ушел Зордай. — От этой синьоры мы узнали, что синьор Коулмэн питал к вам неприязнь. — Что-то увесистое и солидное слышалось в этом слове. — Признаться, это выудил у нее синьор Зордай, а не я. Нам она этого не сказала. Видите ли, мы все подозревали, что синьор Коулмэн убил вас.
— Да, мне это известно.
— Известно? Вы, быть может, хотели, чтобы мы так думали?
Рэй нахмурился:
— Нет, я просто хотел побыть самим собой, забыть все, что наболело за последние недели, уйти от всего, оставив даже вещи и паспорт…
У Дель Изолы был озадаченный, недоверчивый вид.
— Но если синьор Коулмэн питал к вам неприязнь, то вы, должно быть, тоже не любили его? Вы не любили его?
— Я не испытывал к нему ни любви, ни неприязни.
Вернулся Зордай.
— Прошу прощения. Связаться с Америкой не так-то просто, я послал телеграмму. Позже попробую перезвонить, — сообщил он Рэю.
— У нас тут речь шла о синьоре Перри, которая рассказала вчера о неприязни синьора Коулмэна к синьору Гаррету, — доложил Дель Изола.
— О да. И не одна она сообщила это. Мадам Шнайдер также вынуждена была признать, что Коулмэн не был от вас в восторге. Она будет рада слышать, мистер Гаррет, что у вас все в порядке. — И, повернувшись к Дель Изоле, он прибавил: — Ваша следующая задача — найти синьора Коулмэна.
Тот кивнул и осведомился у Рэя:
— У синьора Кьярди есть телефон?
— Нет.
— Тогда я бы хотел, чтобы, придя домой, вы сразу же позвонили мне и сообщили номер дома. Разумеется, он нам нужен только для отчетности и будет похоронен под грудами бумажек.
— Хорошо. Я перезвоню вам в течение часа.
— Мистер Гаррет, я бы хотел, чтобы вы подписали одну бумагу, — сказал Зордай, доставая какие-то листки из кармана пальто. — Это что-то вроде письменного показания, что вы — это на самом деле вы.
Рэй подписал бумагу. Зордай поставил дату и тоже расписался.
— Вы уезжаете из Венеции, синьор Зордай? — поинтересовался капитан.
— Нет. Во всяком случае, не сегодня, — ответил тот. — Если я узнаю что-нибудь о Коулмэне, я обязательно сообщу вам.
Они распрощались. Зордай вышел вместе с Рэем. На улице он сказал:
— Почему бы нам не пообедать вместе, мистер Гаррет? У вас есть время?
Рэю не хотелось обедать с Зордаем, хотя он понимал, что отказ будет выглядеть грубостью.
— Прошу прощения, но я обещал своему хозяину синьору Кьярди пообедать сегодня с ним.
— Тогда и вы меня извините. — Зордай смотрел на него несколько свысока, так как был сантиметров на пять-семь выше. — Послушайте, у вас на самом деле нет никаких соображений относительно того, где может быть Коулмэн?
— Я на самом деле не знаю, — ответил Рэй.
Зордай оглянулся на здание полиции.
— А не могли вы, случайно, убить его в этой драке? — спросил он, понизив голос. — Я спрашиваю ради вашего же блага. Я пытаюсь избавить вас от неприятностей, так что можете говорить со мной свободно, не таясь.
— Нет, не думаю… Не думаю, что убил его, — проговорил Рэй, с трудом выдавливая слова, буквально застревавшие у него в горле, словно это была ложь.
Зордай испытующе посмотрел на него, потом улыбнулся:
— Тогда, быть может, он специально слинял — не смог пережить позора? Ведь вы вышли победителем из этой драки. Насколько я понял, он самонадеянный тип — привык во всем быть первым.
Рэй усмехнулся:
— Что верно, то верно.
— Я остановился в отеле «Луна» и пробуду там по меньшей мере до завтра, а быть может, и дольше. А вы, мистер Гаррет? Где вы живете?
— На Калле Монтезино, Джудекка. В доме синьора Кьярди. Я уже сказал капитану, что не знаю номера дома и что там нет телефона.
Зордай кивнул. Рэй понял, что он пытается запомнить название улицы и имя хозяина.
— Мне бы хотелось, чтобы вы позвонили мне в отель и сообщили номер дома. Если меня не будет, оставьте сообщение.
Рэй пообещал.
— Я сообщу в американское консульство, что вы нашлись, — проговорил Зордай с отсутствующим видом, глядя перед собой в пространство. — Если, конечно, итальянцы сами не додумаются. Ну а каковы теперь ваши планы?
— Я собираюсь в Париж.
— Когда?
«Он думает, что я намерен снова исчезнуть», — подумал Рэй и сказал:
— Через день-другой.
— Вы свяжетесь сегодня с родителями?
Рэй сказал, что даст телеграмму или позвонит. На этом они распрощались. Зордай направился дальше, мимо железнодорожного вокзала, а Рэй сел на вапоретто до Рива дельи Скьявони, но сошел на Сан-Марко и отправился на почту, куда Коулмэн так и не прислал ни единого письма. Там он отправил телеграмму родителям в Сент-Луис:
«ВСЕ В ПОРЯДКЕ. СКОРО НАПИШУ. ЛЮБЛЮ ВАС ОБОИХ. РЭЙ».
Он прошелся вдоль канала Джудекка, погруженный в свои мысли. Синьору Кьярди он скажет правду, по крайней мере до того, как тот узнает ее из газет. От мысли о том, что Коулмэн может быть мертв, ему стало нехорошо, словно его собственные силы стали иссякать. Но мгновение это длилось недолго, очень быстро к нему вернулись уверенность и спокойствие. Если он и убил Коулмэна, то сделал это в целях самозащиты. Уже после того, как Коулмэн стрелял в него и пытался утопить в заливе, — одним словом, уже после всего. И если случится так, что где-нибудь в канале обнаружат тело Коулмэна с разбитым черепом, ему придется рассказать обе истории, и он не будет изображать никчемнее благородство и утаивать правду. Во-первых, дырки от пули. Пальто ему залатали, по зато на руке еще осталась незажившая царапина. Кроме того, в «Пенсионе Сегузо» остался пиджак с красноречивым доказательством. А ночное происшествие в заливе может подтвердить Луиджи. Шагая по набережной Джудекки, Рэй чувствовал себя вполне уверенно.
Глава 17
Эдвард Коулмэн, представившийся рыбаку из Кьоджи как некто Ральф, провел четверг, двадцать пятое ноября, в доме Марио и Филомены Мартуччи. Это с Марио он выходил на рыбалку в море каких-нибудь дней десять назад. Двадцать пятого числа день выдался непогожий — ветреный и дождливый, и Коулмэн остался дома: попивая красное домашнее винцо Филомены, он писал письма. Он написал в Рим Дику Перселу с просьбой заглянуть к нему на квартиру и проверить, все ли там в порядке, и сообщил, что очень скоро вернется. Но письмо это Коулмэн пока не отправил, как, впрочем, и остальные.
